Бездонная тайна Уильяма Шекспира

Коллаж: ГодЛитературы.РФ. Обложка с сайта издательства

Стратфордианство – то есть учение о том, что Шекспир – это Шекспир, – обладает в академической среде непререкаемым авторитетом. Антистратфордианство – то есть целый корпус версий о том, что Шекспир – это кто угодно, только не Шекспир, и все приписанные ему пьесы написал кто-то другой, – в свою очередь воспринимается едва ли не как ересь. И хотя антистратфордианство действительно полно сомнительной коспирологии, некоторые версии весьма основательны и заслуживают если не веры, то как минимум внимания. Как раз такую версию и представляет книга, о которой пойдет речь.

«Сонеты и поэмы Шекспира. Поэзия шекспировской эпохи в переводах Юрия Ключникова»; «Бездонная тайна Уильяма Шекспира: очерк-исследование»/Сергей Ключников. - М.: Беловодье, 2020

Текст: Игорь Шумейко

Новая книга поэта, переводчика, эссеиста Юрия Михайловича Ключникова – дань поэзии Великого Барда (принятое обращение к Шекспиру) и яростная борьба за его Имя. Точнее: за «человеческое наполнение» всемирного бренда, ибо «наполнение» традиционное, приписывающее авторство гениальных творений «ростовщику из Стратфорда Шаксперу», – просто нетерпимо для поэта Ключникова и его многочисленных единомышленников по всему миру. Одного из них мы недавно потеряли: скончавшийся принц-консорт Филипп был ярым антистратфордианцем. Но похоже, внимательно прочитанная, эта книга умножит их ряды.

Как известно, «шекспироскептики» делятся на отряды по именам предполагаемых авторов великого корпуса сочинений. Марлеанцы полагают: это Кристофер Марло, бэконианцы - Фрэнсис Бэкон, оксфордианцы - граф Оксфорд… Полный (на момент выхода книги) список претендентов тщательно проанализировал Сергей Ключников, соавтор этого тома и сын Юрия Михайловича. Оговорка «на момент…» не случайна: совсем недавно стал формироваться отряд «бассанианцев», считающих, что «Шекспир» - поэтесса Амелия Бассано, в замужестве Ланиер, крещеная венецианская еврейка, автор поэмы «Славься Господь, царь Иудейский», ранее поднимавшаяся лишь до кандидата в «смуглые леди сонетов» (знаменитый адресат любовной лирики Шекспира). Но в поэтическо-конспирологической атмосфере от Адресата до Автора: один лишь шаг. Английский шекспировед Джон Хадсон, автор сей, мягко говоря, экзотики (юная «Смуглая леди» как-то умудрилась воссоздать в исторических хрониках сложнейшие периоды истории Англии, а в сонетах, оказывается, воспевала самоё себя) в беседе с Натальей Голицыной вздыхал: «Шекспир превратился в глобальный многомиллиардный бизнес, любое антистратфордианство – подкоп под имидж и туриндустрию Англии».

Был или не был? Вот в чем вопрос

Впрочем, среди примерно двух миллионов (подсчитано) работ на эту тему есть и серьезные исследования. И книга Ключниковых – своеобразная трибуна для версии Ильи Гилилова и Марии Литвиновой, признанной не только в России. Её «красоту и серьезность» оценили даже всемирно известные шекспироведы Джон Митчел и Джеймс Шапиро.

Актер-ростовщик Шакспер (именно так записано в свидетельстве о рождении: Shaksperе) из Стратфорда не мог знать подробностей жизни Дании и Италии, столь выпукло явленных на страницах пьес, а вот граф Ратленд объездил Европу, был посланником в Дании, в Падуе вместе с ним учились Розенкранц и Гильденстерн… Подобных фактурных, хотя и косвенных доказательств за два века собран огромный файл. «Против» говорило лишь то, что на момент постановки первых шекспировских исторических хроник графу было 14 лет. Гилилов и Литвинова считают: те первые хроники написаны Френсисом Бэконом. Но наши шекспироведы не просто сцепили две давние версии: они дали весьма убедительную картину их отношений. Бэкон фактически был опекуном осиротевшего в 12 лет Роджера Маннерса, пятого графа Ратлэнд, принадлежавшего к Йоркской ветви Плантагенетов (династия, правившая до Тюдоров). Точнее, финансовые дела семейства принял лорд-казначей королевы барон Бёрли, а Бэкон сосредоточился на воспитании юного графа. Подробная реконструкция их отношений Литвиновой напомнила мне Жуковского и Пушкина. Даже хронологически: Талант был на столько же старше Гения и на столько же его пережил.

Рано проявившийся поэтический гений Ратленда «накренил» творческий тандем: в могучем своде талантов Бэкона лирический дар занимал скромное положение. Не имея амбиций поэта, он, похоже, с облегчением передавал свои черновики в руки ученика.

Убедительно воспроизведены и мотивы привлечения посредника-Шакспера. Вовсе не тотальная конспирация: при дворе, в кругах лиц, чье мнение было значимо, прекрасно знали ту игру. Актер-ростовщик Шакспер во всех документах, связанных с жизнью двора, отсутствует «более чем полностью», тогда как его «младший коллега» драматург Бен Джонсон был принимаем при дворе.

Похоже, Бэкона рассмешила до умиления грозная фамилия бойкого парня, сторожившего лошадей у театра, пока их владельцы наслаждались пьесами. Shaksperе почти совпадал с кембриджской кличкой графа Ратленда Shakespeare, «Потрясающий копьем», восходящей к самой Афине Палладе: с древнегреческого Афина Потрясающая – копьем, естественно, а не красотой.

Веками тема авторства обрастала новыми и новыми аллюзиями, в ХХ веке ожидаемо классовыми. Великолепен наш Луначарский: «Я еще боюсь утверждать, что новая гипотеза верна, но, по-видимому, автор – граф Ратленд». Далее нарком просвещения СССР приводит убедительные доводы ратлендианцев, резюмируя: «Нам было бы приятнее, чтоб величайший в мире писатель был не из аристократии, а из низов, я сам говорил: почему не допускаете, что такой многообразный гений мог выйти из низов? Но приходится признать, что Шекспир и Ратленд, по-видимому, одно и то же лицо».

Сергей Ключников: «Но в 1930-е годы споры были прекращены указанием считать Шекспира человеком из народа. Мы даже знаем, кто отдал это указание. Не кажется ли стратфордианцам, что их разоблачения альтернативных точек зрения напоминают инвективы 30-х годов?» Здесь замечание/пожелание Ключникову: объективно высокий уровень книги требует заполнения этой лакуны. Намек на автора указания более чем прозрачен, но приведите хотя бы строку!

Переводчики Шекспира

Да, комично совпадение пролетарских позиций 30-х годов и нынешней защиты «народного» Шекспира распорядителями многомиллиардного бренда. О цене вопроса скажет и судьба фильма Роланда Эммериха «Аноним» (2011), отвергшего традиционную версию. Стратфордианцы объявили: «это покушение на самый знаменитый экспортный товар Британии» и сломили даже Голливуд: вместо запланированных 2000 залов фильм прошел в 250.

Рецензируемую здесь книгу Сергей Ключников дарил мне без особого энтузиазма, исходил из стратфордианского посыла моей статьи «Шекспир и торренты» («НГ-EL» 11.02.2016). Не форсируя темы своего внезапного «прозрения на дороге в Дамаск», я должен все же признать: указанные авторами «дыры» стратфордианской версии представляются самыми «незашиваемыми». Другой знаменитый англичанин на букву «Ш» говорил: «Если из пяти теоретически возможных версий преступления ложность четырех доказана, значит верна пятая, сколь бы невероятной она ни казалась». И вслед за Шерлоком надо признать: «драматург Шакспер», цитирующий в пьесах не публиковавшиеся записные книжки Бэкона, уехавший (после смерти Ратленда) в Стратфорд и навсегда, в том числе в завещании, забывший о своем авторстве, – ложная фигура. Значит…

Но в том и сложность, что за два века полемики и антистратфордианцы собрали горы сомнительных аргументов. Например, считали невероятным, что при жизни Шекспир издал только поэмы «Венер и Адонис» (1593), «Лукреция» (1594), а несравненно более значимые пьесы впервые изданы актерами Юмингом и Конделем, друзьями скончавшегося в 1616-м Шекспира, в знаменитом in folio аж в 1623 году.

Ключом к пониманию тогдашнего театрального бизнеса мне показались артели «скорописцев»: на спектаклях того же «Глобуса» они украдкой, порой со смехотворными ошибками делали «пиратские копии» для других театров. Скорописцев я и назвал «торрентами» в той статье в НГ. Тогда в Лондоне был настоящий бум театров; доход приносили именно спектакли («Глобус» вмещал 2000 человек), выступления перед королевой, вельможами (типа «корпоративы»). Потому и были изданы «Венера…» и «Лукреция» - потому что поэмы, а не пьесы! Печатать их, когда и так скрипят перьями скорописцы, - рубить свой финансовый сук. И год первого издания – 1623 – как раз похож на время окончания коммерческой значимости текстов: друзья, пайщики «Глобуса», сошли со сцены (в буквальном смысле).

"Первое фолио" Шекспира ушло с молотка за 10 млн долларов

Сомнителен и такой аргумент антистратфордианцев: расчетливый бизнесмен и возвышенный поэт несовместимы. Вспомним главу процветающей тульской агрофирмы, завалившей Москву мясом, маслом, медом и фруктами. Глава фирмы и выехал в Арзамас, найдя по газетному объявлению самый выгодный вариант конвертации своих рекордных гонораров (500 руб. за лист "Войны и мира") - в дополнительные земли. Правда, в Арзамасе, глубоко задумавшись «Вот куплю, заработаю, а дальше что?», он испытал знаменитый, «арзамасский ужас», став собственно толстовцем. Но это уже русские непостижимости, существование которых англичанин может лишь подозревать. В общем: «где Стратфорд и где тот Арзамас?!» Но все же факт: «Войну и мир» написал успешный бизнесмен.

Ну и самая шаткая гипотеза антистратфордианцев: коллективное авторство. Не двойное, Бэкона - Ратленда, а именно коллективное. Шекспироведы Форрест, Слейтер и Дуглас собрали целую бригаду авторов: Бэкон, графы Оксфорд, Ратленд, Дерби, графини Ратденд и Пэмбрук, Марло, Донн, Рэли… Это еще не все. Их сольные творения изданы, известны, но вообразить совместное сочинительство… Тут я контрстатей не публиковал, ограничившись эйнштейновым «мысленным экспериментом». Представлял картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» - как она есть, со всеми лицами, деталями, хохотом, гремящим на весь Русский музей… Только с подписью: «Английские графы пишут «Гамлета».

Права цитируемая Ключниковым поэт и эссеист Наталья Гранцева: «При ближайшем рассмотрении оказывается: биография Шекспира — реконструкция, синтезированная из ничтожного числа фактов жизни стратфордского откупщика Шакспера и громадного числа фактов “издательской жизни” драматурга (минимум половина “фактов” также реконструирована). Еще большее число “фактов” извлечено реконструкторами собственно из шекспировских текстов, из их понимания косвенных указаний на известные события». И хотя стратфордианцы зачисляют её в свои ряды, Гранцева суммирует: «В рамках стратфордианского шекспироведения лексика исследователей одномерна. Не понимают, что имеют дело со словами в маске, с двойной семантикой? Бахтин считал, что тексты Шекспира «трехслойны»… Может, и биография его «трехслойна»?

Искусственный интеллект вычислил соавтора пьес Шекспира

Но книга Ключниковых - не только об «авторстве». Это свод новых переводов поэм и сонетов Шекспира и 14-ти поэтов его эпохи, начиная с королевы Елизаветы и казненного ею графа Эссекса, Джон Донна – и так до пирата Рэли. Особо подробно рассмотрена роль знаменитого драматурга Бена Джонсона, близкого друга почти всей упомянутой «шекспировской Дримтим». Доверенное лицо графа Ратленда и его супруги Елизаветы, которому та выдала тайну своего платонического романа с Джоном Донном, а Бен в обычном своем подпитии разболтал это. Граф в итоге рассорился с графиней, Донн - с Джонсоном. «Бен Джонсон очень переживал разрыв с Донном, - пишет Сергей Ключников. - Пил почти целый год, уезжал за границу». Все «проходившие Джонсона» знают: пил-то он всю жизнь, но, видно, в тот 1612 год, действительно пил как-то по-особому.

Юрий Ключников, переводя сонеты Шекспира, не только благодарно упомянул своих предшественников, но и разобрал особенности их работ и сопутствовавшие ограничения: вроде невозможности Маршаку сохранить «гомосексуальные мотивы». Все «трудности перевода» Ключников показал на примере 8-го сонета, приведя оригинал (60 английских слов), русский подстрочник Шаракшане (90 слов едва вместили все оттенки смысла), переводы Финкеля, Маршака и 4 варианта своих переводов.

Совершенное владение формой сонета, погружение в особый, английский тип поэтического мышления продиктовали Юрию Ключникову и эту блестящую стилизацию, открывающую книгу: