Текст: Фёдор Косичкин
Фото: cha.ru
Только что в Центральном доме художника на Крымском валу Пётр Мамонов со своей новой группой под ясным названием «Совершенно новые звуки Му» сыграл (показал?) программу под названием «Приключения Незнайки». Основанную, действительно, на фрагментах любимой всеми с детства книги Николая Носова.
Рассмотрение музыкальных аспектов деятельности Петра Николаевича Мамонова не входит сейчас в нашу задачу — заметим только, что 65-летний патриарх русского панка в прекрасной физической и творческой форме, а вот о литературной основе этой деятельности поговорить очень даже стоит.
Первым делом напрашивается вопрос: «А что это вообще за выверт такой?
Что общего между Мамоновым и Незнайкой»?
Но Мамонов выбирает фрагменты из книги так, что вопрос отпадает. Начать хотя бы с описания его внешности. Мы все помним огромную шляпу Незнайки. Между тем шляпа — это только последний штрих на очень яркой фигуре: «Этот Незнайка носил яркую голубую шляпу, желтые, канареечные, брюки и оранжевую рубашку с зеленым галстуком. Он вообще любил яркие краски». Чем не футурист в желтой кофте? Особенно если учесть, что несколькими абзацами выше Носов рассказывает, как Знайка любит надевать черный костюм.
Мало того: «Нарядившись таким попугаем, Незнайка по целым дням слонялся по городу, сочинял разные небылицы и всем рассказывал».
Это уже не просто «футурист», а настоящий тусовщик-стиляга времен молодости Петра Николаевича,
которому непременно надо за день забить десяток «стрелок» (не в современном бандитском, а в когдатошнем «стиляжьем» смысле) и прогнать знакомым дюжину «телег».
И совсем интересно становится, когда Мамонов, покачиваясь на полусогнутых ногах, словно марионетка на ниточках, начинает рассказывать, как Незнайка пытался «прислониться» к разным интересным занятиям. И как у него ничего не получается. Но не по его шкодливости, как мы думали в детстве, а потому что Незнайка — уникальная творческая личность!
Он хочет учиться музыке — выбирает самый громкий инструмент, трубу, и между ним и профессиональным музыкантом Гуслей происходит примечательный диалог:
- Ну, учись на трубе, если тебе нравится, - согласился Гусля.- А зачем мне учиться? Я и так умею, – ответил Незнайка.
- Да нет, ты еще не умеешь.
- Умею, умею! Вот послушай! - закричал Незнайка и принялся изо всех сил дуть в трубу: - Бу-бу-бу! Гу-гу-гу-у!
- Ты просто трубишь, а не играешь, - ответил Гусля.
- Как не играю? - обиделся Незнайка. - Очень даже хорошо играю! Громко!
- Эх, ты! Тут дело не в том, чтобы было громко. Надо, чтоб было красиво.
- Так у меня ведь и получается красиво.
- И совсем не красиво, - сказал Гусля. - Ты, я вижу, совсем не способен к музыке.
Сколько лабухов со строгой выучкой, уверенных, что «надо, чтобы было красиво», поучали гениальных самоучек, что те совсем не способны к музыке?
Но вспоминают об этих лабухах почему-то лишь тогда, когда те что-то ляпнут про самоучек...
То же самое происходит, когда Незнайка решает заняться художеством. Коротышки не способны оценить остро-экспрессивную манеру Незнайки и заставляют его снять со стен портреты. Но интереснее всего оказывается с поэзией. Поэт с лирическим именем Светик учит Незнайку писать гладкие стихи со звучными рифмами: «галка-палка», и Незнайка немедленно выдает изощренную диссонансную рифму «палка-селедка». Мало того: он тут же пускается в речетворчество, порождая выразительный неологизм «рвакля» — введя благонамеренного Светика в ступор.
Словом, Незнайка — вовсе не «довольно ленивый и невежественный», как на голубом глазу уверяет нас русская Википедия. Он действительно хочет играть и сочинять стихи. И у него даже получается довольно интересно. Но он делает это по-своему. И не может как все. Хотя искренне старается. Можно cказать, он актуальный художник. Авангардист, которому неинтересно рисовать пейзажик, играть созвучиями или писать точными рифмами. А непременно нужно что-то cкрежещущее, царпающее, ранящее. И не потому что он такой человеконенавистник-мизантороп, сознательно желающий сделать гадость ближнему своему, а потому что он так чувствует. То, что другому кажется скрежетом, ему кажется настоящей музыкой, приращением смысла.
И этим настоящий актуальный художник, без кавычек, отличается от «актуального художника», «актуальность» которого - умение «вписаться в актуальную повестку».
Незнайка никуда не вписывается — он такой, какой он есть. И никаких «печенек» от этого, кроме ругани и насмешек, не получает.
Трудно сказать, входила ли такая трактовка в намерения Николая Носова в 1953-54 годах, когда писалась первая часть «Незнайки». Некоторые косвенные свидетельства позволяют предположить, что вполне входила.
Но то, что Петр Мамонов делает такую трактовку актуальной именно сейчас— не случайно.
Потому что он сам — настоящий актуальный художник. Как Незнайка.
