Текст: Валентина Полухина/РГ
Hаталья Гончарова-Кантор, известная художница, с 1992 года живущая в Израиле, родом из Украины. Родилась и получила художественное образование в Харькове. С 1986 года, после переезда в Одессу, начала активно участвовать в выставках художников-нонконформистов. Одесская художественная реальность, особенно в период 80-90-х гг., представляла собой плавильный котел, в котором южнорусская школа живописи, французское искусство, русский авангард, современные новаторские поиски создавали яркую и самобытную атмосферу. Наталья вспоминает: "Творческая ситуация тех лет расширила диапазон возможностей для эксперимента, где можно было выражать себя свободным языком, где в визуальном искусстве могла присутствовать внутренняя связь с музыкой, поэзией, философией". Художница выставляется в Одесском художественном музее, участвует в молодежной Киевской общеукраинской выставке, в одесских выставках сообщества художников нонконформистов "ТОХ", затем с группой "Юг" выставляется в России и за рубежом.
Живя в Иерусалиме, художница продолжает творчески работать, участвует в международных проектах, групповых и персональных выставках в Израиле, Франции, Германии, Бельгии, Голландии.
Среди них: персональные выставки в галереях Иерусалима, Берлина, Хайдельберга, международный арт-проект "Семь стран мира". В своей статье "Интеракция" арт-критик Марина Генкина пишет о художнице:
"В творчестве Натальи Гончаровой-Кантор слышны и темы авангарда начала века; и мелодии востока; и скрытый духовный символизм. Мистическое и обыденное, прошлое и настоящее образуют динамическое единство и тот особый образный строй и объем, который в конкретных реалиях проявляет звучание символа. В них можно найти и тонкие музыкальные импровизации, и мощные конструктивные обобщения, что придает работам неповторимую лирическую и эмоциональную наполненность".
Наталья Гончарова-Кантор также изучала традицию русских, византийских и синайских икон. Она занимается иконописью, создает храмовые росписи, участвует в выставках христианского искусства в Иерусалиме, Москве, Париже. Не так давно был издан альбом-антология ее работ. Художница так говорит о них: "В своих работах я ищу приближения к первооснове жизни, к ее неуловимому дыханию, к проявлению некой разомкнутости этого мира и времени. Это особенно сильно присутствует в ранних стихах Бродского. Поэтому я к ним и обращаюсь. Хотелось бы, чтобы моя графика на темы его стихов была воспринята не как иллюстрация, а как попытка найти визуальное выражение поэтического состояния и образного пространства текста".
Непросто передать визуальными средствами суть стихов Иосифа Бродского, их звучание и динамику. Похоже, Гончаровой удалось и это деликатное и трудное искусство. Ее графика и стихи Бродского имеют тонкую ассоциативную связь, не сразу заметную поверхностному взгляду.
Графическая работа к одному из ранних и наиболее известных стихов "Пилигримы" (1958) насыщена формами, прямо отражающими литературные смыслы этого стихотворения. Бесконечное движение и поиск, ничто земное не в состоянии удовлетворить ищущих.
Они вне любой системы и обречены на аутсайдерство. Их отечество - дух и свобода. В центре композиции - резкая диагональ почти нависающего над дорогой торса старика, идущего посередине, упирающегося в посох, проявляет динамику и порыв, передает решимость и эмоциональную силу. Фигура впереди идущего создает вертикаль, он движется величественно и собранно. В общей композиции движения фигур найден графический ритм, который входит в резонанс с ритмом стихотворения.
Красочный спектр в этой работе шире, чем он назван в самом стихотворении, где кроме "синим солнцем палимы", цветовых эпитетов больше нет. Но образный строй стиха, строки о вспышках зарниц и палящем солнце пустыни, позволяют художнице использовать определенную цветовую палитру. Также ей удалось передать присутствие движения и образы пилигримов, ибо "глаза их полны заката, / сердца их полны рассвета".
Соединение материального и духовного в один зрительный ряд особенно удачно в графических листах к стихам "Под вечер он видит, застывши в дверях..." (1962). Скачущие в полях в сгущающейся тьме всадники визуально переданы совершенно блестяще. Как и в стихах, где доминирует мрак и мгла, в графике тушь передает полуночную тьму, и в ней проявляются рукописные фрагменты стихов. Мотив "движения в пространстве среди хаоса предметов", по мнению Я. Гордина, становится для стихов Бродского одним из ведущих. Эту тему движения, физического и духовного поиска, Гончарова передает в своей графической серии, посвященной стихам Бродского, в ее структуре и свободной колористике.
Художник выявляет суть стиха. Пилигримы и всадники неизбежно встречаются, на что намекает в графике красная стрелка.
В 1963 году, прочитав Библию, Бродский пытается понять загадку Ветхозаветного Бога, приказавшего Аврааму принести в жертву своего сына, и пишет стихотворение "Исаак и Авраам". Оно не является иллюстрацией Книги Бытия, как и графика Гончаровой, не является иллюстрацией этого большого стихотворения. Бродский открывает читателю сокровенный смысл путем символики каждой буквы слова "куст": "К" с веткой схоже, "У" еще сильней. / Лишь "С" и "Т" в другом каком-то мире. /... Но вот он понял: "Т" - алтарь, алтарь, / А "С" на нем лежит, как в путах агнец".
В графике художница тоже выделяет последнюю букву слова "куст" - Т, а само понятие куста у поэта проявляет аспект мифологизации мира.
Исаак у И. Бродского видит во сне: "не буква "Т" - а тотчас КРЕСТ пред нами". Стремясь разгадать смысл истории Авраама, Бродский изменяет перспективу восприятия. В центр повествования ставится не отец, а сын. Так же, как Авраам доверяет Богу, Исаак доверяет своему отцу. Прочитав поэму, мы начинаем приходить к выводу, что, возможно, ответ на мрачную загадку Бога всегда лежал на поверхности. В конце концов, Бог потребовал от Авраама того же, что и от Себя самого: принести собственного сына в жертву для спасения мира.
"Сретение" (1972) наполнено библейской лексикой: пророчица Анна, старец Симеон, храм и его внутренние детали... Неудивительно, что цветовая работа к стихотворению "Сретение" особенно насыщена смыслом. Как и само стихотворение, этот шедевр Гончаровой освещает дыхание времени, ритм и образы поэтической мысли Бродского.
"Письма римскому другу" (1972) настолько знаменито, что многие его строки стали широко употребляемыми цитатами. Художница прекрасно передает визуальное выражение поэтического сознания Бродского.
Волны жизни уходят, как волны моря, оставляя на песке следы бытия - усталость, воспоминания, истории, размышления. Уходит и герой, постепенно отстраняясь от участия в жизни, прощаясь со всеми ее реалиями. Это прочитывается в его размышлениях, эпиграммах и в самом завещании.
Постум - имя, которое в Древнем Риме давалось ребенку, родившемуся после смерти отца.
Лист Гончаровой из серии ее работ к "Письмам", создан к последним строкам стихотворения, где герой уже отсутствует, но остается буквальное, почти фотографическое описание его комнаты, обладающее пронзительной достоверностью:
- Зелень лавра,
- доходящая до дрожи.
- Дверь распахнутая,
- пыльное оконце,
- стул покинутый,
- оставленное ложе.
- Ткань, впитавшая
- полуденное солнце.
В графике Гончаровой это описание передано в предметных визуальных формах. Композиция построена на контрастах: светлые проемы окна и распахнутой двери, темная плоскость стены, грани оконной рамы, светотень складок ткани "покинутого ложа", вывернутая, обратная перспектива поверхности стола, да и всей комнаты, воздух которой будто наполнен особой плотностью. Все это проявляет тотальное одиночество героя - так графически передано прощание. Конкретными образами предметов, четкими радикальными линиями, проведенными будто под диктовку поэта. Лаконичными средствами графического языка передано то самое чувство, которое беспощадным эмоциональным рефреном сопровождает все стихотворение.
Обостренное чувство утраты, ощущение перехода в иное измерение. Но остается неуловимое проявление вечности. И в ней - духовное присутствие героя, а также автора этих замечательных строк, которое неизменно ощущается, в том числе и в этих пронзительных работах. Поэт разговаривает с читателем образами, и когда эти образы отзываются в душе художника, между ними возникает диалог, проникающий через пространство и время.
25 лет без Бродского. Юрий Лепский, автор книги о Бродском
