Текст: Ольга Лапенкова
Чтение во многом стало для нас автоматическим, бессознательным процессом; и, конечно, мы редко задумываемся, что любой текст можно отнести к тому или иному стилю.
Стили речи. Средства выразительности
Функциональных стилей, если говорить о письменной речи, выделяют четыре:
- •художественный стиль;
- •публицистический стиль;
- •официально-деловой стиль;
- •научный стиль.
С официально-деловым стилем всё более-менее понятно: это законы, документы, жалобы в инстанции.
С научным стилем чуть сложнее: это статьи, рефераты, курсовые и дипломные работы, монографии... В общем, всё, что претендует на новизну, важный вклад в ту или иную область знания. Но данная статья не относится к научному стилю, так как цель её автора — кратко и понятно донести до юных читателей «Года Литературы» то, что, в принципе, давным-давно известно. (Насколько у автора получается — судить вам.)
Так или иначе, в текстах официально-делового и научного стиля нет — и быть не может! — средств выразительности. Документы и учёные статьи предельно объективны: они насыщены терминами, устойчивыми оборотами, клише.
А вот тексты художественного стиля («высокая» литература со всеми её вечными проблемами) и публицистического стиля (репортажи, рецензии, интервью, эссе) порой напичканы средствами выразительности, как булочки — изюмом. И делятся эти средства выразительности на четыре категории:
- •лексические (отвечают за смысловую точность текста);
- •синтаксические («расставляют» логические ударения, акценты, привлекают внимание читателя к тому или иному слову либо предложению);
- •фонетические (придают тексту красоту звучания);
- •изобразительно-выразительные, они же тропы (воздействуют на воображение, фантазию читателя).
О-о-очень кратко напомним про каждую из этих категорий.
Лексические средства выразительности — это, в большинстве случаев, всяческие «измы» (архаизмы, историзмы, окказионализмы, неологизмы, диалектизмы). И, конечно, лексический повтор, то есть ситуация, когда одно и то же слово встречается в коротком отрывке несколько раз, и происходит это не случайно, а умышленно: так автор привлекает внимание к конкретному понятию.
Синтаксические средства выразительности — это анафора (повтор одного и того же слова в начале двух предложений или стихотворных строчек), эпифора (то же самое, только в конце), инверсия (нетипичный порядок слов) и много чего ещё, но на ЕГЭ чаще всего встречаются эти.
Фонетические средства выразительности — это ассонанс (когда специально повторяются одни и те же гласные звуки), аллитерация (то же самое, только согласные) и звукопись (совокупность этих приёмов).
А вот изобразительно-выразительные средства — это самая сложная категория, в которую входит множество средств. Начнём со сравнения.
Что такое сравнение
Сравнение как средство художественной выразительности — это обособленный (то есть выделенный с двух сторон запятыми) оборот, который начинается с союзов «как», «будто», «словно», «точно», «подобно», «чем» и т. д. либо со слов «похожий/ая/ое на...» В редких случаях сравнение может быть также построено:
- •с помощью существительного, стоящего в творительном падеже («птица камнем рухнула на землю» = «рухнула, как камень», «метнуться кабанчиком» = «метнуться, как кабанчик»);
- •с помощью прилагательного в сравнительной степени («ты на свете всех милее» = «ты милее, чем все»).
ВАЖНО! Если перед вами сложноподчинённое предложение, а зависимая часть начинается с союза «как», сравнением это НЕ считается! (По крайней мере, с точки зрения составителей вариантов ЕГЭ по русскому языку.)
«Её жизнь пронеслась перед нами, как метеор»: это сравнение.
«Её жизнь пронеслась перед нами, как проносятся метеоры по ночному небу»: это НЕ сравнение, так как «метеоры проносятся» — подлежащее и сказуемое (грамматическая основа).
Сравнения в стихотворениях классиков
Ни одно средство выразительности не используется просто так, «чтоб было». Вот и сравнение помогает автору привнести в произведение новые смыслы, а иногда даже — протянуть мост между разными эпохами.
Сравнения у А. С. Пушкина
Одно из самых знаменитых сравнений в отечественной лирике звучит в стихотворении А. С. Пушкина «Я помню чудное мгновенье...»:
К ***
- Я помню чудное мгновенье:
- Передо мной явилась ты,
- Как мимолетное виденье,
- Как гений чистой красоты…
- 1825
Строго говоря, тут даже два сравнения. С первым всё более-менее понятно: девушка является лирическому герою, «как мимолётное виденье». Она настолько прекрасна, что в первые секунды молодой человек решает: мне показалось, не бывает на свете такой красоты. Но потом присматривается и понимает: всё-таки бывает.
А вот второе сравнение, на взгляд неподготовленного читателя, звучит странно. Что значит «гений чистой красоты»? Можно быть гением искусства, науки, но быть гением красоты?.. Неужели Пушкин «исказил» русский язык ради рифмы?
Нет. Всё дело в том, что в древнеримской мифологии гений — это потустороннее существо: дух какого-либо предмета, существа, места, понятия. Что-то вроде ангела-хранителя. То есть «гений чистой красоты» — это божество, муза, покровительница всего прекрасного.
Сравнения у М. Ю. Лермонтова
Ещё один интересный пример, как благодаря сравнению преодолевается пропасть длиной в несколько тысячелетий, — стихотворение М. Ю. Лермонтова «Гляжу на будущность с боязнью...» Процитируем его полностью.
- Гляжу на будущность с боязнью,
- Гляжу на прошлое с тоской
- И, как преступник перед казнью,
- Ищу кругом души родной;
- Придёт ли вестник избавленья
- Открыть мне жизни назначенье,
- Цель упований и страстей,
- Поведать — что мне Бог готовил,
- Зачем так горько прекословил
- Надеждам юности моей.
- Земле я отдал дань земную
- Любви, надежд, добра и зла;
- Начать готов я жизнь другую,
- Молчу и жду: пора пришла;
- Я в мире не оставлю брата,
- И тьмой и холодом объята
- Душа усталая моя;
- Как ранний плод, лишённый сока,
- Она увяла в бурях рока
- Под знойным солнцем бытия.
- 1838
Лирический герой, разочарованный во всём и вся, «глядит на будущность с боязнью» не столько потому, что он боится трудностей (тяжёлой работы, старости, ссор или расставаний с близкими), сколько потому, что понимает: жизнь заканчивается смертью, а после смерти... всё только начинается. Но какой будет «жизнь другая»? Иными словами, что его ждёт за дверью гроба: вечный покой — или мучения («тьма и холод»)?
Лирический герой не уверен, что заслужил спасение. Его душа — «как ранний плод, лишённый сока» — так и не смогла раскрыться, найти смысл и высокое призвание на Земле. Герой вёл себя не очень-то правильно, а если и старался, то не находил сочувствия и благодарности («Я в мире не оставлю брата»). А если люди неблагодарны, решил он в какой-то момент, стоит ли пытаться снова?
И всё-таки лирический герой надеется на лучшую долю. Мы понимаем это, когда обращаем внимание на первое сравнение: «как преступник перед казнью». Это отсылает нас к евангельскому преданию о том, что в день распятия Христа были осуждены ещё два человека, два разбойника — и один из них, раскаявшись, в последние минуты жизни получил от Бога прощение.
Сравнения у О. Э. Мандельштама
Впрочем, сравнения не всегда отсылают к мифологии, религии или философии. Иногда они используются, чтобы «сбавить» градус пафоса. Здесь уместно вспомнить О. Э. Мандельштама «Жил Александр Герцевич…», которое начинается строками:
- Жил Александр Герцевич,
- Еврейский музыкант, —
- Он Шуберта наверчивал,
- Как чистый бриллиант...
- 1931
«Наверчивал» Шуберта, «как чистый бриллиант»! Звучит смешно, но вместе с тем по-дружески, по-семейному. Такими словами о Герцевиче могли бы отозваться почитатели из числа соседей или сослуживцев: люди не самые утончённые, но искренне любящие и музыку, и самого исполнителя.
Однако забавное, нарочито неуклюжее начало — это, как говорится, только присказка. С каждой строфой лирический герой «возводит» любимого музыканта всё выше и выше, к облакам, к самой вечности:
- Жил Александр Герцевич,
- Еврейский музыкант, —
- Он Шуберта наверчивал,
- Как чистый бриллиант.
- И всласть, с утра до вечера,
- Заученную вхруст,
- Одну сонату вечную
- Играл он наизусть…
- Что, Александр Герцевич,
- На улице темно?
- Брось, Александр Сердцевич, —
- Чего там? Всё равно!
- Пускай там итальяночка,
- Покуда снег хрустит,
- На узеньких на саночках
- За Шубертом летит:
- Нам с музыкой-голубою
- Не страшно умереть,
- Там хоть вороньей шубою
- На вешалке висеть…
- Всё, Александр Герцевич,
- Заверчено давно.
- Брось, Александр Скерцевич.
- Чего там! Всё равно!
- 1931
Сравнения у А. А. Вознесенского
Наконец, иногда сравнения не несут глубинного смысла, но помогают передать всю гамму эмоций, которые испытывает лирический герой: от восторга до ужаса (а иногда и то и другое одновременно). Программный пример — стихотворение А. А. Вознесенского:
- Пожар в Архитектурном!
- По залам, чертежам,
- амнистией по тюрьмам —
- пожар, пожар!
- По сонному фасаду
- бесстыже, озорно,
- гориллой краснозадой
- взвивается окно!
- А мы уже дипломники,
- нам защищать пора.
- Трещат в шкафу под пломбами
- мои выговора!
- Ватман — как подраненный,
- красный листопад.
- Горят мои подрамники,
- города горят.
- Бутылью керосиновой
- взвилось пять лет и зим…
- Кариночка Красильникова,
- ой! горим!
- Прощай, архитектура!
- Пылайте широко,
- коровники в амурах,
- райклубы в рококо!<...>
- 1957
Лирический герой живёт в докомпьютерную эпоху, так что дипломная работа у него в единственном экземпляре: сгорит — придётся переделывать. И вроде бы должно быть жалко долгих месяцев упорного труда. Но почему тогда стихотворение пронизано восторгом перед стихией? Не потому ли, что она — как символ непредсказуемой, опасной, иногда трагичной, зато ослепительно яркой жизни — восстаёт против всего сухого, строгого, формального?..
