Текст: Андрей Цунский
публикация: сентябрь, 2015
- Я устал от нелюбви. Никого ни к кому.
- Дмитрий Горчев
Теперь-то, через пять лет после, про него изредка пишут. Сравнивают. С ОБЭРИУтами, еще с кем-то. Глупое и неприличное это занятие. Его называли абсурдистом - что чушь собачья и полная (вот тут он сказал бы именно нужное слово) дурь. Такого печального и веселого, и всегда умного реалиста не было и не будет.
Друг МАССА
Говоря о Дмитрии Анатольевиче Горчеве, обязательно следует назвать и другое имя, в данном случае - «другое» от слова «друг»: Александр Николаевич Житинский. Именно он первым из профессиональных сочинителей осознал интернет как пространство для нового вида литературного творчества. Тогда и появился термин «сетература». Вот как о знакомстве с Дмитрием писал Житинский, бывший «рок-дилетант», а теперь МАССА - под таким ником выступал в Сети Александр Николаевич, открыв при этом много писательских имен.
«Не помню, кто первый указал мне на Горчева. Типа, Масса, обратите внимание - и дал линк. Я пошел по этому линку и обнаружил молодого человека из Казахстана, который вывешивал в Сети рассказы. Не скажу, что они меня поразили, но в них было то, что дается от рождения и не воспитывается тренировкой: пластика текста. Он явно умел от рождения правильно ставить слова - в нужном порядке, отчего текст приобретал его неповторимую интонацию».
После двух литературных сетевых конкурсов Житинский создал ЛИТО им. Лоренса Стерна, и однажды срочно потребовалось найти нового секретаря, чтобы «Обсуждалка», «Курилка» и другие разделы этого уникального сетевого явления не развалились. И когда Александр Николаевич был уже почти на грани отчаяния - «Неожиданно вызвался Горчев. Так он впервые обнаружил одну из своих замечательных черт - отзывчивость. Если нужно было кому помочь, Дима откликался всегда и делал, что нужно.
И он стал секретарем Лито и вскоре в этой должности обрел как друзей, так и недругов, потому что, несмотря на мягкость характера, вёл дела весьма строго… Тогда мы с ним несколько раз поговорили с глазу на глаз и я предложил ему переезжать в Питер и работать в нашем издательстве «Геликон Плюс», учитывая то, что Горчев был прекрасным художником, о чём я уже знал.
Через полтора месяца Горчев уже работал в «Геликоне». Эмблема Геликона принадлежит ему, а уж сколько обложек и иллюстраций он сделал за 6 лет работы - не пересчитать. Но главное было не в этом. Переезд в Питер и жизнь в нашем городе сделали из Горчева того писателя, которого мы любим и чтим. Кто-то скажет - «большой», кто-то «гениальный», но для меня существует только одно слово - настоящий. Это не масштаб. Можно быть настоящим и не очень большим, и вообще, у каждого своя линейка. Но подлинность не измеряется линейкой».
Лучше Александра Николаевича никто так коротко и точно не рассказал историю писателя Горчева.
Горчев и многочисленные Люди
На эту тему чаще всего упоминаются его слова: «Людей необходимо уничтожать», выдранные из контекста. Не из абзаца, не из главы и не из книги. Они выдраны из личности, из окружающей обстановки, из времени и даже из собственной семантики. Сам Дмитрий составил для людей памятку. Вот она:
«Мне нужна Окончательная и Безоговорочная Бумажка. Вот такая:
Предъявление Вам Подателем Сего настоящей Окончательной, Безоговорочной, Безотзывной, Релевантной и Пленипотенциарной БУМАГИ означает что:
1. Податель Сего не желает Вам добра.
2. Податель Сего не желает Вам зла.
3. Податель Сего не желает Вам ничего.
4. Податель Сего не помнит Вашей фамилии.
5. Податель Сего через пять минут забудет Ваше имя.
6. Податель Сего не знает и не хочет знать:
- а) в штанах Вы или без штанов
- б) какого цвета у Вас волосы
- в) мужчина Вы или женщина
Посему Вам надлежит немедленно проходить, не задерживаться. Так надо.
Самый Наиверховный и Генеральнейший Всех Вас Директор, Начальник и Генералиссимус
Печать и восемнадцать степеней защиты, б....»
Тайны за печатью и степенями защиты не было. Он очень много работал.
Горчев молчит и слушает
О Горчеве пишущем (то есть - написавшем то-то и то-то) сказано много. О Горчеве говорящем - вспоминают и тоже говорят и пишут. О Горчеве молчащем знают очень немногие. Безусловно знал Житинский. Лучше всех знает его вдова. Но читая тексты Горчева, каждый может понять, что заметить, запомнить и так точно воплотить в словах такое количество самых невероятных деталей, черточек, словечек - разоблачающих искренность и торжественно раскрывающих лицемерие и ложь мог только постоянно работающий человек. Дмитрию нужно было, необходимо было очень много молчания. Это молчание давало потрясающие литературные результаты. Одно в нем очень тяжело и болезненно. Молчание - это одиночество. Это потом результаты молчания и поразительного умения слушать взрывались фейерверком блистательных текстов.
«Когда я еще жил в общежитии, там был один сосед, который как-то взялся ходить взад-вперед по комнате и торжественно произносить: ТЭБЭБУРИЛЬЩИК!»
При этом было непонятно: то ли это означало Тэбэ, в смысле Тебе, Бурильщик, то ли Т.Б.Бурильщик, то ли тупо Тэбэбурильщик и всё.
Вскоре после этого он вдруг стремительно облысел, перестал мыться и стирать носки, из-за чего никто не хотел жить с ним в одной комнате. Затем он страшно разбогател и бесследно исчез. Правда через несколько лет одному человеку пришла телеграмма, что он прибывает в гости таким-то поездом такого-то числа, но когда этот человек позвонил в справочную, там ответили что этот поезд уже год как отменили.
А все потому что он случайно произнес Волшебное Слово, некий пароль неизвестно куда неизвестно зачем, к каким-то тайным ресурсам. Таких Слов довольно много, их нужно только угадать, и тогда можно вытворять разные Штуки: перекусывать зубами арматуру или денег заработать много как Билгейц или жить вечно как фрау Рифеншталь.
«Но каждое такое Слово действует только один раз. И еще одна неприятная особенность: радости от всего этого ни-ка-кой.»
Сам он писал о «писательском труде» честно и очень точно: «Я не люблю сам процесс перенесения текста из головы на любой носитель. Во-первых, я не очень быстро печатаю, а во-вторых, текст в голове всегда расположен гораздо лучше, чем на экране. Потом еще начинаются проблемы, когда текст из экрана попадает на бумагу, - почему-то получается совсем уже не тот текст, его нужно переделывать. В общем, довольно много мороки. А в голове все сочиняется легко и приятно».
А говорить с ним, кстати, было иногда легко и приятно, а иногда… Ну, когда как. Мне с ним даже ругаться нравилось. Делал он обложку для моей книги. Не понравилась она мне - не то слово. Он звонит: «Ну как?» Я ему хотел все высказать, а потом говорю: «Ну скажу, я что мне не нравится. Так ты же нарочно еще хуже сделаешь!» А он в ответ: «Вот видишь, как хорошо, когда ты не… (чудак такой вроде)! Сам все понимаешь! Приятно дело иметь с такими, которые понимают!»
Горчев - гиперреалист
Есть такое в живописи направление - гиперреализм. Рисует художник Ричард Эстес ветровое стекло автобуса, и все что в нем отражается - как сфотографировал. На кой ляд, если можно просто сфотографировать? Чтобы все сказали «Во дает Эстес?!» А вот у Горчева - все не так. Ну вот вам к примеру:
«Когда я лет двадцать тому назад работал проводником, в одном рейсе произошла очень неприятная история с проводником из соседнего вагона: на узловой станции Чу к нему набился целый табор цыган. Без билетов, конечно, – цыганам покупать билеты запрещают их обычаи.
При этом ещё до прибытия на станцию Чу по составу было разослано строгое приказание бригадира, чтобы зайцев не брать: какая-то шла проверка, что ли, министерская, и в этот редкий день ревизоры денег не брали и даже водки в штабном вагоне не пили.
А тут цыгане! Сосед их, конечно, пытался не пустить, да какое там – пока он выпихивал ногой с подножки беременную цыганку с восемью детьми, остальные цыганы зашли через другую дверь, расселись на всех полках и уже обобрали половину законных пассажиров. А тут и поезд тронулся – не выбрасывать же этих цыганов на ходу.
Ну и тут же, конечно, пришла ревизия. Я сам тогда в первый раз увидел трезвых ревизоров, да чтобы ещё что-то проверяли. А тут в соседнем вагоне сорок восемь зайцев! Ну, в общем, скандал, протокол, соседу п…ц.
После рейса, значит, разбор у начальника резерва проводников. Мы с напарником тоже туда были приглашены, но по другому поводу: нас тогда немного позже на станции Луговой сняла с поезда милиция, но это другая, впрочем, история.
И вот читает начальник резерва протокол про зайцев и с недоумением спрашивает нашего соседа: «Да ты, парень, о…л, что ли? Сорок восемь зайцев! Я сам проводником двадцать лет ездил, но такое первый раз слышу!» Тот объясняет, что вот, мол, цыгане налезли, а тут ревизоры. «Цыгане? – говорит начальник уже добрее. – Ну, цыгане – это другое дело. А почему в протоколе не записано, что это были цыгане?» Сосед растерялся: «А что – разве в протоколе такое пишут?»
Тут зачем-то и я влез, хотя уж мне-то следовало бы помалкивать: «А что, Акылбек Серикбаевич (или не помню, как там его звали), разве в протоколе нужно обязательно указывать национальность всех зайцев? Мол, обнаружено три безбилетных пассажира – один кореец и два узбека?» «Узбека не надо, – поморщился начальник. – А цыгане надо!»
Ну, в общем, присудили нам всем месяц исправительных работ по благоустройству территории с поражением в зарплате, но это уже не важно.»
После такого не скажешь: «Во дает Горчев, число цыган запомнил». После этого подумаешь: «Господи, как мы живем?» Или вы думаете, изменилось что-то. Я вот не заметил, а если видел что другое, так еще интереснее. Жаль, Горчева рядом не было. Было бы еще, что почитать.
Горчев и сетература
Сколько копий было сломано, людей обижено и неприличных слов написано и произнесено в спорах о том, есть эта самая сетература или нет. Сейчас вспоминается с улыбкой. А тогда в драку лезть готовы были. И мне самому довелось подискутировать - в соответствующем духе. А лучше всех написал Горчев.
«Старожилы говорят, что на заре всего, что мы имеем в Сети сейчас, в ней шли оживленные дискуссии о роли сетературы в мировом литературном процессе. Поскольку дискуссии происходили в самой Сети, спорящие более склонялись к тому мнению, что сетевая литература есть. Или вот-вот появится. Или имеет право вот-вот появиться. Или сейчас поднажмем, и появится.
Как это случается во всякий романтический период появления новой игрушки, будь то паровая машина, синематограф или, как в данном случае, интернет, в умах клубились завлекательные жюльвернообразные бредни о новых горизонтах, формах и содержаниях.
Кому-то эта литература виделась как многослойная чащоба текстовых ссылок: пойдешь направо - счастье найдешь, налево - коня потеряешь, а вот тебе клубочек, и так дальше, дальше, прыг-скок, по буеракам и оврагам в тридевятое царство. Или, например, можно будет исполнить давнюю мечту, и вытащить-таки Анну Каренину из-под паровоза. Интерактивность называется.
К счастью, вовремя выяснилось, что литературу такого рода давно и успешно лепят производители ролевых игр и квестов, гребут на этом бабки, но литераторами себя называть при этом стесняются.
Таким образом, хотя реликтовый литературный конкурс "Тенёта", матерь всех конкурсов русскоязычных, и сохранил навек диковинные номинации типа "Гипертекстовая литература", тем не менее, после развеяния на ветру хрустальных дворцов и облетания девственной пыльцы обнаружилась удивительно парадоксальная истина: литература - она и в Африке литература. Как была она набором закорючек на плоской поверхности - папируса, пергамента, бумаги, монитора (который хоть и был первоначально заметно выпуклым, но с годами становится все более и более плоским), да так таковой и пребудет вовеки. Аминь».
Почитайте дальше. Там все правильно и интересно.
Как Горчев умер
24 марта 2010 года Дима сделал в ЖЖ запись: «Хватит, впрочем, пока о высоком.
Такой вопрос (с ним конечно лучше обращаться в специализированное сообщество, но все знают, что в таких сообществах заседают сплошь тупые надутые кретины).
Я вот тут недавно прокатился к Белому морю и нафотографировал там разнообразных старух и прочего гламура на чб плёнку. И уж казалось бы - что может проще, чем проявить чб плёнку?...»
25 марта записей не было. Утром этого дня Дима присел на крылечко своего дома в деревне Гостилово в Псковской области - и умер. Не собирался умирать. Но видно, посмотрела Земля, как тяжело тонкому и легкому человеку удерживаться на ее крутой и неуютной поверхности, и сказала: «Не мучайся. Погостил - и будет». А мы остались. А потом и Житинский Александр Николаевич тоже умер. «В общем, все так как-то. Давно это было».
- Но знаете, в сумрачной чаще
- бродят прекрасные девы.
- И где-то за грязною тучей
- крылатый живет херувим.
- А если проснуться ночью,
- когда наступает ветер,
- то можно, если захочется,
- в небе найти звезду.
