Текст: Иван Родионов (учитель русского языка и литературы, участник литературной смены арт-форума «Таврида»)
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Обложка взята с сайта издательства
Шамиль Идиатуллин, "Бывшая Ленина" — М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019
Буквально все - критики, читатели, сами писатели - ждали, когда русская литература уйдёт от эскапизма исторической, мистической, фантастической прозы, перестанет описывать время Ивана Грозного или послевоенный СССР и займётся наконец проклятой современностью.
Изредка что-то выходило, а в Редакции Елены Шубиной даже появилась серия «Актуальный роман», спровоцировавшая некоторую дискуссию. Проблема, однако, оказалась не в том, что нужно писать для пресловутой вечности, а не презренной актуальности (это как раз проблема надуманная), а в том, что мостика между современностью и актуальностью, как ни странно, отчего-то не выходило.
Получались крайности. Или русский киноартхаус с неизбежной расчлененкой, выморочностью и уродами без людей - дело, конечно, милое, но опостылевшее до чёртиков. Или другой полюс - телесериал с «России-1», где герои говорят переводом с бразильского и решают зефирные проблемы, а сюжетные ходы предсказуемы чуть менее, чем полностью.
Но лакуна постепенно заполняется, и «Бывшая Ленина» Шамиля Идиатуллина - книга в этом смысле очень важная.
Боковые ветви сюжета легко узнаваемы - коррупция, тяжеловесность бюрократической машинерии, беспомощность райцентра перед центром областным, когда местная молодёжь хочет бросить всё и уехать в Сарасовск, а то и в Москву. Ну и центральный Левиафан - гигантская мусорная свалка, убивающая всё вокруг, в том числе и своего создателя: толкований как прямых, так и символических можно приводить множество.
Но именно общая, простите, токсичность мобилизует на борьбу местных не уродов, но людей: активную молодёжь, давно дрейфующего по жизни чиновника, его немолодую жену, простых, притерпевшихся ко всему жителей Чупова - в борьбе обретёшь ты не только право своё, но и самоё себя. Повышают напряжение и сложные, болезненные (но не выморочные) взаимоотношения между героями, в эпицентре которых находится Елена - что ж, имя ещё со времён Трои обязывает. Главная героиня вместо героя – это тоже примета современности. Родной городок Елена воспринимает как хозяйка: да, Чупов неказист и мал, но это её дом. Значит, пора наводить порядок. Лично.
«Нельзя считать своим дом, в котором ты даже пол не вымыла, не говоря уж об окнах», - думает героиня о квартире, той самой «бывшей Ленина». Но это не только о доме — это и об отношении к малой Родине.
Стоит отметить и язык - всякий персонаж не просто говорит по-своему, но и активно использует всамделишную живую речь с жаргонизмами и интернет-сленгом - никаких «нам нужно расстаться», «всё кончено» и прочего.
Итак, современность присутствует. А актуальность?
Тут и экологические проблемы - что поделать, очень важные. Диалоги героев из второй половины книги отчего-то вызывают в памяти полемику героев «Русского леса» Леонида Леонова.
И социалочка - не в духе чуповского «Эха Москвы», как почему-то выразился один критик, а с позиции обычного человека, не понимающего, как и куда бежать: проблема очевидна, но неочевидны и даже дискредитированы возможные выходы. Блок впервые уподобил обычно грозную Родину-мать жене; оказалось, что Россия сейчас - в прямом смысле «бывшая Ленина», так и не нашедшая после бурного расставания достойного жениха. Всякий норовит подкатить и попользоваться, да только мужа пока нет, одни ушлые ухажёры.
И воскрешение к активной, живой жизни - беда выступает катализатором того, чтобы Лазарь всё-таки встал и пошёл.
Наконец, слои символов и отблесков - с привычной для автора игрой именами.
Четыре главы - четыре эпиграфа. Первый, второй и четвёртый - из второй половины Ветхого Завета: малые пророки и Четвёртая книга царств. А там, напоминаю - грозные пророчества о конце времён и разрушении Храма.
Третий эпиграф - из апостола Павла, Послание к коринфянам. Там, напомню, помимо прочего постулируются призыв к стойкости и горячая вера в воскресение мёртвых. Именно в этой главе раскручивается пружина сюжета, несколько неторопливого до этого. А ещё сам апостол - обращённый гонитель христиан Савл. Обращение случается и с героями.
И уже борется Даниил, носящий имя ещё одного ветхозаветного пророка - того самого, что говорил о «мерзости запустения». За спиной Даниила уже виднеются молодые персонажи с новозаветными именами (Иван, Тимофей) - пришествие близко. Уже произошло избиение-отравление младенцев, на свалке гибнет первомученик Стефан-Степан.
Из мерзости запустения есть один выход - приход Спасителя. Возможно, он уже родился.
А пока нам остаётся порадоваться за хорошую книгу и пожелать ей удачи в борьбе за многочисленные премии. В самом деле, хватит уже эстетики безобразного и родной чёрной метафизики с повесточкой.
Время собирать камни.
