Текст: Петр Моисеев
Обложка предоставлена издательством
Игорь Москвин. Убийство в Невском переулке. — М.: Флюид ФриФлай, 2019
В самом деле: еще до революции под именем Путилина выходили очерки, описывавшие его подлинные — или якобы подлинные — дела. Потом — все еще до революции — его взял в оборот Роман Антропов, превративший Путилина в русский вариант Ната Пинкертона. Относительно недавно — тут снимаю шляпу — до Путилина добрался Юзефович, трилогия которого в литературном отношении представляет наибольший интерес. Совсем недавно в произведениях Валерия Введенского появился сыщик Крутилин, некоторые истории с участием которого любопытны если не в стилистическом, то в чисто детективном плане. А вот теперь о Путилине пишет еще и Игорь Москвин.
Его книга «Убийство в Невском переулке» - это сборник, состоящий из небольшой повести, названной почему-то прологом, романа про тот самый переулок и еще одной повести, которая косвенно связана с сюжетом романа, так что действительно имеет некоторое право считаться эпилогом к нему. Ни одна из этих трех вещей не имеет отношения к детективу: перед нами образы полицейского жанра, когда загадка отсутствует, а акцент делается на процедуре расследования преступления. Сыщик Путилин появляется достаточно часто, но его заслуги в раскрытии злодейств нет: он организует и направляет своих сотрудников, действует достаточно здраво, но ничего слишком умного не предпринимает.
Наверное, реальные следователи именно таковы — но одно дело реальность, а другое — развлекательная литература.
Вообще Путилин вышел у Москвина каким-то бледным; все-таки недостаточно взять реальное лицо — надо еще представлять себе (или просто выдумать), каким это лицо было, и дать возможность читателю увидеть его именно таким.
Да и в целом положительных героев этой книги трудно назвать гигантами мысли; долгий и ненужный разведывательный визит двух путилинских помощников в поместье главного преступника, несмотря на все комплименты автора, оставляет впечатление топорной работы, и лишь то, что преступники полностью конгениальны сыщикам, мешает им (преступникам) скрыться заблаговременно.
Большой ошибкой Москвина стало и то, что в романе, занимающем большую часть сборника, он сразу же раскрывает нам некоторую часть информации, которую стоило бы попридержать до тех пор, пока ее не обнаружат полицейские. Поэтому на протяжении примерно сотни страниц мы вынуждены наблюдать, как сыщики думают и гадают о том, что мы знаем наверняка. (И не надо вспоминать Коломбо и доктора Торндайка — в обоих этих случаях авторы все равно умеют нас удивить, хотя мы, казалось бы, уже знаем всю подноготную преступления. Москвин — не умеет.)
Книга переполнена намеками автора на то, что он, дескать, изучал эпоху.
Вместо того чтобы бегло упомянуть о том, что Путилин читает газету (или и вовсе не упоминать — к сюжету это отношения не имеет), Москвин подробно эту газету цитирует. Столь же утомительны цитаты из официальных документов. Кроме того, многие читатели, встречая в полицейском романе несколько сюжетных линий, предпочитают, чтобы в финале (или просто в ходе расследования) они оказались взаимосвязанными; у Москвина этого не происходит. Некоторые эпизоды (например, о безумном юноше, который думает, что убил свою возлюбленную) не только не имеют отношения к основной истории, но и сами по себе не представляют интереса. Зачем они вставлены? Видимо, автору они показались занимательными. К сожалению, согласиться с ним трудно.
Незанимательность, собственно, и является главной бедой книги. Можно простить писателю корявый язык (а он, увы, именно таков) и бледных героев; можно, ожидая найти под обложкой детектив, удовлетвориться и полицейским романом, если он хорошо написан. Но так или иначе, искусство рассказа нам должны продемонстрировать; какие-никакие (желательно какие) неожиданные повороты сюжета должны присутствовать. Если же каждое событие читателем задолго предвидится и еще дольше развертывается, значит, автору стоит попробовать себя в другой области литературы, а то и за ее пределами.