Текст: Михаил Визель
Фрагмент книги и иллюстрации предоставлены издательством Paulsen
Белое безмолвие Арктики — такое же достояние России, как зеленые холмы Тосканы — достояние Италии. С давних пор ее величественные ледяные пространства притягивали не только мореплавателей и путешественников, мечтающих овладеть ими и нанести на них свои имена, но и писателей, стремящихся перенести Арктику в собственную реальность.Архипелаг Новая Земля долгое время оставался последней terra incognita Европы. Именно зыбкость и неизведанность больших островов, лежащих к северу от Печорской губы, породили легенды о затерянном мире, племени онкилонов и тому подобном. Неудивительно, что 800-страничный труд начальника отдела географии полярных стран Арктического и Антарктического научно-исследовательского института Льва Саватюгина читается не как сухая научная монография, а скорее как увлекательный приключенческий роман о конквистадорах, ищущих свое Эльдорадо. И к тому же щедро иллюстрированный.
Л. М. Саватюгин. Архипелаг Новая Земля. История, имена и названия. — М., Paulsen, 2017
ИСТОРИЯ ОТКРЫТИЯ И ОСВОЕНИЯ АРХИПЕЛАГА НОВАЯ ЗЕМЛЯ
«Во вторник, 28-го, мы плыли к западу вдоль берега при северо-западном ветре. Я уже собрался стать на якорь, как увидел парус, выбегавший из-за мыса, у которого мы думали стать на якорь. Я послал шлюпку навстречу; подойдя друг к другу, шлюпки вступили в разговор, и начальник русской шлюпки сказал, что он был вместе с нами на реке Коле и что мы проехали дорогу, которая ведёт на Обь. Земля, у которой мы находились, называется «Нова Зембла», т. е. Новая Земля (New Land). После этого он подъехал к нашему кораблю и, войдя на борт, повторил мне то же самое и добавил, что на Новой Земле находится, как он думает, самая высокая гора в мире и что Большой Камень (Camen Bolshoi), находящийся на Печорском материке, не идёт в сравнение с этой горой. ... Имя этого человека было Лошак» [Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке / пер. с англ. Ю. В. Готье. — Л.: ОГИЗ, 1937.].
Так описал встречу с русскими мореходами, состоявшуюся 28 июля 1556 года, английский шкипер Стефан Бэрроу, участник экспедиции, снаряжённой для поисков пути из Европы в Азию по cеверным морям. Именно с этого времени в обиход вошло название «Новая Земля», тогда же оно появилось и на карте.
Новая Земля – архипелаг, открытый и обследованный раньше других арктических архипелагов, но название его, достаточно нейтральное, никогда не менялось. В этом отношении ему «повезло» больше, чем Шпицбергену, вопрос открытия которого (а соответственно, и наименования) оспаривается до сих пор; его миновали ветры перемен исторических эпох в отличие от Северной Земли (бывш. Земля Императора Николая II).
Словами «новый», «новая» на Руси пользовались издавна, присваивая названия городам, возникавшим на месте старых поселений или рядом с ними. Новыми были и территории по отношению к уже освоенным. Неудивительно, что острова, расположенные ближе всего к материку, были названы русскими поморами Новой Землей, – ведь именно эти люди первыми подходили к её берегам в поисках мест для промысла морского зверя.
«В пространнейшем смысле, – писал Ф. П. Литке, – первыми открывателями этой земли были, без сомнения, россияне, обитатели Двинской области. Настоящее её название, которого никогда и никто у ней не оспаривал, достаточно то доказывает. Замечательно, что ни одному из мореплавателей XVI и XVII веков, имевших особенную страсть давать свои имена землям и местам, уже прежде открытым и названным (что они доказали на материке и островах, прилежащих к Новой Земле), не пришло в мысль переименовать по-своему и эту последнюю. Самые первые из них говорят о ней, как о такой земле, о которой они уже прежде слыхивали. Они находили на отдалённейших к северу берегах её кресты со славянскими надписями, развалины жилищ и прочее. Русские мореходцы, им встречавшиеся, указывали им путь, давали наставления. Всё это доказывает, что россиянам в половине XVI века все берега Северного океана были подробно известны и что, следовательно, мореходствовать по нему начали они уже несколькими веками ранее».
Трудно не согласиться с выводами Ф. П. Литке относительно открытия Новой Земли в более ранний период, однако, как он пишет сам, «всё это скрыто от нас непроницаемою завесою неизвестности. Нет памятников того времени, нет преданий; и едва ли есть на чём основывать догадки, сколько-нибудь достоверные». Кроме того, все упоминания о «полунощных странах», сохранившиеся в исторических источниках до XVI века, относятся скорее к русскому Северу вообще, нежели к конкретным его частям. Тем более ценны те крупицы информации из древнерусских и иностранных документов XI—XV веков, которые дают возможность предположить, к каким неназванным берегам или островам в Северном Ледовитом океане относятся те или иные сведения.
ПЕРВЫЕ СВЕДЕНИЯ О СЕВЕРНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ В РУССКИХ ЛЕТОПИСЯХ (XI—XII В.В.)
Одним из самых ранних исторических событий, упоминаемых некоторыми исследователями в связи с освоением северных земель, считается поход новгородского воеводы Улеба к Железным Воротам в 1032 году. Действительно, в Летописном сборнике, именуемом Патриаршею или Никоновскою летописью, есть запись об этом: «Въ лѣто 6540. Ярославъ поча ставити городы по Руси. Того же лѣта Улебъ иде на Желѣзнаа Врата изъ Новагорода, и вспять мало ихъ възвратишася, но мнози тамо погибоша». Исследователями не раз высказывалось мнение, что под Железными Воротами подразумевается пролив Карские Ворота, отделяющий о-в Вайгач от Новой Земли.
Но уже в трудах российских историков XVIII–XIX веков это событие трактуется по-разному: «Новогородцы съ Улебомъ ходили на Желѣзные врата, но бысть нещастiе, побѣждены были Новогородцы отъ Югровъ»; «к княженiю Ярослава относятся первыя положительныя извѣстiя о столкновенiяхъ Русскихъ съ финскими племенами: подъ 1032 годомъ встрѣчаемъ извѣстiе, что какойто Улѣбъ ходилъ изъ Новгорода на Желѣзныя Ворота 80 верстъ къ югу отъ Устьсысольска, у села Водча, находится городокъ по-зырянски Карилъ, т.-е. городовой холмъ; преданiе и теперь называетъ это мѣсто Желѣзными Воротами».
«Железные Ворота» – довольно распространенный топоним. Есть такое название и на карте архипелага Новая Земля – пролив между п-овом Пиритовый и о-вом Большой Логинов. Название было присвоено в 1832 году подпоручиком Корпуса флотских штурманов П. К. Пахтусовым, как он писал, «по причине быстрого в нём течения, подобно как в Железных Воротах между северною оконечностью о. Мудьюгского и Никольской косой или Железных Воротах между о-ми Б. Муксальмой и Соловецким, в коих мне случалось быть неоднократно» [21]. В книге В. М. Пасецкого «Первооткрыватели Новой Земли» читаем: «Правда, названия Железные Ворота имеются и на Каспийском и Белом морях, и на острове Медвежьем в Шпицбергенском архипелаге, и, наконец, на реке Усоле, недалеко от Усть-Сысольска (Сыктывкара) – «столицы» Печорского края».
Такая «популярность» топонима «Железные Ворота» предоставила возможность краеведам толковать событие XI века в пользу интересующего их региона. В самом деле, в современных публикациях, размещённых в Интернете, встречаются версии и о «покорении чуди заволоцкой», и о «поражении булгар и открытии удобного волжского пути до Каспия», и так далее.
Подводя итог под вышесказанным, остановимся на том, что версия, отождествляющая «Железные Врата» с Карскими Воротами, очень привлекательна своей возможностью связать столь раннее событие в истории России непосредственно с названием пролива, омывающего южное побережье Новой Земли, однако, на наш взгляд, она не выдерживает критики.
А вот запись, сделанная в Лаврентьевской летописи под 1096 годом, заставляет прислушаться к интереснейшему рассказу новгородца Гюряты Роговича, посылавшего своего дружинника для сбора дани: «Яко послах отрок свой в Печеру, люди, иже суть дань дающе Новугороду; и пришедшю отроку моему к ним, а оттуду иде в Югру, Югра же людье есть язык нем, и соседять с самоядью на полунощных странах. Югра же рекоша отроку моему: "дивьно мы находихо чюдо, егоже несмы слышали преже сих лет, се же третьее лето поча быти; суть горы заидуче в луку моря, имже высота ако до небесе, и в горах тех кличь велик и говор, и секуть гору, хотяще высечися: и в горе той просечено оконце мало, и туде молвять, и есть не разумети языку их, но кажють на железо, и помавають рукою, просяще железа и аще кто дасть им ножь ли, ли секиру, и они дають скорою противу. Есть же путь до гор тех непроходим пропастьми, снегом и лесом, тем же не доходим их всегда; есть же и подаль на полунощии».
В этом описании содержится много интересного, но упоминание о горах, «заидуче в луку моря», свидетельствует о том, что и новгородцам, и народам, населявшим северные территории, были известны не только страны, но и моря «полунощные».
Словно стараясь подтвердить слова своего соотечественника о существовании «полунощных» стран и о чудесах, происходящих в них, жители города Ладога приводят следующее свидетельство: «...ещё мужи старiи ходили за Югру и за Самоядь, яко видевше сами на полунощныхъ странахъ, спаде туча, и въ той тучи спаде вѣверица млада, акы топерво рожена, и възрастши и расходится по земли, и пакы бываетъ другая туча, и спадаютъ олеци мали въ ней, и въхрастаютъ и расходятся по земли. Сему же ми есть послухъ посадникъ Павелъ Ладожскый и вси Ладожане». Эта запись в Ипатьевской летописи помещена под 1114 годом, но «ссылка на стариков, ездивших в Югру и Самоядь, свидетельствует о том, что путь на Север новгородцы проложили давно, задолго до XII века».
Д. С. Лихачев писал: «…рассказ 1096 г. и рассказ 1114 г. составляют одно целое, передают реально имевший место в Ладоге в 1114 г. разговор летописца и записаны в 1118 г., т. е. принадлежат составителю третьей редакции "Повести временных лет"».
СВИДЕТЕЛЬСТВА И ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ ИНОСТРАННЫХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ (XIII—XIV ВВ.)
В последующие века сведения о далёком русском Севере мы черпаем, в основном, из источников, сохранивших свидетельства иностранных путешественников и ученых-географов.
В 1246 году Джованни Плано Карпини (ок. 1182—1252), монах францисканского ордена был отправлен папой Иннокентием IV в столицу татаро-монгольского ханства с разведывательной миссией. Описание своего путешествия и добытую информацию он изложил в своём труде «История Монгалов, именуемых нами Татарами». Рассказывая о Батыевом нашествии, он подробно описал маршруты этого завоевательного похода. Один из эпизодов привлекает внимание: «…Подвинувшись оттуда [от пермяков и вотяков], они пришли к Самогедам, а эти люди, как говорят, живут только охотами; палатки и платье их также сделаны только из шкур зверей. Подвинувшись оттуда далее, они пришли к некоей земле над Океаном, где нашли некиих чудовищ, которые, как нам говорили за верное, имели во всем человеческий облик, но концы ног у них были, как у ног быков, и голова у них была человеческая, а лицо, как у собаки...».
Вновь упоминается о некоей «земле над Океаном», однако нет никаких исторических данных о выходе монголов на берега Северного Ледовитого океана. Вероятнее всего, они были получены завоевателями от русского населения, а уж потом сообщены европейским путешественникам. Что же касается описания обитателей тех мест, то скорее всего, оно является отражением распространённых в средневековой литературе легенд о диковинных странах и населяющих их чудовищах.
В конце XIII века венецианский купец и путешественник Марко Поло (1254—1324) представил историю своего путешествия по Азии в «Книге о разнообразии мира». В ней он рассказывает о неких островах, лежащих в холодном море: «Хочу сказать о Росии кое-что, что я забыл. Знайте, по истинной правде, самый сильный холод в свете в Росии; трудно от него укрыться. Страна большая, до самого моря-океана; и на этом море у них несколько островов, где водятся кречеты и соколы-пилигримы, всё это вывозится по разным странам света. От Росии, скажу вам, до Норвегии путь недолог, и если бы не холод, так можно было бы туда скоро дойти, а от великого холода нелегко туда ходить». На наш взгляд, путешественник достаточно точно указывает местонахождение островов – холодное северное море-океан, недолгий путь до Норвегии. «На север от Каракорона и от Алтая, от того места, где, как я рассказывал, хоронят татарских царей, есть равнина Бангу, тянется она на сорок дней. ...Через сорок дней – море-океан, там же горы, где соколы-пилигримы вьют гнёзда. ... В том море есть острова, где водятся кречеты. Место то, скажу вам по правде, так далеко на север, что северная звезда остаётся позади, к югу».
Конечно, и Марко Поло не бывал в тех «полунощных» краях, однако, так же, как и Плано Карпини, старался дать полное описание стран, где он побывал, и поэтому пользовался переданными ему рассказами о северных землях. Но упоминание именно об островах в холодном море-океане, похоже, было первым свидетельством о том, что эти острова были известны людям.
Точно так же не мог видеть просторов океана из окон Дамаска или из садов своего эмирата Хамы арабский историк и географ Имад ад-дин Исмаил Абу-л-Фида (1273—1331). Однако «путешествия ученого сирийца, встречи его с бывалыми людьми, беседы с пленными монголами, рассказы арабских купцов о «стране мрака», конечно, каким-то образом могли содействовать рождению поразительного для своего времени сообщения о Севере». В своём замечательном труде «Упорядочение стран» (имеющем также названия «Таблицы земель» и «География») он выдвинул предположение о том, что океан окружает Азию, а следовательно, в скандинавские страны можно проложить путь через северные моря русов: «Затем он [океан] берёт направление на восток, пока не поравняется с пределами земли восточной открытой, а там страна Китай. Затем он поворачивает у восточной части Китая в сторону севера. Затем он тянется на север у восточной части Китая, пока не минует Китая ...Затем он поворачивает, окружает земли, неведомые по своим обстоятельствам, и протягивается на запад, оказываясь к северу от земли, равняется со страной Русов, минует её, поворачивает на запад и на юг [юго-запад], окружая землю, и оказывается уже в западной части».
Как мы увидим в дальнейшем, предположение Абу-л-Фиды о возможном пути через северные моря было чрезвычайно важным в развитии идеи о поисках Северо-Восточного прохода. Спустя почти три столетия английскими и голландскими моряками будут предприняты попытки в разыскании этого пути, в результате которых и будут обнаружены острова, названные Новой Землёй и известные русским мореходам в течение уже долгого времени.
А древние новгородцы действительно вовсю бороздили воды северных морей, не подозревая о том, что их земли пытаются описать учёные и путешественники в Европе и на Востоке. От новгородского поселения Колы новгородцы ходили на северо-запад: на Грумант (Шпицберген), вдоль северных берегов Норвегии, в 1318 году достигли Ботнического залива. Бывали новгородцы и на северо-востоке от Колы, добирались до устья Печоры.
Древнерусские артефакты подтверждают это: в 2002 году при реставрации церкви Успения Богородицы на Волотовом поле (1352 года постройки) на одном из кирпичей XIV века был обнаружен рисунок – ладья с воинами: 3 воина, одетые в боевые доспехи (головы двух увенчаны остроконечными шлемами с развевающимися султанами), плывут в неизвестную даль. Кто эти трое в ладье, плывущие вдаль? Историки проанализировали детали этого сюжета-послания. Скорее всего, вовсе не викинги изображены на нём, а новгородцы-ушкуйники, что в те времена уходили далеко за моря, покорять и осваивать новые земли, чтобы потом назвать их частью великой Новгородской земли (ушкуйник – вольный человек, входивший в вооружённую дружину, снаряжавшуюся новгородскими купцами и боярами, разъезжавшую на ушкуях и занимавшуюся торговым промыслом и набегами. Общепризнанной версией происхождения слова «ушкуй» считается мнение лингвиста Макса Фасмера. По этой версии «ушкуй» происходит от поморского «ошкуй» – полярный медведь. Название «ошкуй» использовалось в лексике у поморов ещё в XIX веке. На высоком носу ушкуя красовалась резная голова полярного медведя). Возможно, что ушкуйники и были первыми у берегов Новой Земли?
Архиепископ Новгородский Василий (?–1352) в своём «Послании ко владыке Тверскому Феодору (О рае)», написанном в 1347 году, рассказывал о приключениях бесстрашных мореходов и даже называл их имена: «А то мѣсто святаго рая находилъ Моиславъ-новгородец и сынъ его Ияковъ; а всѣх ихъ было три юмы, и одина от нихъ погибла, много блудивъ, и двѣ ихъ потомъ долго носило море вѣтромъ, и принесло ихъ к высокымъ горамъ. … И пребыша долго время на мѣстѣ томъ, а солнце не видѣ, но свѣтъ бысть многочасьтный, свѣтлуяся паче солнца. ... А тѣх, брате, мужей и нынѣча дѣти и внучата добри-здорови». Можно сделать предположение, что высокие горы, к которым принесло отважных новгородцев, – один из островов в Северном Ледовитом океане, возможно и Новая Земля; а свет, который увидели они, не видя солнца, – сполохи полярного сияния. Поэтому, вернувшись в Новгород, и рассказали они о «месте святого рая», в котором довелось им побывать.
