Текст: Людмила Прохорова
«’’Истребление персиян’’ — коллекция тонкой прозы, квинтэссенция остроумной и печальной мудрости, присущей Шуре, как его все называли, — человеку, стоявшему у истоков современной российской интеллектуальной публицистики, мастеру сauserie, уходящего стиля ироничных и интеллектуальных колонок», — говорится в аннотации к сборнику.
В книгу вошли как отдельные эссе Александра Тимофеевского и Татьяны Толстой, так и их совместные тексты — диалоги о литературе, кинематографе, русской истории и характере, полностью оправдывающие название серии «Редакции Елены Шубиной» «Культурный разговор», в которой и вышла книга.
«Мы придумали форму: диалоги о культуре, и вели их в письменном виде. Ничего устного не было. Ничего не должно быть сырым, всё должно быть хорошо сваренным, но выдавать себя за сырое», — рассказала о формате диалогов Толстая. «Как мы делали эту книгу? Брали какую-то тему или рассказ и, отталкиваясь от этого, развивали диалог. Так вообще пишутся и воспоминания с мемуарами. Берешь эпизод и вокруг него что-то строишь, только так».
Также в книгу вошли воспоминания друзей Тимофеевского. Но не все, к кому обратилась Толстая, смогли откликнуться: «Писать воспоминания о близком человеке — очень тяжело, а вот о чужих — легко. И я благодарна тем, кто решился на этот подвиг».
«Первое чувство, которое возникает при чтении этой книги — это зависть. Какая легкость перехода от темы к теме, интеллектуальное пикирование… Наверное, у вас всё искрило, когда вы это писали», — поделилась впечатлениями модератор встречи, литературный критик Наталья Ломыкина.
Наталья Ломыкина попросила охарактеризовать соавтора и героя книги Александра Тимофеевского для тех, кто не знаком с ним.
«Он был всем и никем конкретно, — ответила Толстая. — Он был человеком эпохи Возрождения, Леонардо да Винчи наших дней. Невероятная эрудиция. Он уже к окончанию школы, кажется, знал всё… А по-настоящему понять, какой он был, нельзя, не прочитав эту книгу».
Из зала спросили, не жалеет ли Толстая, что Александр Тимофеевский не создал большого романа.
«Он писал эссе, которые были лучше, чем художественная проза. Чтобы выдумывать, писать художественную литературу, надо быть немного глуповатым. А в Шуре не было ничего глуповатого», — заключила Толстая.