К публикации подготовил Михаил Визель
Анна Бессмертная:
Для издательской сферы очень важны поправки в три закона: это Федеральный закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию", Закон РФ "О защите прав потребителей", который, судя по тому обсуждению, которое было в СМИ, прошел совершенно незамеченным, а он действительно важен; и это поправки в Кодекс об административных правонарушениях, которые ввели новые штрафы.
В Закон «О защите детей…» внесены поправки в часть 4 статьи 5 закона. Раньше у нас была запрещена пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений. Теперь у нас добавляются дополнительные составы, которые запрещают демонстрацию таких нетрадиционных отношений. Отдельно вынесен запрет о пропаганде педофилии и отдельно запрет распространения информации, побуждающей сменить пол.
Практически – если в книге такой контент, это значит, что на ней будет стоять знак “18+” и что она будет реализована в запечатанной упаковке и не будет реализована в местах, где основная целевая аудитория – дети.
Кроме того, Закон «О защите прав потребителей» был дополнен нормой, которая запрещает реализацию любого товара, за распространение которого предусмотрена административная или уголовная ответственность. Это уже обращает нас к поправкам в Кодекс об административных правонарушениях.
Норма очень сильно изменилась. Статья 6.21, которая раньше была достаточно краткой, теперь превратилась в три отдельные статьи (6.21, 6.21.1. и 6.21.2). Появились дополнительные составы. Сама статья 6.21 запрещает пропаганду как для несовершеннолетней, так и для взрослой аудитории, причем сильно увеличены штрафы. В эту же статью добавлен запрет пропаганды смены пола. За это правонарушение предусмотрен аналогичный штраф.
Минимальный штраф по статье 6.21 КоАП для физических лиц возрос в 12 раз. Минимальный штраф – это тот штраф, который, скорее всего, применит суд в случае, если субъект совершил правонарушение впервые. Минимальный штраф – это условно “первый разговор с государством” на тему того, что же нарушил человек.
Максимальный штраф для юридического лица сейчас составляет 5 миллионов рублей, и в случае его применения – это та сумма, которую нужно будет внезапно достать из оборота и заплатить. Или, как уже упоминали раньше, в отношении юридических лиц возможна мера ответственности в виде приостановления деятельности на срок до 90 дней. Как сказали мои коллеги, отсутствие деятельности для компании в течение трех месяцев – это финансовая смерть.
Также появилась отдельная норма, которая касается статьи 6.21.1 КоАП. Пропаганда педофилии, которая в Законе «О защите детей…» запрещена только для несовершеннолетних, не будет применима, так как ст. 6.21.1. КоАП уже предполагает ответственность и за пропаганду среди взрослых. При этом пропаганда педофилии запрещена для всех: как для взрослых, так и для детей. Максимальные штрафы по этой статье еще более существенны как для физических лиц, так и для компаний. И при этом формулировка, особенно последняя часть: «информация, вызывающая интерес к педофилии», у юристов вызывает самые большие опасения, потому что именно здесь мы как раз и попадаем в ту проблему, которую озвучили коллеги ранее: где проходит грань между книгой, которая предупреждает ребенка о том, что с ним может случиться, и информацией, которая вызовет интерес к педофилии.
Также появилась новая статья 6.21.2, которая уже непосредственно запрещает демонстрацию нетрадиционных сексуальных отношений именно для несовершеннолетних. Поскольку у нас изменился Закон «О защите детей от информации…» и там запрещена теперь не только пропаганда, но и демонстрация, появилась и новая норма, которая запрещает именно демонстрацию. Штрафы за “демонстрацию нетрадиционных сексуальных отношений” чуть меньше, чем за пропаганду. Тем не менее, это все еще очень существенные деньги, особенно для компаний, которые работают в обстоятельствах современной экономики.
Это приводит нас к первой проблеме, о которой сегодня говорили все. У нас очень размыта норма закона. Несмотря на то, что над законопроектом долго работали и его долго обсуждали, в действие пошла норма, которая сейчас вызывает огромное количество вопросов о практическом применении. Исходя из буквального толкования, если мы читаем одновременно Закон «О защите детей…», КоАП и смотрим в Закон «О защите прав потребителей», у нас формально разрешена публикация и реализация книги, в которой не пропаганда, но демонстрация нетрадиционных отношений или предпочтений, если эта книга промаркирована “18+”, упакована в пленку и т.д. Но при этом
Как работает юрист, когда к нему попадает запрос дать правовое заключение на что-либо? Сначала мы смотрим на законы, что у нас конкретно говорится в его тексте. Потом мы смотрим на разъяснение этого закона. Обычно такие разъяснения выпускают компетентные органы, также в качестве разъяснения используются постановления Конституционного суда. В третью очередь мы смотрим на практику, потому что практика – это способ понять, что на самом деле будет происходить при применении нормы. Но практика гораздо более подвижна, чем разъяснения, и уж тем более, чем закон.
Закон вступил в силу 5 декабря 2022 года. У нас все еще нет никаких релевантных разъяснений про новые нормы. В отношении старой редакции 6.21 КоАП было постановление Конституционного суда от 2014 года, в котором судьи сделали попытку определить те нормы и ограничения, которые ввел законодатель. Сейчас у нас нет никаких разъяснений ни от МВД, ни от Роскомнадзора, ни от Роспотребнадзора, которые будут действительно осуществлять свои полномочия в адрес издательств и книжных магазинов. У нас есть некоторые публичные интервью, которые мы не можем считать нормой права, так как не можем апеллировать к ним в судебном процессе.
Говоря в целом о практике, мы видим, что у нас существует ровно один известный кейс – возбуждение дела об административном правонарушении по новой редакции статьи 6.21 Кодекса об административных правонарушениях. Но, как юрист, я бы никогда не могла рекомендовать книжному магазину или издательству брать этот кейс в качестве модельного. Потому что мы все знаем, что за этим кейсом стоит предыстория, что дело возбуждено непосредственно после депутатского запроса. Даже после того, как дело будет рассмотрено и по нему будет вынесено какое-то решение, мы не сможем использовать это решение как некоторую модель общего подхода к практике.
Мне очень сложно как-то прогнозировать будущее. Но я постаралась подумать, что случится с издательским рынком. И сегодня выступления всех коллег только подтвердили мои грустные догадки. Да, мы будем ужесточать проверку книг перед публикацией. И как юрист, я с 5 декабря 2022 года смотрю и вычитываю гораздо больше книг, чем до этого момента.
Более того: эта грань размывается в сторону того, что совершено не было поименовано в законе, но так или иначе проскакивало ранее при его обсуждении.
Мы уже сейчас очень напряженно относимся к книгам, где упоминаются темы чайлдфри или фем-литература. Мы уже сейчас очень тревожно смотрим в сторону всей фэнтези, фурри-фэнтези и всего прочего просто потому, что мы не знаем: будет ли это через два, три, шесть месяцев считаться нетрадиционными ценностями или нет.
У нас огромный объем литературы, которая лежит в смежных отраслях, которая не описывает напрямую ЛГБТ, которая не пропагандирует смену пола. У нас за всем этим лежит огромная серая зона того, в отношении чего мы не уверены, что скажет эксперт – это традиционная ценность или нетрадиционная. Именно поэтому такая самоцензура будет приводить к тому, что крупные издательства и крупные книжные сети пойдут по пути консервативного подбора портфеля. И коллеги подтвердили мою догадку, говоря о том, что они стараются минимизировать все, что можно счесть условно небезопасным.
- В "РГ" прошел круглый стол "Что такое пропаганда нетрадиционных отношений в литературе и как дальше жить книгам" / Автор: Александр Шансков
Но это для крупных сетей. А для независимых книжных и для независимых издательских сетей, для сервиса самиздата это фактически будет означать потенциальную финансовую смерть. Одновременное сокращение портфеля и первый же штраф или приостановление деятельности на срок до 90 дней с финансовой точки зрения убьет компанию. Именно поэтому кажется, что существование закона в текущей ситуации, когда это просто закон, без разъяснений, без практики, без каких-либо попыток понять, как мы будем фактически решать те или иные вопросы – это некоторое вакуумное законодательство. Оно распространяется одновременно ни на что и на все.
Очень не хочется, чтобы решение о той или иной литературе принималось на основании личных вкусов экспертов. Я нисколько не сомневаюсь, что эксперты обладают огромным опытом, но когда мы говорим о том, что кто-то будет решать – издавать книгу или нет, исходя из того, вдохновляет она его или нет, кажется, что мы движемся в сторону цензуры, а не торжества права.
