«Пот и кровь войны на своей гимнастерке...»

Текст: Семен Экштут, доктор философских наук/ журнал "Родина"

15 марта - Юрия Бондарева;

1 мая - Виктора Астафьева;

21 мая - Бориса Васильева;

19 июня - Василя Быкова;

3 июля - Владимира Богомолова.

Любая периодизация всегда условна, а всякая систематизация - неполна.

Вследствие этого не будем педантами. Отрешимся от формальных признаков, воспарим над частностями и не забудем помянуть тех, без кого невозможно представить Год лейтенантской прозы.

Хронологически не вписались в него писатели-фронтовики Григорий Бакланов и Виктор Курочкин, родившиеся в 1923 году. По литературному жанру своих произведений формально не соответствуют ему и поэты-фронтовики, 100-летие со дня рождения которых пришлось на Год лейтенантской прозы: у Булата Окуджавы - 9 мая, у Юлии Друниной - 10 мая и у Николая Старшинова - 6 декабря 2024 года.

Ю. Бондарев. "Батальоны просят огня". Кадр из фильма

Все они очень "кучно" появились на свет. Буквально со школьного порога прямиком шагнули на фронт, воевали на переднем крае, стойко перенося все тяготы и лишения военной службы, шли на острие атаки, а затем правдиво запечатлели личный фронтовой опыт в собственных произведениях.

У каждого из них была своя война, но было нечто такое, что их объединяло. Ни для кого из них Великая Отечественная война не стала каналом восходящей социальной мобильности в действующей армии или социальным лифтом в мирной жизни.

О короткой жизни "единиц"

Раньше и глубже других об этой общности "поколения лейтенантов" в разгар оттепели сказал Александр Трифонович Твардовский. Заместитель главного редактора журнала "Новый мир" Алексей Иванович Кондратович, сделав обстоятельную запись в дневнике, сохранил для истории литературы слова своего шефа:

Кадр из фильма "Иваново детство"

"Май 1962 года. В журнале идет статья о военной прозе, в статье - положительная оценка повести Василя Быкова "Третья ракета". Прочитав статью, Твардовский говорит:

- Очевидно, этот писатель очень неплохо вписывается в прозу последних лет, уделяющую особое внимание рядовым солдатам войны. Я ничего плохого не хочу сказать о писателе Н. Он автор интересных и нужных романов, но замечали ли вы, что все его произведения написаны как бы с вышки КП армии или дивизии: генералов и полковников он обычно знает, а солдат уже гораздо хуже. А эти молодые писатели сами выше лейтенантов не поднимались и дальше командира полка не ходили. Эти досконально знают жизнь роты, взвода, батареи, они видели пот и кровь войны на своей гимнастерке..."^[1].

Очень точное замечание. Действительно, создатели "лейтенантской прозы" так и не поднялись по карьерной лестнице выше лейтенантов, что и обусловило характер пространства-времени, художественно запечатленного в их произведениях.

Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Западный фронт. Мотоциклетный полк Красной армии во время контратаки в Белоруссии/ Фото: РИА Новости

Вспомним повесть Григория Бакланова "Пядь земли", завершенную в январе 1959 года:

"Я один из многих тысяч лейтенантов, воюющих сейчас на всех фронтах. Одинаково одетых, одинаково обученных, одинаково вооруженных ваших сыновей. Ежемесячно сотни таких, как я, выпускают училища, сотни нас убивают на фронтах. Когда планируется крупная операция, заранее учитывают неизбежные потери. Об этом нельзя не думать, хотя люди эти еще живы, это нельзя не учитывать, потому что без точного расчета нельзя воевать. И уже заранее, до начала операции, известно - примерно, конечно, не с точностью до единиц - сколько будет убито в этих боях, сколько отвезут в госпитали, сколько потом снова вернется в строй. А вместе с тем, как любая из этих единиц, я - это только я, и никто больше".

Именно об этих "единицах" и об их короткой жизни на войне поведала читателю "лейтенантская проза".

Через четыре месяца после окончания артиллерийского училища погибает на плацдарме под Киевом лейтенант Ерошин, один из героев повести Юрия Бондарева "Батальоны просят огня", опубликованной в 1957 году. (Литературоведы утверждают, что вся "лейтенантская проза" вышла из бондаревских "Батальонов".)

"Он разомкнул глаза, и в эту секунду черная грохочущая стена накрыла его, и он не успел понять, что случилось с ним.

Когда через двадцать минут после бомбежки Борис вместе со Скляром и сержантом Березкиным вбежал во двор, развороченный бомбами, усыпанный самолетными гильзами, на том месте, где лежал лейтенант Ерошин, ничего не было.

То, что оставалось от Ерошина на этой земле, был почему-то уцелевший в своей первозданной чистоте новенький лейтенантский погон и найденная на огороде полевая сумка, которую принес и опознал сержант Березкин".

Поэт Константин Симонов (за столом первый справа) выступает перед бойцами в перерыве между боями. 1 августа 1943 года

О коньяке и "водке ледяной"

Рискну предположить, что писатель Н. - это Константин Михайлович Симонов, чьи романы "Товарищи по оружию" и "Живые и мертвые" пользовались колоссальной популярностью в конце 1950-х - начале 1960-х годов. Помню, как я сам ими зачитывался и с каким нетерпением ждал продолжения, гадая, как сложатся дальнейшие судьбы полюбившихся литературных героев - генерала Серпилина или бывшего военного корреспондента Синцова.

Семен Гудзенко (в центре) на границе Венгрии и Чехословакии. 1945 год

Специальный военный корреспондент "Красной звезды" подполковник Симонов имел уникальный ратный опыт, побывав в годы Великой Отечественной войны на всех фронтах необъятной страны - от Черного до Баренцева моря. Он был очень храбрым военным журналистом: в сентябре 1941 года с экипажем подводной лодки Черноморского флота отправился в боевой поход к берегам Румынии, а спустя несколько месяцев вместе с разведчиками Северного флота бесстрашно высадился на неприятельский берег в глубоком тылу врага. Было в нем, помимо редкой неустрашимости, несомненное аристократическое обаяние. В 1941 году, из осажденной Одессы, он мог так написать страстно любимой женщине:

• Мы сегодня выпили, как дома,
• Коньяку московский мой запас;
• Здесь ребята с вами незнакомы,
• Но с охотой выпили за вас².

Коньяк в годы войны был не просто редким, но редчайшим напитком. И позволить его себе могли лишь птицы очень высокого полета - высшие военачальники Красной армии, да и лишь только по очень серьезному поводу и в небольшом количестве. Военкор Симонов это отлично знал.

В его знаменитой трилогии "Живые и мертвые" коньяк упоминается три раза. Одна-единственная, да и то початая бутылка коньяку находится в буфете дома у Ивана Алексеевича, генерал-лейтенанта и одного из руководящих работников Генерального штаба, регулярно докладывающего обстановку на фронтах самому Сталину. Коньяк пьет командующий фронтом генерал армии Батюк. "Командующий фронтом обычно не пил за обедом ни дома, ни в гостях, но если уж пил, то коньяк". Коньяком поминают погибшего генерал-полковника Серпилина новый командарм генерал-лейтенант Бойко и член Военного совета армии генерал-майор Захаров.

Кадр из фильма "Живые и мертвые"

Теперь, зная эти выразительные и говорящие подробности, мы можем понять, какие эмоции должны были испытать товарищи по оружию Константина Симонова, когда он в осажденной Одессе угощал их не трофейным, а московским коньяком.

У "поколения лейтенантов" были иные напитки. Как писал поэт и военкор Семен Гудзенко:

• Бой был короткий.
• А потом
• глушили водку ледяную,
• и выковыривал ножом
• из-под ногтей
• я кровь чужую.

О "трудной работе"

8 мая 1945 года Симонов по праву стал свидетелем подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии. Наши недостатки - всегда продолжение наших достоинств. Не имевший аналогов журналистский опыт, накопленный спецкором Симоновым в годы войны, требовал большой эпической формы подачи материала читателю. Так родилась трилогия "Живые и мертвые", в которой мы видим войну не только с командного пункта батальона, полка, дивизии, армии или фронта, но и из кремлевского кабинета Верховного главнокомандующего.

Да, военкор Симонов, сполна хлебнувший военного лиха, знал разные дни войны. В его фронтовой биографии были щедро представлены не только пот и кровь войны на гимнастерке, но и фейерверк ее победных залпов.

• Там, где мы бывали,
• Нам танков не давали,
• Репортер погибнет - не беда.
• Но на "эмке" драной
• И с одним наганом
• Мы первыми въезжали в города³.

А для "поколения лейтенантов" Великая Отечественная война навечно осталась прежде всего временем изнурительных трудов. Лучше Михаила Кульчицкого, погибшего в январе 1943 года под Сталинградом, не скажешь:

• Война ж совсем не фейерверк,
• А просто трудная работа,
• Когда -
• черна от пота -
• вверх
• Скользит по пахоте пехота⁴.

"Просто трудную работу" создатели "лейтенантской прозы" запечатлели в своих послевоенных книгах. Но созданием литературных произведений, основанных на личном фронтовом опыте, дело не ограничилось. Так уже было в русской культуре с творцами Серебряного века. Широкая вариативность их судеб отчасти напоминает открытость и незавершенность судьбы "поколения лейтенантов".

И в том, и в другом случае драматические перипетии биографии творцов, отличавшихся "лица необщим выраженьем", продолжают неизменно волновать нас даже тогда, когда читательский интерес к их книгам начинает угасать. В этом, пожалуй, заключается главный вклад "поколения лейтенантов" в нашу культуру и их неоспоримое право на признательность со стороны Истории.

• ^{1. Кондратович А. Ровесник любому поколению. Документальная повесть о Твардовском А.Т. М.: Современник, 1984. С. 203.}
• ^{2. Симонов К. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1982. С. 178 (Библиотека поэта. Большая серия).}
• ^{3. Там же. С. 140.}
• ^{4. Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне. М.- Л.: Советский писатель, 1965. С. 377-378 (Библиотека поэта. Большая серия).}