Текст: Екатерина Коновалова
- — Скажи мне, пожалуйста, Соколов (прозвание фейерверкера), как мне сделать, чтобы получить книги? Слышу, как мой сосед в 16-м нумере, наискось против моего нумера, целые ночи перелистывает книги.
- — Сохрани вас боже от таких книг! он, сердешный, так много читает и пишет, что уже написал себе железные рукавчики.
- — Что это значит?
- — Да надели железную цепь на обе руки весом фунтов в пятнадцать
- А. Е. Розен. Записки декабриста
Ровно 200 лет назад, в морозный декабрьский день 1825 года, на Сенатской площади Петербурга прозвучали выстрелы, ознаменовавшие одно из самых драматичных событий в истории России — восстание декабристов. Молодые дворяне, вдохновленные идеями свободы и справедливости, почерпнутыми из книг, бросили вызов самодержавию, надеясь изменить судьбу страны.
Сегодня мы разберемся, какие книги взрастили идеалы декабристов, а в годы каторги и ссылки стали их опорой и спасением.
Декабристы упоминали имена великих французских просветителей, английских экономистов и немецких философов. Однако большинство называло, в первую очередь, имя Александра Радищева.
«Путешествие из Петербурга в Москву» стало одним из ключевых идейных источников мировоззрения декабристов. Резко обличая крепостное право и самодержавие, автор рисовал пронзительные картины крестьянской нищеты и помещичьего произвола (например, в главе «Городня»). Идеи Радищева о праве народа на сопротивление тирании вдохновляли декабристов на борьбу, а его ода «Вольность» задала тон последующей вольнолюбивой поэзии. Несмотря на официальный запрет, книга распространялась в рукописных копиях и устных пересказах, присутствовала в библиотеках многих декабристов (в частности, у Н. Муравьева). А Н. Бестужев, В. Штейнгейль и В. Кюхельбекер прямо указывали на ее сильное влияние. Кюхельбекер отмечал, что «Путешествие» «переписывают с жадностью и дорожат каждым дерзким словцом».
Будущие декабристы с детства благодаря блестящему образованию свободно читали на французском, немецком, английском, впитывали идеи Монтескье, Руссо, Вольтера. Эти авторы будили воображение, заставляли задаваться вопросами о справедливости, свободе, устройстве государства.
Французские просветители
Основной посыл работ Монтескье (прежде всего трактата «О духе законов», 1748) — утверждение политической свободы как высшей ценности и обоснование условий ее обеспечения. Он доказывал, что свобода возможна лишь при наличии справедливых законов и надлежащей организации государственной власти.
А Руссо утверждал, что в естественном состоянии человек был свободен и добр, но развитие цивилизации, появление частной собственности и социальных институтов привели к неравенству и утрате подлинной свободы.
Вольтер отстаивал верховенство разума и свободу мысли, призывал к религиозной терпимости и реформе уголовного права, критикуя фанатизм и догматизм. В «Трактате о терпимости» и «Философских письмах» он доказывал, что просвещение, отмена жестоких наказаний и уважение естественных прав - основа прогресса общества.
К моменту создания «Союза благоденствия» (1818) у будущих декабристов уже сложилось четкое мировоззрение. Они пришли к идее прирожденного равенства людей, опираясь на: философские трактаты Просвещения, анализ конституций Франции, Англии и США, статьи прогрессивной печати.
После провала восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 года доступ к книгам стал вопросом выживания. Арестованным запрещали не только общение и переписку, но и чтение.
В Финляндской крепости Ронченсальм у некоторых узников все же были книги: декабрист Иван Якушкин вспоминал, что сумел захватить с собой Монтеня, а Муравьев привез французскую Библию и Саллюстия в переводе.
Постепенно в местах заключения декабристов складывались библиотеки. В Читинском остроге, несмотря на жесткую цензуру коменданта С. Р. Лепарского, собрание насчитывало более 5 000 экземпляров. Лепарский, владевший латынью, французским и немецким, не мог проверить издания на греческом или иврите — так некоторые тома попадали к заключенным с лаконичной пометкой «видал Лепарский».
В Петровском Заводе число периодических изданий доходило до 22, а общий фонд достиг 6 000 книг, включая атласы и карты.
Эти библиотеки становились центрами интеллектуальной жизни. Декабристы создавали кружки по интересам: одни читали Евангелие и назидательную литературу, другие — Вольтера, Гельвеция, Гольбаха.
«Эта ссылка наша целым обществом, в среде которого были образованнейшие люди своего времени, — вспоминал декабрист А. П. Беляев, — была, так сказать, чудесною умственною школою, как в нравственном, умственном, так и в религиозном и философском отношении <…> Без сомнения, при умственном столкновении серьезных людей первое место всегда занимали идеи религиозные и философские».
Дополняя Беляева, другой декабрист, Н. В. Басаргин, писал: «Каждое воскресенье многие из нас собирались по утрам читать вслух что-нибудь религиозное, например, собственные переводы знаменитых иностранных проповедников — английских, немецких, французских, проповеди известных духовных особ русской церкви и кончали чтением нескольких глав из Евангелия, Деяний Апостолов или Посланий».
Николай Репнин, талантливый художник-акварелист, осужденный за участие в восстании декабристов и погибший в ссылке в Сибири в пожаре, на следствии признался: «Авторы, в коих почерпнул первые политические идеи… суть: Монтескье, Филанжиери, Дестю де Трасси, Адам Смит и Сей…» В Чите Репнин по настоянию Якушкина прочел и Новый Завет.
Чтение помогало сохранять связь с современностью. В одном из писем Иван Пущин рассказывал: «В своеобразной нашей тюрьме я следил с любовью за постепенным литературным развитием Пушкина; мы наслаждались всеми его произведениями, являвшимися в свет, получая почти все повременные журналы».
В октябре 1827 года Е.А. Энгельгардт прислал Пущину стихи Пушкина:
- Бог помощь вам, друзья мои,
- В заботах жизни, царской службы,
- И на пирах разгульной дружбы;
- И в сладких таинствах любви.
- Бог помощь вам, друзья мои,
- И в счастье, и в житейском горе.
- В стране чужой, в пустынном море
- И в тёмных пропастях земли!
Произведения Пушкина («Цыганы», «Евгений Онегин», «Борис Годунов») декабристы перечитывали, цитировали, находили в них отголоски собственных переживаний.
Кроме того, декабристы следили за новинками европейской прозы: читали Мильтона («Потерянный рай»), восхищались «Паломничеством Чайльд‑Гарольда» Байрона, обсуждали «Вечного жида» Эжена Сю. Иногда книги приходили с задержкой, но даже старые номера парижских газет вроде Journal des Débats становились поводом для долгих дискуссий.
Переводческая деятельность была еще одним способом сохранить интеллектуальную активность. В Читинском остроге и Петровском Заводе декабристы переводили философские и исторические тексты, стремясь донести до соотечественников идеи свободы и прогресса. Например, И. И. Пущин и П. С. Бобрищев‑Пушкин перевели «Мысли» Паскаля, надеясь издать их на русском. Однако цензура не пропустила работу, и рукопись осталась в архиве.
Общение через книги не ограничивалось стенами острогов. Декабристы вели активную переписку, обсуждая прочитанное, рекомендуя друг другу новинки. Якушкин в письмах к А. Ф. Бриггену анализировал «Потерянный рай» Мильтона, а Чаадаев делился впечатлениями от трудов французского естествоиспытателя Жоржа Кювье.
«У меня не было книги, и никому из нас в первое время книг не давали. Чем теснее и тошнее становилось одиночество в стенах каземата, тем дальше и шире носилась мысль повсюду. Предстоящее было печально и неизвестно, настоящего у меня не было, оставались со мною только воспоминания прошедшего. Признаюсь, не могу согласиться с Байроном, что в несчастье все воспоминания минувшего счастья только увеличивают горе. Напротив того, я вспоминал прошедшее счастье с восторгом и с благодарностью и припоминал стих Жуковского: "Кто счастлив был, тот жил сто лет"», — писал в своих мемуарах декабрист Андрей Розен.
В письмах, воспоминаниях, дневниках декабристы часто возвращались к прочитанному, находя в строках утешение, повод для спора, источник силы. Литература становилась мостом между прошлым и будущим, между каторгой и мечтой о свободном обществе.
В Музее-заповеднике «Остафьево» — «Русский Парнас» 18 декабря откроется выставка «Маятник истории», где, как говорят организаторы, «эпоха оживет через судьбу удивительного человека — князя Петра Вяземского». Его называли «декабристом без декабря». Близкий друг Рылеева, Пущина и Кюхельбекера, вольнодумец, чьи стихи становились гимнами для радикальной молодежи, Вяземский не вышел на Сенатскую площадь, поскольку был убежден, что перемены должны быть достигнуты иным путем.
На выставке можно будет увидеть подлинные письма, которые писали Вяземскому из Сибири жены декабристов, и редкие книги из библиотеки сосланного Ивана Дмитриевича Якушкина.