Текст: Александр Беляев
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Генри Марш. Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии
Иван Чорный, перевод на русский язык,
«Издательство “Э”», 2017
В ряду профессий врач стоит особняком. Ни у кого нет более противоречивого профессионального имиджа. Врач - монстр и последняя надежда, циник с «комплексом Бога» и спаситель. Несвятые святые. Для врача же пациент, с одной стороны, набор физиологических функций и история болезни, а с другой - ну никто ж не может выслушать так внимательно и выделить существенное, как он. При этом
(пусть даже за закрытыми дверьми, пока никто не слышит).
Где-то я наткнулся на красивую стройную мысль: Антон Павлович Чехов-де был, скорее всего, отличным врачом, потому что такой тонкий психолог, умеющий так внимательно слушать, просто не может быть плохим специалистом. Обратно это, наверное, тоже работает: человек, знающий столько историй и столько людей снаружи и изнутри (простите дешевый каламбур), не может быть плохим писателем. Посему книги, написанные самими эскулапами, пользуются хорошим спросом: а ну как мы там что-то узнаем, какую страшную правду?..
У «Эксмо/АСТ» целые «лечебные» серии, в которых российские и зарубежные врачи выступают в разных жанрах и на разные темы:
от мемуаристики до способов лечения геморроя… А что такого: все мы люди, у всех есть телесные недуги, а с информацией и просвещением даже в новом веке - плоховато.
Генри Марш, нейрохирург, написал книгу не о том, чем он занимался в своей лондонской клинике, где проработал несколько десятков лет, а о том, чем занялся на пенсии. На пенсии он делал мебель (золотые руки, понятно) и… оперировал. В Непале и на Украине.
Сермяжная правда по Маршу - скучна: медицинская Британия - это «совок» наоборот. Если у нас всё бесплатно, но недофинансирование и бинтов/шприцев не хватает, то у них всё сводится к полушарлатанскому маркетингу медицинских услуг (речь о жизни и смерти, а мы неприличное слово «услуги» употребляем, ага) и бесконечным «оптимизациям процесса» с целью наращивания прибыли. От усталого циничного равнодушия - к равнодушию бойкому, деятельному, в экселевских таблицах и презентациях пауэр-пойнта явленных! Иногда Марш звучит как стенд-ап-комик: «Гражданские пилоты проходят переаттестацию каждые несколько лет. Кое-кто считает, что аналогичные требования следует предъявлять и к врачам, ведь от них, как и от пилотов, зависят человеческие жизни».
И вот от этого всего светило медицины Марш ищет добра. Практически с этого и начинается книга. Заявление об уходе, поданное за месяц до наступления пенсионного возраста, удовлетворено, о продлении контракта он и говорить не хочет и - отправляется туда, где плохо безо всякого пауэр-пойнта, маркетинга услуг и прочих национальных программ по оздоровлению нации, простите за тавтологию.
Сперва - в Непал. Своего старого друга-коллегу, непальца по имени Дев, Марш описывает с просто-таки набоковской зоологической беспощадностью: «внешне он напоминает помесь бульдога и птицы». А больница «походила на старый грязный склад… я припомнил худшие больницы из тех, где мне довелось побывать во время поездок в Африку и на Украину».
В Непале Марш живет в гостеприимном доме коллеги Дева, окруженный уважением и почетом. Работает сутками напролет - а из развлечений у них с Девом только пивка попить на закате дня - но видит, что мало кому может помочь. И дело не только в оборудовании и технических проблемах - Дев на самом деле эдакий непальский Святослав Фёдоров, Евгений Чазов и Лео Бокерия в одной колбе, влиятельная знаменитость, что в любой кабинет дверь ногой открывает. Нет. Дело в ужасающей бедности и глухой непросвещенности местных…
И Марш едет на Украину. В тамошней столице, Киеве, живет и заведует собственной клиникой некий Игорь - главный нейрохирург этой страны. В свое время, молодым еще врачом, Игорь обратился к опытному Маршу за советом. С этого началось их двадцатилетнее сотрудничество, отношения учитель - ученик, и, как до недавнего момента казалось Маршу, - дружба. Которая окончательно развалилась в последний визит английского доктора в Киев. Закончим характерным пассажем: «Одна из главных сложностей в работе с Игорем состоит в том, что к серьезным операциям редко удается приступить до обеда… Игорь неизменно отвечал, что подготовить операционную раньше не представляется возможным.
— Приходится все делать самому.
Когда же я заметил, что следует чаще поручать работу другим и что своим недоверием к команде он создает себе лишние проблемы, он категорически со мной не согласился.
– Мы на Украине. Здесь все через одно место».
Дженнифер Уорф. «Вызовите акушерку. Тени Ист-Энда»
Дарья Горянина, перевод на русский язык
LiveBook, Москва, 2018
Продолжение документальной повести «Вызовите акушерку» - беллетризированных воспоминаний медсестры, работавшей в 50-х годах прошлого века в лондонском Ист-Энде, районе, где ранее находились пресловутые работные дома - устроенные государством для самых бедных, сирот и прочих ущемленных категорий населения раннекапиталистической эпохи. Нам эти работные дома знакомы лишь по художественной литературе. Никаких свидетельств этого феномена колониальной империи не осталось. Власти в распространении такой информации не заинтересованы, а бедным людям заниматься написанием «хроники днища» недосуг, сами понимаете. Именно поэтому первая книга Уорф, составленная на основе дружеских бесед с обитателями той, так сказать, субкультуры, стала бестселлером.
Писательница - а это действительно крепкая и толковая документальная проза - оказалась для Лондона эдаким Гиляровским, только полвека спустя.
Вся ее «инфа», полученная из первых уст, конечно, не должна была пропасть даром (и не пропадет: в следующем году выйдет очередной том). Во второй книге с подзаголовком «Тени Ист-Энда» Уорф пишет о небогатом народе этого лондонского района 50-х. Повествование нелинейное, состоит из нескольких любопытных сюжетов; раскрывать их не хочется, но должно отметить, что Уорф мастерски их закручивает. Среди героев - старенькая монашка, наворовавшая в ювелирных лавках мешок драгоценностей, но избежавшая тюрьмы; пожилой военный, сражавшийся еще с бурами в Южной Африке, то есть в конце XIX века. Он на войне выжил, но умер от гангрены в больнице для одиноких стариков…
Вообще повествование о болезнях не столько плоти, сколько души общества.
Конечно, много шокирующих деталей, хотя и живописными «хрониками днища» это назвать нельзя. Уорф, как настоящий социолог, вскрывает причины нищеты англичан и безжалостную методу отправки нормального живого человека на безнадежное дно. Тюремная психология пронизывает общество, поскольку «Многие надзиратели сами выросли в работных домах, а в XIX веке условия… там были совершенно бесчеловечными… Эти люди не знали другой жизни, и им казалось совершенно естественным так же вести себя с подшефными детьми». Неприятная ассоциация, согласитесь.
Но книга - не беспросветная достоевщина и горьковщина. Как раз наоборот, как ни странно. Во-первых, подъемы с дна, бывало, случались, есть тут и такая, прекрасная совершенно, история: мальчик-сирота заработал денег и вызволил сестренку из интерната, условия и отношение в котором - см. выше.
Книга начинается историей странновато-неадекватной сестры Джейн, которой сломали психику в интернате - но судьба у нее в итоге сложилась, причем именно ее психологические проблемы оказались фундаментом для новой, счастливой жизни.
Любопытны детали: например, вес омаров измеряли в пинтах, как пиво! Живописуются уличные торговцы (привет, вещевые рынки Москвы 90-х!), жизнь матросов баржи, идущей по Темзе, коварство рекрутеров, заманивавших пятнадцатилетних мальчишек в армию…
Критика общества - не цель;
Уорф делает глубокий вывод: к целым классам относились как к третьему сорту, а они, в общем, себя так же и воспринимали.
Что здесь причина, что следствие - большой вопрос. Начни с себя - это ж любимый российский лозунг последних лет, верно? Он, конечно, раздражает своей нахрапистой простотой, но другой точки для старта ведь действительно ни у кого еще не было. Даже у англичан.