Текст: Петр Моисеев
Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Определить десять лучших детективов первой половины XX века было бы относительно нетрудно: тогда жили и писали Конан Дойль, Честертон, Кристи, Леру, Лео Брюс — да мало ли кто еще. Интереснее разобраться с шедеврами периода упадка, начавшегося после Второй мировой. Однако прежде надлежит сделать два предупреждения. Во-первых, у каждого писателя я выбрал только по одному произведению. У Агаты Кристи, Буало-Нарсежака и Джо Алекса найдутся и другие произведения, которые стоило включить в этот список. Но уделить слишком много внимания одному — значит незаслуженно обделить другого. Во-вторых,
как бы ни был хорош детектив, всегда найдется хотя бы один читатель, который разгадает его загадку раньше времени.
Далеко не всегда это означает, что автор сел в калошу. Скорее это — неизбежный риск: ведь детективист и должен дать читателю все необходимые для разгадки сведения. А человеческое мышление настолько таинственная и непредсказуемая штуковина, что, даже когда все меры предосторожности со стороны писателя приняты, в чьей-нибудь голове наверняка раздастся щелчок, и проницательный читатель поспешит облить автора презрением.
Пожалуй, Кристи — один из немногих детективистов, кто настолько хорошо чувствовал читательскую психологию, что был безупречен или почти безупречен по части честного обмана. На этом я заканчиваю с предупреждениями.
Итак, десять лучших детективов второй половины XX века. Порядок — хронологический.
1. Сирил Хэйр. Чисто английское убийство (1951)
Роман хорошо известен. Удивительно, что это действительно отличный детектив, ничуть не уступающий (или даже превосходящий) «Трагедии закона» или «Жильцу», которые прославили Хейра на родине. Главной загадкой здесь становится мотив убийства английского аристократа. Русская версия названия стала клише, однако с пониманием этого клише возникли проблемы. Для среднестатистического читателя «чисто английским» здесь является, конечно, антураж: поместье, Рождество, нравы высшего света и прочее тому подобное. Для Хейра чисто английским является именно мотив и поэтому он делает своего сыщика (то есть единственного человека, который может разобраться в происходящем) неангличанином (то есть лишает его — до поры до времени — знания некоторых важных фактов, известных — или якобы известных — в то время любому англичанину). Удивительно, что разгадка производит сильное впечатление даже притом, что мы, как и доктор Венцеслав Ботвинк, вроде бы не располагаем всей необходимой информацией.
2. Буало-Нарсежак. Та, которой не стало (1952)
Послевоенный период был суровым временем для детектива. Даже талантливые авторы, любившие свой жанр, иногда пытались притворяться не тем, чем они были. Пьер Буало и Тома Нарсежак — уже состоявшиеся детективисты, — начав работать вместе, решили сделать ставку на «психологизм», «точку зрения жертвы» и прочие модные штучки, не имеющие, впрочем, отношения к сущности жанра. Однако талант и любовь к детективу позволили Буало-Нарсежаку довольно долго приобретать капитал, не поступаясь невинностью. «Та, которой не стало» - их первый совместный шедевр: человек собственноручно убивает свою жену — но последующие события разворачиваются так, словно никакого убийства не было; труп исчезает, находятся свидетели, которые вроде бы видели убитую в добром здравии…
«Живой мертвец» — загадка отличная; однако по-человечески ничтожный герой и обилие психологических подробностей несколько портят этот в основе своей великолепный роман.
Стоит упомянуть, что Анри-Жорж Клузо, экранизировавший его под названием «Дьяволицы», подчеркнув достоинства книги, отбросил ее недостатки.
3. Эдогава Рампо. Игры оборотней (1954)
Книга, замечательная во всех отношениях. Прежде всего, конечно, загадкой: молодой человек, некий Горо Химэда, получает некие угрожающие послания (правда, не пять апельсиновых зернышек, а белое гусиное перо, но смысл тот же). Читатель ждет уж рифмы «розы» (то бишь убийства)… но в один прекрасный день Химэда падает со скалы на глазах у свидетелей. То есть вроде бы кончает с собой — если не считать того пустячка, что мотива у него не было. Способ убийства весьма остроумен; при этом Рампо не жадничает и добавляет все новые необъяснимые и интригующие подробности. Замечательно и то, что, как и в случае Хэйра, это отнюдь не раннее произведение автора; а ведь детективисту очень трудно выдавать все новые сюжетные идеи на протяжении даже нескольких лет подряд;
Рампо — один из тех, кто не утратил способности удивлять даже через тридцать лет после своего дебюта.
Наконец, замечательно, что, когда в Англии, Франции и Штатах детектив начал переживать спад, на подмогу подоспели писатели из других регионов — в том числе из Японии. Кстати, Эдогава Рампо — это «Эдгар По» в японской транскрипции.
4. Джо Алекс. Смерть скажет от моего лица (1960)
Джо Алекс — такой же Джо Алекс, как Рампо — Эдгар По. Другими словами, это псевдоним. На этот раз источником свежей крови послужила польская литература, хотя действие романов Алекса происходит в Англии. Эта книга посвящена загадке убийства актера — разумеется, в самый вечер премьеры. Убитый, застигнутый преступником в своей гримерной, почему-то остается спокойно лежать на кушетке и дает себя заколоть. Такого рода странности и несообразность накапливаются, пока сыщик (он же повествователь), писатель (разумеется, детективист) Джо Алекс не осознает, что некоторые факты можно объяснить с помощью одной версии, остальные — с помощью другой, причем друг друга эти версии исключают. Это тот случай, когда детектив мне понравился даже притом, что разгадку я нашел раньше сыщика.
5. Агата Кристи. Вилла «Белый конь» (1961)
Две чудные загадки с мистическим налетом. Одна: в Лондоне действует фирма, устраняющая людей по заказу клиента. При этом никаких следов она не оставляет, поскольку… действует с помощью магии. Или все-таки науки? Сложно сказать, но несомненно одно: «оплаченная» жертва чахнет и умирает от естественных причин. Загадка номер два: одного из подозреваемых — несомненного паралитика — видели преспокойно разгуливающим на своих двоих.
На всякий случай уточню: на дешевые приемы с двойниками и близнецами Кристи никогда не разменивалась.
Забавная подробность: в заглавии романа присутствует отсылка к Откровению Иоанна Богослова; но только в переводе Е. Осеневой («Бледный конь») эта аллюзия учтена. Впрочем, даже те, кто не знает, чем бледный конь отличается от белого, все равно получат удовольствие.
