Текст: Мария Лебедева
Обложка взята с сайта издательства
Руни Салли. Нормальные люди.
Пер. с англ. А. Глебовской
М.: «Синдбад», 2020
Вечный Сэлинджер появляется в аннотациях романов столь часто, что это стало своего рода клише. Женский аналог «Над пропастью во ржи» – «Под стеклянным колпаком» Сильвии Плат, голландский аналог «Над пропастью во ржи» – «Спаси нас, Мария Монтанелли» Германа Коха, лиричный аналог «Над пропастью во ржи» – «Очень странные увлечения Ноя Гипнотика» Дэвида Арнольда – и так далее.
«Сэлинджер для поколения снэпчата» – 29-летняя ирландская писательница Салли Руни, и этот сомнительный титул теряется в череде других громких комплиментов ее творчеству. The New Yorker называет Салли Руни «первым великим романистом нового тысячелетия». Ее второй роман «Нормальные люди» попадает в лонг-лист Букера ещё до официальной публикации. The Guardian провозглашает роман «будущей классикой» и включает в список ста главных книг XXI века. Оговариваясь, впрочем, что список «главных книг» не утверждает непременную шедевральность, а служит неким срезом важных моментов в развитии современной литературы; в сотню вошли очень разные произведения: и нобелевских лауреатов, и авторов-дебютантов, и детская литература, и нон-фикшн, и графические романы – едва ли не все книги, о которых говорили в последние годы, от бестселлера «Моя гениальная подруга» Ферранте до зебальдовского «Аустерлица».
«Новым Сэлинджером» называли много кого. Чаще всего под этим подразумевают историю подростка, где на первый план выходят внутренние переживания, а эмоциональная насыщенность, предельная искренность и включенность героя в культурный контекст компенсирует бессобытийность. В пересказе такие книги не нуждаются: взявшийся за это неблагодарное дело рассказчик теряется, бормочет что-то вроде «ну, эта книга про жизнь».
Пересказать «Нормальных людей» – и мы получим историю любви, меняющейся вместе с главными героями Коннеллом и Марианной, которые никак не могут решить, кто же они друг другу. Хроника фиксирует основные точки их отношений – сближаясь и отдаляясь, герои уживаются с собственными особенностями и травмами, цепляются друг за друга, чтобы снова расстаться, взрослеют, понимают относительность социальных ролей и самих критериев нормальности. И здесь – основное отличие от сэлинджеровского Холдена Колфилда: Холден подчеркнуто противопоставлен остальному миру, герои же «Нормальных людей» в этот мир вписаны: он может отторгать их в тот или иной момент жизни, но это всегда поправимо. Мир не хорош и не плох сам по себе, он меняется под давлением тех, кто берет на себя эту ответственность.
Разговор – главный инструмент познания у поколения, рупором которого провозгласили Салли Руни: та простая истина, что никто не способен читать мысли другого, у миллениалов становится центральной идеей, манией проговаривания. Бесконечный анализ сказанного и невысказанного, терапия как стиль жизни – собственно повествование и диалоги смешаны даже на уровне пунктуации, не маркированы привычными тире, потому что в смысловом плане их невозможно разделить.
Читатели любят романы Руни за их способность увлечь, и «Нормальные люди» действительно очень легко читаются, при этом не оставляя потом ощущения пустоты из-за предельной эмоциональной плотности. Сама писательница признавалась, что ей хотелось сконцентрироваться только на интересных моментах. Она тщательно расставляет тревожные знаки, мастерски управляет читательским вниманием и очень аккуратно обходит все те ловушки, где так легко скатиться в пошлость.
Поп-культура долгое время учила романтической, а часто и абьюзивной форме любви, но миллениалы открещиваются, среди прочего, и от этих ценностей: хеппи-энд теперь – необязательно свадьба или хотя бы намек на счастливое совместное будущее.
Финал «Нормальных людей» может оставлять ощущение ложной открытости – так бы и было в представлениях о правильном любовном романе, но здесь история, в общем-то, завершена. Герои в ней больше не заинтересованы. Любовь заканчивается не потому, что была «ненастоящей», а просто из-за того, что ничто не обязано длиться вечно.
Вообще все важные миллениальские истории, в какую форму бы ни облекались, удивляют своей практичностью: это всегда в большей степени гайд, помогающий понять реальность, нежели эскапическая фантазия. Книги и фильмы становятся пособиями по общению, с примерами положительными и отрицательными – но всегда объясняющими, как может быть все устроено. В «Половом воспитании» – наверное, самом обсуждаемом сериале этого года – знание о личных границах становится важнее условного сюжета о взаимной невысказанной влюбленности. В «Нормальных людях» отношения Коннелла и Марианны – case study на тему сложных отношений, которые сами герои избегают называть любовными, предпочитая слово «дружба» – которое, в общем-то, тоже не подходит. Здесь отчасти становится понятной пресловутая миллениальская страсть изобретать новый термин для каждого явления – не так, будто мир еще юный и неназванные предметы жаждут быть обозначенными, а будто слова имеют срок давности (так оно, в общем, и есть – язык пластичен).
Формула «Миллениалы изобрели…» фиксирует основную черту поколения – не просто отказ от старых ценностей, а стремление заменить и переосмыслить практически все. Так, «Маленькие женщины» Греты Гервиг ближе оригинальному роману Олкотт с его революционными для девятнадцатого века идеями, нежели многие предыдущие экранизации, видевшие в романе милую поучительную историю для девичьего чтения. Ничего нового не изобретается, актуальные смыслы не прирастают искусственно, а отыскиваются под слоем заслонявших их банальностей.
Также и в случае Салли Руни: «Нормальные люди» – роман о воспитании чувств в декорациях современности, в котором кто-то может увидеть честную, откровенную историю с негероическими героями в духе Лины Данэм (Руни, Гервиг, Данэм в принципе феномены одного порядка), кто-то – услышать голос поколения, а еще кто-нибудь – не захотеть видеть и слышать ничего из названного. Возможность иметь свое мнение и не бояться осуждения – тоже важная миллениальская ценность. Миллениалы изобрели понимание.