Текст: Михаил Визель
Когда мне случается выступать публично на пушкинскую тему, часто находится какой-нибудь всезнающий гражданин, жаждущий поделиться сокровенным знанием: а вы в курсе, что «Конька-горбунка» на самом деле написал Пушкин?! Ну или в более мягкой форме: «Что вы думаете об этой теории? Не правда ли, странно, что Петр Ершов написал одну гениальную сказку – и более ничего?» Поначалу я приводил аргументы, объясняющие, почему эта заманчивая теория все-таки является конспирологической. А потом понял, что есть гораздо более понятный и действенный аргумент:
Выдающийся артист Леонид Филатов, один из корневых актёров Таганки, с чьего голоса (точнее, с голоса его жиганистого персонажа в фильме «Из жизни начальника уголовного розыска») я, например, помню «Пиратскую лирическую» Окуджавы, подобно своему великому сослуживцу (ведь театральные актёры, как известно, не «играют», Боже упаси, а «служат» в театре) Владимиру Высоцкому, всю жизнь занимался поэтическим творчеством. И с большим успехом. Но на совсем другом уровне.
- Звезда стриптиза, рыжая Эдит,
- Сказала, деловито сняв рейтузы:
- «Ты знаешь, Женя, наши профсоюзы
- Считают, что Таганка победит!..»
Это смешно, остроумно, даже смело по тем временам (1975). Это уровень отличных театральных капустников, на которые не зря ломилась условная «вся Москва». Но не более того.
И вдруг – Федот.
- …Да вот народ!
- Мы не жалуем Федота,
- а народ – наоборот!
И действительно. Я впервые почитал эти строки, как и большинство простых читателей, в 1987 году, десятиклассником, в журнале «Юность», бывшем тогда на пике популярности, как и все литературные журналы. И до сих пор цитирую строки из этой стихотворной сказки, не обращаясь к шпаргалкам – тоже, как и большинство прочитавших.
И в быту:
- Я твоё, Марусь, меню,
- исключительно ценю!
И в отчаянии от рабочих «моментов»:
- Мне бы саблю да коня —
- Да на линию огня!
- А дворцовые интрижки —
- Энто все не про меня!
И при обсуждении с друзьями каких-то вещей более отвлеченных:
- А под этот антирес
- Сплавлю им пеньку и лес.
- Вся обчественность согласна,
- ты одна идёшь вразрез!
Эти строки впечатываются в память раз и навсегда – и не только благодаря хлёсткому содержанию, но и благодаря найденной сорокалетним дебютантом «Юности» уникальной форме: сочетание «народных» архаизмов с изысканной строфой, которая в стиховедении называлась бы «четверостишиями четырёхстопного хорея АААбА», то есть с тремя строками на одну мужскую рифму и одной свободной строкой с женским окончанием. Но и без всякого стиховедения с тех пор прочно с Филатовым ассоциируется.
Точнее, именно со сказкой про Федота-стрельца. Потому что дальнейшее поэтическое творчество Леонида Алексеевича стало выполнять второстепенную роль по отношению к оригинальным пьесам и адаптациям. Одна из этих пьес стала телеспектаклем «для себя» «Часы с кукушкой», а другая – полнометражным и, можно сказать, автобиографическим фильмом «Сукины дети», в которой в романтизированной форме отразились политические дрязги вокруг родной для Филатова Таганки, а сам он взял неблагодарную роль отрицательного персонажа. И смотреть которую, при всей симпатии к созвездию актёров, в нем задействованном, сейчас можно только исторически.
Может быть, эта драматургия развилась бы во что-то уровня Мольера – он ведь тоже был прежде всего актер! – но, к сожалению, вмешались факторы биологические. Болезнь почек отлучила Леонида Филатова сначала от театра, потом от кино, потом от телевидения, а потом и от жизни. Он умер в 56 лет, а в декабре этого, 2025 года ему могло бы исполниться всего 79. Но такова уж волшебная сила печатного слова, в отличие от эффектного, но эфемерного искусства театрального: Федот-стрелец, не очень отдалённая проекция Филата-скомороха, останется с нами навсегда – как и Конёк-горбунок, ускакавший некогда из далёкого Тобольска.
- А что сказка дурна — то рассказчика вина.
- Изловить бы дурака да отвесить тумака,
- ан нельзя никак — ведь рассказчик-то дурак!
- А у нас спокон веков нет суда на дураков!..