Было начало мая, утром шел дождь, и мы с дочкой проспали. Не очень сильно, но как это обычно бывает… Сначала вышли на 10 минут попозже, потом трамвай задержался, вдобавок колесо от детского самокатика отвалилось и минут пять ушло на его насаживание обратно. Да, была еще странная история у подъезда. Напротив нашего дома есть маленькое синее здание - пункт охраны порядка. Когда мы спускались по ступенькам, из синего домика выбежал крепкий парень в гражданском, держа в опущенной руке револьвер. Я рефлекторно притянула дочку к себе и сделала шаг назад: подождем, дядя какой-то чудной. Но когда мужчина приблизился, оказалось, что у него в руках не револьвер, а дрель.
В общем, на платформу мы забежали ровно в минуту, когда наш поезд уже отходил.
- Все, Еся, опоздали!
- Челтовски обидно! – трехлетняя Есения всюду ходила с пачкой подслушанных у взрослых фраз, и умела вовремя выхватить нужную, как карту при игре в покер.
- Не поедем теперь на дачу! – в досаде бросила я, раздраженная на себя, на погоду, на транспорт, а больше всего на мужа, который пообещал накануне проводить нас, но как всегда проспал. Можно было его разбудить, но я не стала. Во-первых, тогда пропадал шикарный повод для обиды. А во-вторых, просто не хотелось терпеть его паршивое утреннее настроение.
- Не говойи так!– с укором произнесла Еся, обрывая мой внутренний монолог. – Не говойи!
- Ладно, милая, не буду…
- Не говойи так, помнитшь, Зайка, он пошел за яблоками, а войона…
- Мультик про Мешок яблок?
- Да!
- Это ты за Зайкой сейчас повторяешь?
- Ну конесно…
Какое счастье, мой ребенок не экстрасенс.
- Ладно, Еся, пойдем купим другой билет, пока все не разобрали.
Следующий экспресс отправлялся только через два часа, но из-за майских праздников даже на нее почти не осталось мест – мы чудом нашли два рядом в середине третьего вагона. Уставшая от еще не начавшейся толком дороги, Еся вырубилась мгновенно. Я достала книгу, но сначала решила осмотреться.
Девушка напротив сразу обратила на себя мое внимание. Лет 28 на вид, простые джинсы, черная майка. И при этом длинные фиолетовые сережки «под ретро». Рыжие кудрявые волосы стянуты черной бархатной лентой. Миндалевидные глаза подведены стрелками. На пальцах сразу несколько золотых колец. То ли Иствикская ведьма, то ли героиня из песни Митяева про Западную Сибирь.
Девушка очень эффективно проводила время: в одном ухе у нее был наушник, подключенный к телефону, в другой руке – планшет. Она громко обсуждала с кем-то меню (видимо, собиралась на пикник), а параллельно листала какое-то приложение: каталог универмага или сервиса доставки еды.
- Только лучше не мясо, а курицу… Я закажу, у вас на рынке очень дорого все.
Скользящее движение по экрану вверх.
- Не в маринаде. Давайте под соусом во ай ни. Мне тут такой рецепт интересный рассказали…
Легкий взмах по тачпаду слева направо.
- Нет, никакого лука, он вообще сладкий, этот соус, тетьМаш.
Вверх, в сторону, вверх…
Я с тоской представляла себе свое ближайшее будущее. Еся – единственный человек, который может полностью поглотить мое внимание – проснется еще не скоро. Если я начну читать, в уши будет лезть болтовня этой девушки, и я буду по пятнадцать минут сидеть на одном абзаце. Можно, конечно, записывать на подкорку рецепты, как делает моя тетя. Из каждого отпуска она привозит пар-тройку интересных идей. Я, говорит, сижу в шезлонге, и как только люди начинают говорить о еде, я ушки на макушке. У нее все блюда с каким-то отпускным, дружбанародным, окрасом. Гречневая запеканка из Черногории, рассказанная приятельницей по отелю родом из Киева. Рецепт соленых огурцов от пенсионерки из Одинцово, которая после потери супруга коротала октябрь на Средиземном море. Съездить туда вместе с мужем она так и не успела.
- Треску лучше фаршировать, чтобы было сочнее…
И тук, тук, тук по экрану.
Только не про рыбу, пожалуйста. С рецептами из рыбы у меня особые отношения. В детстве мама купила живого карпа на рынке и поселила в ванной. Я двое суток дружила с ним. Однажды утром пришла умываться, а «Коляна» не было. Зато из кухни характерно пахло жареным. Я ревела страшно. А летом того же года тайно бегала снимать с резинки – специальной удочки для рыбалки с берега – папин улов. В голодные 90-е это был существенный способ пропитания, но великодушные родители за уплывшую рыбку меня не ругали.
Мимо просвистел Сапсан, сидящий по соседству мужик закашлялся. Еся чихнула, проснулась и громко сказала:
- Мама, я чихнула и пукнула!
- Пойдем в туалет?
- Да.
На обратном пути я взглянула на попутчицу. Рыжая голова кивает. «Все болтает». Подойдя поближе, решила посмотреть из-за спины, что за приложение листает девушка. Утконос? Ашан? Хозяйке на заметку. И опешила. Это было приложение по знакомствам. Брюнеты, рыжие, толстые, худые парни. Качки. Длинноволосые. Молодые и не очень. В футболках, костюмах, на рыбалках и в офисах.
«Мужчину как курицу в супермаркете выбирает» - пронеслось. – «А впрочем, молодец»
- И изюм еще замочить надо, для кутьи…
Интересно, всегда считала, что кутья – это похоронное блюдо. Хотя, у них - кто она там по национальности – наверное, свои первомайские традиции. «Каждый народ имеет тот шашлык, которого он заслуживает».
Лайк, лайк, подмигнуть.
- Ладно, тетя Маша, я скоро выхожу, до связи.
На подъезде к станции Поварово девушка резко засобиралась, закрыла приложение, сняла с полки чемодан и букет с темно-красными розами, который я раньше почему-то не заметила.
Нет, не на пикник, с таким букетом.
У платформы стояла толпа людей, человек десять, женщины в черных платках. С ними был маленький мальчик, лет трех. Они кого-то встречали.
Кто-то умер – мелькнуло.
Девушка вышла, постояла минуту и направилась в сторону толпы.
Сколько роз было в букете?
Восемь? Десять?
Вот проходит мимо фонарного столба. – «Осторожно, двери закрываются!». – Вот мимо билетной кассы…
Ну проходи уже мимо них, проходи!
Остановилась, закурила вейп.
Поезд тронулся.
«Уважаемые пассажиры, о подозрительных предметах сообщайте машинисту».
Сообщить бы ему про один подозрительный предмет. Может, он развеет мои сомнения.
Нет, не он, другой человек.
Набираю, жду, слышу настороженное «привет». Он знает, что сейчас я буду читать ему лекцию о безответственности. И чувствую, как весь сжимается.
Но я только тихо дышу, заранее слыша свой жалкий и неуверенный голос. Мне странно и неловко, но я пересиливаю себя, поднимаюсь над обидами, над раздражением, над невстречами и непроводами, всеми этими нецветами и некомплиментами, высоко-высоко, как шагаловские персонажи. И тихо, с высоты этих облаков произношу:
«Послушай, а я тут такой рецепт интересный узнала».
*Вой Ай Ни (кит.) – «я люблю тебя»
