Интервью и фото: Михаил Визель
Первого декабря, так и хочется сказать, «на полях Нoн/Фикшн», произошло еще одно знаменательное событие книжной жизни Москвы: на Малой Никитской улице, через три дома от музеев Максима Горького и Алексея Толстого, открылся независимый книжный магазин «Пиотровский» – уже третий своего имени (выбранного в честь ссыльного поляка, создавшего в 1876 году первый в Перми специализированный книжный).
Магазин был основан в Перми в 2009 году на широкой волне разворота этого города к современной культуре, и быстро стал одним из самых заметных книжных проектов за пределами Москвы и Петербурга. В 2015 году открывается второй «Пиотровский» в Ельцин-Центре — и становится значимой частью культурного пространства Екатеринбурга. И вот теперь – Москва, флигель исторической усадьбы Долгоруковых-Бобринских на Малой Никитской, 12.
На открытии мы задали несколько вопросов основателю «Пиотровского» Михаилу Мальцеву.
Почему Москва, а не Петербург?
Михаил Мальцев: Ну, во-первых, мы здесь не сами по себе, а по приглашению фонда Бориса Николаевича Ельцина, с которым у нас уже есть история сотрудничества. Здесь готовится к открытию филиал Ельцин-Центра. И мы начинаем с книжного. Это первый и самый простой ответ на этот вопрос. Второй ответ заключается в том, что, мне кажется, сейчас в Санкт-Петербурге идет очень мощный книжный ревайвал. «Подписные издания» на наших глазах прошли путь от небольшого магазина к самому большому парадному книжному. Мы понимаем, что слова «парадный» и «Санкт-Петербург» взаимосвязаны. Все-таки Санкт-Петербург формирует отдельную книготорговую парадигму, в которую не хочется встревать, потому что мы, совсем грубо говоря, из несколько другой тусовки. «Пиотровский» тесно связан с московскими книжными магазинами. В первую очередь с «Фаланстером» и с «Циолковским». Мы все время находились в тесной коммуникации в первую очередь с ними. Понятно, что мы за 13 лет обрели свое какое-то собственное лицо. Но все равно как-то привыкли себя мыслить в рамках московской парадигмы.
Я прошелся сейчас по стеллажам, здесь есть как совсем новые книги, так и двух-, трех-, пятилетней давности. Как вы собираетесь формировать свой ассортимент?
Михаил Мальцев: На основе вкуса и опыта. Я уже 13 лет в книгах, и я эту работу делаю каждую неделю. 13 лет я сижу у компьютера и заказываю книги.
Думаете ли вы при этом, как «отстроиться» от других московских независимых книжных?
Михаил Мальцев: Это сложный вопрос, на самом деле. В конечном итоге мы все будем отличаться стилистически, а не в плане ассортимента. Мы продаем одни и те же книги примерно. Речь идет скорее о пространстве, атмосфере, каком-то подходе, в общем, о том, что называется стилем. Можно, конечно, пошутить, что «Фаланстер» на минус первом этаже находится, а «Циолковский» на четвертом, а мы будем на первом. То есть мы где-то между небом и землей, вернее...
…между андеграундом и горними высями! Последний вопрос. Упомянутые вами московские и петербургские книжные магазины запускают свои издательские программы, порой довольно громкие, довольно успешные. Что вы по этому поводу думаете?
Михаил Мальцев: Коллега, с которым мы начинали книжный магазин «Пиотровский» в Перми, Дима Вяткин, в 2015 году основал свое собственное издательство HylePress. Когда ему захотелось сделать свое издательство, мы с ним договорились, что он уходит из магазина и начинает заниматься книгоизданием. Поэтому в каком-то смысле слова у нас есть, конечно, не наше издательство, но издательство очень близкое, прямо братское, можно сказать, с которым мы очень дружны и тесно взаимодействуем. А с другой стороны, где-то, мне кажется, лет там 300 назад произошло разделение профессии книгоиздателей и книготорговцев. И я себя ощущаю исключительно книготорговцем и хочу сохраняться в этом профессиональном поле и не заходить на другое, потому что мне нравится торговать книжками, а не печатать их.