Текст: Андрей Васянин
Эта книга – печатная версия одноименного подкаста, который Яндекс.Музыка и Ник Завриев (электронный музыкант, преподаватель Moscow Music School, лектор, музыкальный обозреватель Zvuki.ru и Colta.ru.) выпускали на стриминговом сервисе в течение двух лет. В нём музыкант и журналист исследовал историю электронной музыки, а также рассказывал о том, как появляется то или иное направление в электронике.
Автор знает тему достаточно, чтобы рассказывать нам не только о том, что известно всем, но вспоминать и андеграундные жанры, и локальных – а не только культовых – героев электронной сцены разных стран. Выстраивая нам таким образом общую картину развития жанров.
«Планетроника» — это не культурологическое исследование и тем более не энциклопедия. Это набор историй. Истории эти, как эпизоды сериала «Пуаро», независимы друг от друга и не сложены в единое повествование. Читать их (как и слушать эпизоды подкаста) можно в произвольном порядке, выбирая сначала те жанры и явления, которые читателю более интересны. Кстати, в книге есть ссылки на плейлисты по каждому описываемому направлению, а на Яндекс Музыке, партнере проекта, вы найдете одноименные выпуски подкаста «Планетроника».
Последнюю главу, фрагменты из которой мы вам предлагаем, автор посвящает советской электронике. Это большая и захватывающая тема, многие музыканты во всем мире отдают должное отечественным специалистам от Льва Термена до Эдуарда Артемьева. А Ник Завриев кроме великих имен вспоминает еще и по-настоящему популярные, оставшиеся в памяти поколения 80-х вместе с их музыкой.
Ник Завриев «Планетроника: популярная история электронной музыки».
- Изд-во: М.: Бомбора, 2024
- 18+
К концу 1970-х самое интересное в советской электронике происходило даже не в Москве или в Ленинграде, а, в первую очередь, в Прибалтийских республиках. Группы из союзных республик — это отдельное, скажем так, социокультурное явление. Дело в том, что музыканты в СССР четко делились на официальных и неофициальных. Официальные принимались в Союз композиторов (или работников культуры), приписывались к какой-нибудь организации (типа консерватории, театра, цирка или даже тракторного завода, как группа «Горизонт» из Чебоксар) и получали доступ к ресурсам: репетиционным базам и студиям, где можно было записываться, ну и, естественно, к концертам.
Но, разумеется, чтобы в эти организации вступить и стать официальной группой, надо было, что называется, пройти фейс-контроль. Например, надо было прилично выглядеть (то есть не быть похожим на хиппи или стиляг) и не петь никаких «неправильных» текстов. Причем тут имеется в виду даже не какая-то политическая оппозиционность (об этом и речи не шло), а, скажем, песни про выпивку или дуракаваляние. Но самое удивительное в том, что цензура касалась не только текстов и внешнего вида, но и музыки. До какого-то момента (примерно до создания ленинградского рок-клуба, да, в общем, и после) рок, например, никакую цензуру не проходил. Это была музыка буржуазная и даже в некотором роде развратная. Но если в столицах цензура была очень жесткой, то в республиках было чуть посвободнее. Группа вполне могла петь на национальном языке или записать аранжировку какой-нибудь традиционной песни, показав тем самым, что занимается народным творчеством, а это была штука поощряемая. Под этим соусом, например, в Таджикистане функционировала очень яркая джаз-роковая группа «Гунеш». Ну а Свен Грюнберг, ныне крайне респектабельный академический композитор, играл со своей группой Mess прогрессив-рок.
В Литве главными электронщиками была группа «Арго». Ее в 1979 году основали музыканты каунасского государственного музыкального театра во главе с Гедрюсом Купрявичусом. Он же отвечал в группе и за синтезаторы. Кроме этого, в арсенале группы был инструмент местного производства — электроорган «Вильнюс-5»,испытание которого было одной из, так сказать, производственных задач группы. Дебютная пластинка «Арго», «Дискофония», вышедшая в 1980 году, звучала как образцово-показательный диско балеарик.
Но королями синтезаторного диско, да и вообще абсолютными звёздами советской электроники, конечно же, была латвийская группа «Зодиак». Коллектив в конце 1970-х основали студенты латвийской консерватории во главе с Янисом Лусенсом. Группа была официальным ансамблем ни много ни мало кафедры электронных инструментов. Если музыка «Арго» была скорее задумчивой и атмосферной, то «Зодиак» записывали настоящие хиты (причем всегда инструментальные), где синтезаторы играли самые что ни на есть ведущие роли.
По степени «хитовости» рядом с «Зодиаком» можно поставить разве что совсем уж корифеев типа Джорджио Мородера или Жана-Мишеля Жарра. Музыка «Зодиака» к тому же была танцевальной, а значит, звучала на абсолютно каждой советской дискотеке. Причем, в отличие от большинства советских дискотечных хитов, в их музыке не было ни тени пошлости и приземленности. Это была возвышенная музыка космоса. И тут я снова должен признаться, что если бы пластинка Zodiac «Disco Alliance» в свое время не попала в мои неокрепшие детские руки, то, наверное, никакой «Планетроники» бы и не было. Мало что произвело на меня такое сильное впечатление и так сильно повлияло, как их композиция, которая так и называется «Zodiac».
Судьба группы во всех отношениях сложилась удачно. Ещё в те времена, по официальным данным фирмы «Мелодия», группа продала более 5 миллионов пластинок. Правда, кажется, миллионерами это их совсем не сделало. Уже в 2000-е их треки переиздавались на европейских и американских лейблах. Например, композицию
«Pacific» включил свой микс Морган Гайст, лидер группы Metro Area.
А уже в 2010-е ремиксы на этот трек записывали корифеи nu-discoсцены Илья Сантана и Пит Херберт. После нескольких альбомов, пертурбаций с составом и паузы в деятельности, уже в 2000-е Zodiac воссоединились и начали снова гастролировать. Однажды мне довелось побывать на их концерте на ВДНХ перед павильоном «Космос», и выглядело это, скажу вам, весьма впечатляюще.
Но вернемся в 1980-е. В это время синтезаторы и электронные ритмы становятся все более модными. Дело здесь в том числе и в том, что пластинки популярных диско-групп, в первую очередь ABBA и Boney M, ну или французского диско-проекта Space, который тоже активно использовал электронику, вовсю переиздавались на «Мелодии» и продавались миллионными тиражами. Да и записи, скажем, группы Kraftwerk, хоть и не переиздавались в СССР официально, активно циркулировали среди советских меломанов.
В 1980-е по всей стране полулегально работали «студии звукозаписи». Чаще всего это были киоски, куда можно было отдать чистую кассету и за приемлемую цену записать на нее копию какого-нибудь зарубежного альбома, список которых хранился в виде толстой амбарной тетради. Записи в таких студиях делались чаще всего не с оригиналов (ну то есть с пластинок), а уже с копий. Западные пластинки в Советском Союзе были товаром редким, продавались на черном рынке и стоили огромных денег — за новенькую копию «Trance Europe Express» вполне можно было отдать ползарплаты.
Ну а привозили их редкие представители привилегированных профессий (ученые, дипломаты или работники культуры), имевшие возможность ездить на Запад.
Основным каналом обмена музыкой в СССР был, как сейчас принято говорить, peer-to-peer обмен, разумеется, без применения компьютеров — люди просто переписывали друг у друга музыку на магнитофоны. Отсюда же берет начало и идея «магнитоальбома», то есть самиздатного, неофициального релиза. С появлением магнитофонов и разветвленной сети «распространителей» музыканты, наконец, смогли доносить свои записи до слушателей, минуя лейбл «Мелодия». Достаточно раздать несколько копий самым общительным друзьям, дальше музыка разойдется по слушателям сама. Культура эта зародилась еще в 1960-е (так, например, распространились песни Окуджавы, Галича и Высоцкого). Но пика магнитоальбомы достигли именно к 1980-м, как раз с распространением студий звукозаписи.
И тут мы подходим к истории одного из самых знаменитых советских магнитоальбомов, а заодно и очень важного релиза в истории отечественной электроники. Речь, разумеется, о «Банановых островах» Юрия Чернавского и Владимира Матецкого. К 1982 году Юрий Чернавский был человеком если не из советского поп-истеблишмента, то, как минимум из поп-индустрии. Он работал в качестве аранжировщика, клавишника и саксофониста с группой «Динамик» (где фронтменом был Владимир Кузьмин), а затем с ансамблем «Веселые ребята» — коллективом уже совершенно «попсовым» и официальным. К началу 1980-х (а в 1982-м Чернавскому было уже 35) в его голове созревает идея собственного проекта: чего-то среднего между музыкальным альбомом и абсурдистской театральной постановкой, который совмещал бы в себе элементы рока, диско, новой волны, фанка и электроники. То есть звучал бы очень модно и современно.
Помочь ему с записью берутся музыканты группы «Веселы ребята», а Владимир Матецкий помогает с текстами и какой-то продюсерской деятельностью. Вокалистом этого проекта поначалу должен был стать Александр Буйнов, но тот отказывается петь «этот абсурд» и в результате садится за клавиши и перкуссию. Роль вокалиста берет на себя сам Чернавский, который до этого никогда не пел. Кроме этого, он, разумеется, берет на себя и функции аранжировщика, звукоинженера и саунд-продюсера. Желание сделать, как говорили тогда, «фирменный звук» резко контрастирует с тем очень небольшим набором оборудования, которое было у Юрия и его коллег. Впрочем, в студии «Веселые ребята» было несколько очень неплохих синтезаторов. Это были роландовские Jupiter 4 и Jupiter 8, а также Poly Moog и Korg Poly 800. А единственный в Москве вокодер был одолжен у Петра Подгородецкого из «Машины времени». А вот с точки зрения монтажа и редактирования приходилось буквально творить чудеса. Вся запись велась на двухдорожечный магнитофон STM, поскольку доступа к нормальной студии у Чернавского сотоварищи не было.
Притом что весь альбом чудо как хорош, выделить в первую очередь стоит две композиции. В первую очередь, конечно же, трек «Робот» с вокодерным вокалом, эдакие нью-вейв-экзерсисы по следам группы Kraftwerk. Ну а во-вторых, абсолютно бронебойный диско-номер «Здравствуй, мальчик Бананан». Надо сказать, что рифф с квакающей гитарой из этого трека — это, наверное, лучший диско-луп во всей советской музыке. Я все жду, когда же у нас появятся свои Daft Punk, которые сделают на этом сэмпле свой хит уровня «One More Time» или «Get Lucky». В общем, для подпольного релиза Чернавский и компания буквально сотворили чудо. Впрочем, как потом говорил Юрий, они были в шаге от того, чтобы попасть в официальную обойму и издаться на «Мелодии». Однажды группу даже пригласили на телевидение, но запись выступления с песней «Робот» в итоге в эфир не пошла.
Все это, впрочем, не помешало «Банановым островам» стать большим хитом. Под эти песни танцевали все советские дискотеки.
Ну а спустя пять лет, в 1987-м, искусство, что называется, стало жизнью. Кинорежиссер Сергей Соловьев снимает фильм «АССА», одну из главных перестроечных лент. А придуманный Юрием Чернавским мальчик Бананан становится одним из его главных героев. Песня, естественно, звучит в фильме, а саундтрек выходит на пластинке. Надо сказать, что дальнейшая судьба самого Чернавского сложилась тоже очень неплохо. Он писал песни для Пугачевой и Боярского, а потом уехал в Штаты, где живет и поныне, занимаясь музыкой и музыкальным бизнесом. В 2018 году он в очередной раз приезжал в Москву, по случаю чего здесь был организован огромный трибьют-концерт, где песни с «Банановых островов» и другие его хиты исполняли местные звезды калибра Антона Севидова (Tesla Boy) или певицы Манижи.
То ли еще одной причиной, а то ли, наоборот, следствием популяризации электроники в СССР стало распространение советских синтезаторов. В 1980-е их, наконец, начинают производить массово. В 1982-м появляется легендарный «Поливокс» инженера Владимира Кузьмина, который потом сделает еще не одну удивительную машинку. В 1985-м в производство поступает «Электроника ЭМ-25», которой лучше всего удаются струнные. А ведь есть еще «Алиса», «Ритм-2», драм-машина «Лель» и многое другое. Синтезаторы это очень капризные, и к тому же у них нет MIDI, их невозможно синхронизировать с другими приборами в студии. Но настоящих энтузиастов это не останавливает. Да и, по правде говоря, чаще всего у них просто нет выбора, никто ведь не предлагает взамен Roland или Korg.
В записях советских, в первую очередь андеграундных, рок-групп электроника зачастую появляется, что называется, не от хорошей жизни. Например, на ранних альбомах группы «Кино» драм-машины появляются, в общем, от безвыходности: то некому сыграть на ударных, то негде записаться, а электронные барабаны можно писать хоть дома. Но попав в мир русского рока скорее как вынужденный выбор, электронные инструменты вскоре становятся выбором уже сознательным. Ну, вы же помните, что электронный звук — это модно. Электронные спецэффекты, например, активно использует «Аквариум» на альбоме «Радио Африка». Ну а, скажем, композиция группы «Алиса» «Экспериментатор» так и вовсе электронная почти от и до. Трек записан в 1985 году на подпольной студии Андрея Тропилло (где в какой-то момент писались чуть ли не все неофициальные русские рокеры), и по звучанию это уже не то Гарри Ньюман, не то какой-то синти-панк конца 1970-х.
...Новая волна с активным использованием синтезаторов прижилась и в созданной в 1986 году Московской рок-лаборатории. Здесь с синтезаторами экспериментировали «Центр», «Николай Коперник», «Ночной проспект» и другие. Существовал нью-вейв и в Прибалтике, например в Латвии его играла группа Jumprava, которая к тому же пела на латышском. Ну а главный хит русскоязычного нью-вейва на все времена, конечно же, записали еще одни питомцы московской рок-лаборатории, группа «Альянс». Речь, разумеется, о песне «На заре». В начале 2022-го эту вещь даже засемплировал шведско-британский дуэт Yung Lean & FKA Twigs, построив на басовом риффе «Альянса» свой хит «Bliss».
Если отечественный рок как минимум до времен зрелой перестройки распространялся по большей части в виде магнитоальбомов (то есть релизов неофициальных), то в электронике за редкими исключениями «Мелодия» так и оставалась монополистом. Советский мейджор-лейбл не просто издавал электронщиков, но и в каких-то ситуациях проявлял инициативу, хотя здесь, как обычно, решала личная инициатива отдельных людей. Одним из таких популяризаторов электронной музыки стал Борис Тихомиров. На «Мелодии» он работал редактором, а параллельно с этим сам сочинял электронику. Одним из проектов, которые он курировал на лейбле, стала серия «Спорт и музыка».
Здесь инновационная музыка как бы маскировалась под что-то сугубо прикладное. Дебютным релизом в серии стала пластинка «Ритмическая гимнастика», на альбом вошло 16 образцово-показательных диско- и электро-треков молодых советских электронщиков. Но буквально всю дорогу не в меру бодрый женский голос произносит: «Раз, два, три, четыре, левой, правой, левой, правой, ноги на ширине плеч, по-во-рот!» — и так далее. Эх, где бы сейчас найти все эти треки без кошмарных «войсоверов»...