Текст: Петр Моисеев *
Фото: обложка взята с сайта издательства
Начиная читать роман Эмманюэль Гран «Конечная — Бельц» (2013), я был готов к тому, что это окажется триллер, - триллеры сейчас выходят гораздо чаще, чем детективы. Но, с другой стороны, - что ж? - жанр-то хороший. А аннотация обещала, вдобавок к саспенсу, «остров, где регулярно происходят несчастные случаи и загадочные убийства», и «знаки, которые оставляет Анку, ангел смерти». Еще лучше — стало быть, возможна и детективная загадка.
Теперь о том, что ждет читателя на самом деле. Итак, Марк Воронин нелегально уезжает с Украины в Европу в компании с еще несколькими земляками. Бандиты, которые их перевозили, в пути совсем распоясались, но героям удалось отбиться, после чего они разбрелись в разные стороны. Марка занесло на островок близ побережья Бретани, где он устроился на судно рыбака Жоэля Карадека, бандиты меж тем продолжают искать его по свету. На островке — том самом Бельце — действительно происходит нечто интригующее: «Однажды там посреди поля нашли парня, раздавленного скалой, хотя никакой скалы в том поле никогда в помине не было. ...А позже, три года назад, у безлюдного берега сел на мель огромный траулер. …На борту вроде бы находились двадцать моряков. Так вот: ни одного живого так и не нашли. И ни одного тела». Уже буквально у нас на глазах рыбаки вылавливают из моря чью-то отрезанную ногу. А в скором времени происходит еще одно необъяснимое событие: убит один из рыбаков, Пьеррик Жюган, с которым Марк как раз крепко повздорил: Жюгану сильно не понравилось, что приезжий отбивает хлеб у местных, которым и самим-то работы не хватает. Необъяснимость же убийства заключается в том, что смертельный удар был нанесен со страшной, прямо-таки нечеловеческой силой, что, в общем-то, выводит из-под подозрения и жену убитого… да, наверное, практически всех возможных подозреваемых. И мы заинтригованы еще больше — как же, как же Эмманюэль Гран это объяснит? А ей все мало — и вот Марк видит в лесу зловещую черную фигуру — по всем приметам дьявола. А потом на пляже Марк натыкается (не без помощи некоей таинственной девочки) на большой валун, на котором выбита надпись «Хозяин согласен на сделку». В общем, все страньше и страньше. И ничто не предвещает беды. Но она приходит.
Беда Эмманюэль Гран — это объяснения, которые когда-то надо же дать взыскательным и даже не очень взыскательным читателям.
Вот какие объяснения мы получаем: человек, раздавленный отсутствующей скалой, к концу романа прочно забыт. И правильно — помер так помер. Исчезнувшая без следа команда — приравнивается к придавленному скалой. Отрезанная нога?...Да про нее читатель, наверное, и вовсе уже забыл. Объяснение убийству на пляже… тут, с одной стороны, мы узнаем, кто убийца. Но разгадать его мотив заранее не сможет никто. Потому что мотив совершенно безумный, а единственная улика, которая могла бы на него указать (вырванная страница из книги), тщательно скрывается от читателя. Нечеловеческая сила убийцы?
Приравнивается к исчезнувшей команде. Правда, тут у дотошных читателей есть возможность додумать: не исключено, что эта самая нечеловеческая сила объясняется безумием. Но может быть — и помощью дьявола. Ибо — внимание! - все, что казалось происками дьявола, в финале оказывается… происками дьявола. Нет, конечно, мистика — вещь прекрасная, но сначала намекать на естественное объяснение, а в финале все-таки остановиться на сверхъествественном — это все-таки попахивает капитуляцией автора перед задачей, которую она сама же себе и поставила. Тем более что и капитулирует Гран как-то уклончиво: с одной стороны, дьявол, безусловно, замешан («Анку следит за сделкой… Потому Анку и приходил в лес — чтобы увидеть тебя»). А с другой…
«— Анку… Я тоже его видел, — признался Марк с легким испугом в голосе.
— Ты только думаешь, что видел его. Тебе дали наркотик. Когда речь заходит об истине, глазам не всегда можно доверять».
К сожалению, после таких вывертов не доверяешь уже автору.
Что остается в качестве последнего козыря? Разумеется, саспенс. Для трилерра, в общем-то, больше ничего и не надо. Только нельзя создать саспенс с помощью вот таких пассажей:
«Его руки лежали перпендикулярно телу, а ноги сомкнуты и вытянуты вдоль тела. Брюшная полость вскрыта, а вывалившиеся из нее кишки извивались на песке в луже черной крови. Но самое шокирующее зрелище представляла собой голова жертвы. Ее отрезали и установили в области промежности несчастного. Лицо посинело, застыв в жутком крике страха и ненависти».
Саспенс тоже требует мастерства, и это не мастерство литературного мясника. Безупречно страшные и напряженные сцены — женщина, бегущая по полутемному коридору (в «Дьяволицах» Клузо); а в литературе — да хотя бы Вера Клейторн перед веревкой, свисающей с потолка в ее собственной комнате (в «Десяти негритятах»).
Если бы для саспенса хватало распоротых животов, никакие триллеры были бы не нужны — хватило бы моргов.
* Петр Моисеев — кандидат философских наук, литературовед, специалист по истории и теории детективного жанра