Текст: Дмитрий Шеваров
- Одиночество – самое подходящее местоположение для того,
- кто занимается поэзией. Быть незаметным. Быть на окраине.
- И. Бродский
Николай Забелкин – поэт от рождения. А может быть, даже от Рождества. Не случайно у него так много стихотворений, посвященных и этому вселенскому событию, и святочным дням, и встрече с елкой, и прощанию с ней. Эти стихи могли бы составить целый сборник, от которого веяло бы детским праздником. Но – увы! – у Николая вышла единственная книга и та – еще в прошлом веке.
Сказать, что это несправедливо и странно, – ничего не сказать. Ведь Николай уже больше тридцати лет служит русской словесности, и другого служения у него нет.
Николай никогда не знал другого способа жизни, как только быть поэтом. За это ему доставалось и во дворе, и в школе. Ботаник, да еще стихи сочиняет.
«Вспомню наше звериное детство: бесконечные драки в подъездах, униженья и мат-перемат...»
Но ничто не могло выбить из мальчишки любовь к деревьям, птицам и стихам. Коля упрямо ездил в Московский Дворец пионеров и школьников на Ленинских горах, в литературное объединение, которым руководила поэт Татьяна Никологорская.
Счастьем было поступление на биофак МГУ, где Коля нашел близкую душу. Ее звали Саша Киселёва. Встреча с девушкой большого поэтического дара и трагической судьбы озарила всю жизнь Николая.
Ученым-биологом он не стал. Постигая мир природы как поэт, Коля видел его в сиянии Божественного замысла, а не в анатомических элементах.
Посещал семинар молодых поэтов при музее Паустовского, учился в Лингвистической школе.
Но главной его и литературной, и нравственной школой всегда оставалась мама Людмила Павловна. Три года назад она ушла, оставшись в ежедневных – если не ежеминутных! – молитвах сына и его стихах. Такая безутешность может показаться многим «нездоровой», ведь со всех сторон нам бодро вещают о том, что на скорбь вредно «заморачиваться». Считается нормой от личного горя лечиться развлечениями, а в новостных картинках видеть не ужас и смерть, а успехи и продвижения.
Но поэт устроен по-другому. В трагические минуты жизни безутешны были Пушкин и Лермонтов, Тютчев и Фет, Блок и Есенин. Скорбную часть бытия они честно переживали, не пытаясь от нее увернуться. Смерть они превозмогали не ее забвением, а тем, что Борис Пастернак называл «усильем Воскресенья».
Именно через это усилие и рождаются великие стихи. Иного, в обход, пути нет. И любим мы любимых поэтов не столько за красоту и гармонию ими созданного, но прежде-то всего – за «усилье Воскресенья». Читая Поэта, мы совершаем свое усилие и становимся сопричастными воскрешению мертвых и жизни будущего века.
Страдательный залог – залог того, что душа жива.
Северная ссылка
- «Буря мглою небо кроет…»
- А. С. Пушкин
- Зима.
- Арина Родионовна
- Поёт и дремлет над куделью.
- Вращается долина ровная
- Под вой глухонемой метели.
- Качает Псковскую губернию,
- Как ветер - дерева сухие, -
- Рукою ледяной над бездною -
- Больна безмолвием, стихия...
- Как вдруг, взъерошив сны протяжные
- Её Михайловских лежанок,
- Праправнук Юга веки влажные
- Раскроет - и задышит жарко:
- Давясь младенческим рыданием,
- От колыбельной он проснулся,
- Как будто шёл дорогой дальнею -
- И всю пройдя, домой вернулся;
- И с каждым вздохом всё свободнее,
- Всё сладостней и солонее
- Вчера ещё чужая Родина -
- Становится до дна своею.
- Подымет эту чашу дитятко -
- И чёрствый, ссыльный свой зенит,
- И непогоды пляски дикие -
- Наречьем дивным осенит.
- И ветер, злой и монотонный,
- В глухом углу материка
- Раздует на углЯх сожжённых -
- Огонь живого языка;
- И вся берёзово-еловая
- Страна, где прежде слОва - стон, -
- Из пепла и золы безмолвия,
- Как ставший песней зимний сон,
- Взойдёт - растает - разрешится
- Грозой воздухоносных рифм;
- Взмахнёт над ней крылом страницы
- С наброском неба - Серафим,
- Перебежит дорогу заяц -
- И горе протрубит отбой
- Над той душой, что осознАет
- Поэзию - своей судьбой.
- ...Ну, а пока дитя бесхитростно,
- Бесстрашно спит - и копит силы,
- Чтобы, проснувшись, дар молитвы свой
- Затеплить в прописях России:
- Не зря Христа и Божьей Матери
- Глядят на спящего иконы,
- И веют школьной хрестоматией -
- Тетрадный лист окраин сонных,
- Чернила деревень, гусиного
- Пера быстрее - снег небесный -
- И Муза, над растущим сыном
- Склонившаяся с тихой песней…
- ...Пой, Няня! Он вот-вот проснётся -
- И высь, и бездна, рай и ад -
- Вся жизнь и смерть, мороз и солнце -
- По-русски в нём заговорят.
Первый снег
- Мир замирает на бегу,
- Юнея нежно и стыдливо –
- Навек – назло календарю;
- И фраза: «я тебя люблю»
- Звучит особенно правдиво
- На свежевыпавшем снегу…
Рождественское
- Сходились Слово доброе послушать
- Звериные немые наши души –
- И звёзды, словно буквы, к нам сходили;
- И засветились, и заговорили
- Мы все, во тьме бродившие от века…
- Господь увидел в звере человека –
- И в дар ему вручил живое Слово,
- Чтоб говорил он и светился снова;
- Чтобы устал он сном звериным спать –
- И сам возжаждал Словом добрым стать
- (Преодолев отчаянье и страх)
- На медленно теплеющих устах…
* * *
- Когда над спящей Родиною снег
- Склонившись, подоткнёт ей покрывало –
- Тогда в тебе проснётся человек
- И снова разглядит большое в малом:
- В затишье – мир, в забвении – войну,
- И возрожденье – в возвращеньи снега
- К тебе и мне, в болящую страну,
- К чьим язвам нынче приникает небо –
- И поцелуем исцеляет их…
- Мешая быль и сказки, свет и тени,
- С губ ангельских слетает снежный стих;
- И вот уже – в ответном откровенье –
- Целуя, к небу тянется земля,
- Чтобы простить детей своих – и снова
- Историю начать – нет, не с нуля,
- А с первого младенческого слова
- Той мимолётной – вечной чистоты,
- Которой самый страшный суд не страшен;
- В которую уткнёмся – я и ты –
- И родинка Рождественской звезды
- Навеки станет Родиною нашей.
* * *
- Лучше Бога – в мире нет врача…
- Настаёт ежевечерний час
- Чуда...
- Наблюдаю, не дыша,
- Как опять в тебе, моя душа,
- Сна затепливается свеча,
- Зажжена, наверно, от луча
- В тучах еле видимой звезды…
- И с улыбкой засыпаешь ты.
- …Добрый сон горит – и не сгорает,
- Жизнь твою хранит – и сохраняет
- До утра – в объятиях ночных
- Райских яблонь…
- Яблок наливных,
- Как сердец здоровых, мерный стук –
- Пусть подарит мир тебе, мой друг;
- И пускай с тобой, пока живу,
- Буду я – во сне и наяву.
- Утро ветром постучится в дверь...
- Только верю я – и ты поверь:
- Пусть задует свечи наши в срок
- Эта жизнь – их вновь затеплит Бог.
Первоснежное
- Чтоб этот мир под землю не ушёл –
- Снег первый перво-наперво пошёл,
- За ним немедленно пошёл второй
- И третий с неба – до небес – горою…
- Он, заполняя памяти провал,
- Мир над самим собой приподнимал,
- Приподнимал над вековечной тьмой,
- Над бездной горя – над землёй сырою…
- И вспомнили внезапно я и ты,
- Что где-то дремлют под землёй цветы;
- Пусть их не видно в царстве темноты –
- Они сквозь землю прорастут весною;
- И стало легче верить им и нам,
- Что все ещё увидимся мы там,
- Откуда прорастём назло годам
- Кромешным: я с тобой, и ты – со мною…
- И словно в первый раз сходила с неба
- На эту землю – новая земля…
- Есть в каждом снеге – что-то больше снега;
- Так в каждом «я» – есть что-то больше «я»…
* * *
О. Г.
- «...что нам кукушечка в лесу накуковала…»
- Е. В. Бачурин
- На тишайшей из опушек
- Бой шумел – да вышел весь.
- Дым сошёл с лица небес…
- Хором в тысячу кукушек
- Загудел весенний лес.
- Гул тоскующих курантов
- Над опушкою дрожал –
- Там, где в чине лейтенанта
- Я, подстреленный, лежал.
- Под удары метронома
- Я читал себе стихи –
- Пахло детством, школой, домом
- От короткой их строки.
- Сквозь туман воспоминанья
- В колыбельных тех стихах –
- Воркованье… волхованье...
- Слёзы на лесных щеках
- Задрожали, побежали
- За последние края,
- Где кукушки куковали –
- Тыщу лет мне нагадали,
- Не заметив:
- умер я.
* * *
- Уходим все мы – женщины, мужчины -
- И далеко не все вернёмся вспять…
- Пускай не нам закон земной менять,
- Твоё невозвращенье – не причина,
- Чтоб ожидать тебя переставать.
- …И в свете ожиданья невечернем
- Растают незаметно дни мои…
- Мне ожиданье – вместо возвращенья
- Даровано, как боль – взамен любви.
- …Когда же разольётся боль без края –
- Залогом возвращенья твоего
- Послужит то, как долго ждал тебя я,
- Уже не ожидая ничего…
* * *
- Листья, что вчера кружили,
- Нынче – грудой в чёрных ямах…
- Ухожу – а вы, кто живы,
- Думайте всегда о мамах.
- Как бы ни текла с экрана
- Кровь на алтари наживы -
- Унывать ещё вам рано,
- Если ваши мамы живы…
- Средь засилья чёрных мыслей
- Вновь спасёт от пораженья
- Мама – Ангел бескорыстный:
- Ангел вечного служенья.
* * *
- Война всё чище жнёт, всё глубже пашет…
- Разделим жребий мы со всей планетой…
- И всё же предпочту в кровавой каше
- Погибнуть тут (спокойней мне от этого)
- На Родине – от вражеской ракеты,
- Чем на чужбине – от ракеты нашей.
* * *
- Заканчивая этот марш-бросок,
- Я вспомню наш с Тобою милый дом –
- И нас двоих, мой Ангел, в доме том:
- Как мы трапезничаем за столом,
- Ты дуешь на горячий мой кусок…
- Но Ты ушла. Погашен свет в окне.
- …И кто на эту жизнь подует мне?..
* * *
- Донашивает век обноски
- Последних горестей в судьбе;
- Весь этот страшный мир сиротский
- Ждёт возвращения к Тебе,
- Чтобы упасть в Твои объятья,
- Где все закончатся бои;
- Где все мы снова – сёстры, братья…
- Где все мы – деточки Твои.
* * *
- Идут Дитя и Мама по дорожке,
- Присаживаясь отдыхать на пни…
- Дитя и Мать… Ты шепчешь мне: «Взгляни…»
- Смотрю на них… Кого-то мне немножко,
- Любовь моя, напомнили они.
Прощание с новогодней елкой
- …Вместо вспорхнувшей ёлки
- Где-то на дне февраля
- Душу проткнёт иголкой
- Память… Всё было не зря:
- Встречи и проводы наши,
- Праздник, на пальцах смола;
- Пламя в прозрачной чаше,
- Что догорело дотла…
- Хвойные партизаны
- Детства благую Весть
- Вложат, как пальцы в раны
- Мне – и поверю: ты здесь!
- Будут во мне иголочки
- Твои – прорастать день за днём…
- Мамочка моя, ёлочка –
- Мы никогда не умрём.