Текст: Фёдор Косичкин
В самом начале ликующей стругацкой повести «Полдень. Прибытие» есть странный эпизод, не очень вписывающийся в общую атмосферу победившего коммунизма. К прибывшему из XXI века прямиком в середину XXII века главному герою приходит какой-то «праправнук» с неожиданным запросом: он «работал над биографией Эдгара Аллана По и без особой надежды просил каких-нибудь малоизвестных подробностей из жизни великого американского писателя. Кондратьев передал ему слухи о встречах Э.А. По с А.С. Пушкиным».
Почему с Пушкиным? Почему, например, не с Гоголем?
Ведь Гоголь, а не Пушкин много времени провел в Западной Европе, где теоретически во время своих скитаний мог оказаться и По, да и годы жизни у них ближе – 1809–1852 у Гоголя, 1809–1849 у По. Оба вольно обращались с собственной фамилией – Гоголь отбросил слишком длинную вторую ее часть «Яновский», а По, наоборот, компенсируя краткость фамилии, оставил на всю жизнь в качестве среднего имени фамилию отчима "Аллен" – хотя с ним самим еще в отрочестве втреск разругался. Не говоря уж про их тягу к фантастическому и даже про такую редкую черту сходства, как не очень удобная для современных биографов личная жизнь: По в 26-летнем возрасте официально женился на 13-летней (!) двоюродной сестре, найдя в теще-тетке настоящую мамочку, (что дало повод Набокову через сто с лишним лет каламбурить про «Эдгаров перегар» своего Гумберта Гумберта), а у Гоголя графа «личная жизнь» настолько девственно чиста, что… лучше бы она не была такой.
Странны и обстоятельства их смерти – они так и непонятно отчего умерли: пьяная смерть знаменитого писателя в канаве – не более чем риторически фигура американских борцов за трезвость, для которых, впрочем, надо признать, Э.А. По действительно представлял удобную фигуру…
Но слухи все-таки – о встрече с Пушкиным.
Эти противоречащие здравому смыслу «слухи» можно счесть мягкой иронией интеллигентных братьев Стругацких над доведённой к 1960-м годам до абсурда формулой «Пушкин-наше-всё», но надо также признать, что между двумя гениями действительно можно найти немало общего.
Оба они равно выдающиеся поэты и прозаики. Оба – первые представители своих молодых литератур, замеченные и оцененные в тогдашней интеллектуальной столице мира – в Париже. При этом оба, увы, сильно посмертно. Оба мечтали издавать литературный журнал и оба не очень в этом преуспели с практической точки зрения. А главное, оба они – основоположники.
О роли Пушкина для русской литературы и русского языка мы говорили и будем говорить еще не раз, особенно в этом году, когда мы отмечаем его 225-летие. Но и Эдгар А. По – не просто один из главных истинно романтических поэтов английского языка. Хотя и это тоже. Его философическое «Эльдорадо», грустная и нежная «Аннабель Ли», ликующие «Колокола» и, конечно, гипнотический «Ворон» тоже «тленья убегут», доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит этого языка – потому что нет ни одного из них, кто не использовал бы «наработки» По – вплоть до уж совсем не похожего на него рокера-интеллектуала Лу Рида, записавшего по мотивам творчества По двойной альбом “The Raven”.
Но главный, говоря американским коммерческим языком, «долгосрочный актив» не очень счастливого сына бостонских актёров составляют всё-таки рассказы и повести. Его называют «основоположником детективного жанра», а синтезированного им детектива-любителя Огюста Дюпена – предком Шерлока Холмса и всех последующих детективов. Что, разумеется, справедливо. Но ведь с таким же основанием его можно назвать и основоположником литературы психопатии и «недостоверного рассказчика», литературы того вида абсурда, который мы называем «кафкианским», и литературы научно-фантастической и даже семиотической, в духе Умберто Эко, если вспомнить, что основная пружина рассказа «Золотой жук» – взламывание на глазах восхищенного читателя кода зашифрованного послания.
А как бы шутливый рассказ «Тысяча вторая сказка Шехерезады», в котором героиня под видом фантастических небылиц рассказывает своему повелителю о достижениях цивилизации первой половины XIX века и исчерпывает его терпение только описанием турнюров («Один из злых гениев, которые постоянно замышляют беды для человечества, внушил этим превосходным дамам мысль, что женская красота всецело зависит от размеров той части тела, которая помещается несколько ниже спины»), несмотря на свою фельетонную форму, вполне можно считать предтечей современной футурологии.
И вот сейчас Эдгару А. По исполняется 215 лет. Он встречает их в «хорошей форме»: его читают в ранней юности, упиваясь «Вороном», и в зрелости – поражаясь тому, как сам поэт хладнокровно препарирует свое знаменитое стихотворение в отдельном эссе, предвосхищающем «Как делать стихи» Маяковского; его поют, экранизируют, делают героем детективов и фантастических рассказов, мангак и компьютерных игр.
Упомянутый выше альбом Лу Рида содержит песню с рефреном: «These are the stories of Edgar Allan Poe – not exactly the boy next door».
И не поспоришь – не то чтобы он соседский парень, этот Эдгар Аллан По.