1. Андрей Рубанов. «Финист — ясный сокол»
М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019
Жесткий реалист, чьими героями бывали бизнесмены и сидельцы, профессиональный сериальный сценарист, все знающий про «первый и второй сценарный поворот», Андрей Рубанов неожиданно отправился в поход на территорию, пограничную со сказом и фэнтези, представив роман в трех историях, герои-рассказчики которых — «глумила» (то есть скоморох) Иван Корень, работник по панасырям, то есть мастер кожаных панцирей Иван Ремень, и летучий птицечеловек, изгнанный житель Вертограда Соловей. А объединяет их любовь к девке Марье — которая сердце отдала княжичу Вертограда, могучему Финисту, способному оборачиваться соколом.
Полусказочному сюжету соответствует и полусказочный «сеттинг»: автор и здесь как бы балансирует на грани откровенного славянского фэнтези и исторической фантастики. Герои слыхали про ромейского бога именем Крест, Змеи Горынычи, подыхающие от старости, смахивают на реликтовых динозавров, «великие предки» - это точно мамонты, летучая лодка небесного князя при взлете испускает по сторонам реактивную струю, как самолет вертикального взлета (или как шлюпка палеопришельцев), сам Вертоград описывается как технократическая Лапута, проапдейченная версия загадочного Аркаима, а Резан, в котором живет девка Марья и в который отправляется ватага глумил, — это же прото-Рязань?
То же можно сказать про язык. Андрей Рубанов не идет на поводу у соблазна ровной стилизации, а нарочито взрыхляет ее. Если какое-то понятие можно выразить современным словом, он использует его, а если нет - придумывает или находит «славянское». Так что мавки и лешаки славянского пантеона запросто перемежаются здесь жрецами и троглодитами, а не очень понятное «железное сажало» - вполне современными «набалдашниками из костяного массива».
По всем показателям Андрей Рубанов написал роман жанрово- фэнтезийный: колоритный, тщательно прописанный «мир», резко очерченные герои с четкой мотивацией, умеренный микс научно-исторических и сказочных допущений. По всем, кроме одного: Рубанов представлял уже читателям фантастику в духе, условно говоря, «Теллурии» Сорокина, но не имел доселе отношения к историческому фэнтези.
Одно из двух: надо или провозгласить, что полку писателей фэнтези прибыло, или признать наконец, что фэнтези — это часть литературного мейнстрима.
2. Булат Ханов. «Гнев»
М.: Эксмо, 2019
«Гнев, богиня, воспой, Ахиллеса, Пелеева сына…» - помним мы со студенческой скамьи. Во всяком случае, те из нас, кто учился на филфаках. Герой этого романа Глеб Веретинский должен помнить. Потому что он не просто отучился на филфаке Казанского университета, но в нем и преподает, специализируясь на русском Серебряном веке и авангарде. Бурлюк, Георгий Иванов…
Ему 32 года, он доцент, им восхищаются студентки и боязливо обожает жена - простая кассирша в супермаркете и прекрасная хозяйка, а старшие товарищи приглашают его дегустировать десятилетний виски. Словом, жизнь, кажется, на подъеме. Но нет. Она в упадке. Потому что Глеб Викторович никак не может унять гнев. И не гомерический олимпийский гнев, а бессильный гнев неудачника, упивающегося жалостью к себе за то, что у него начали (в 32 года!) скрипеть колени, а бывшая девушка, с которой он давно расстался, зашла на территорию однополых отношений.
С «отношениями» у Глеба Веретинского вообще как-то не очень. Он учено шутит, перефразируя Аристотеля, и называет себя «печальное животное вместо соития», но шутка эта не смешна, потому что слишком уж правдива. А заканчивается роман «шуткой» и вовсе отталкивающей, ставящей на доценте Веретинском крест.
Начинается же он, весьма символически, с того, что герой импульсивно покупает парный семейный портрет, на котором герои - муж и жена - почти не имеют лиц. Лауреат премии «Лицей» 2018 года, земляк и ровесник своего героя, человек одного с ним интеллектуального круга,
Булат Ханов предъявил нам довольно мрачный и безжалостный портрет своего поколения.
Но, как и в случае с купленным портретом, это все-таки не карикатура, не конъюнктурная поделка, а искусство.
3. Лучано Канфора. «Исчезнувшая библиотека»
Пер. с итал. А. Миролюбовой
СПб.: Александрия, 2018
Александрийская библиотека - один из самых устойчивых мемов мировой истории. И не только истории культуры, но и ее противоположности - истории дикости, наплевательского отношения к наследию прошлых веков и цивилизаций. Итальянский историк из города Бари попытался развернуть этот мем и ответить на вопросы: а как выглядело здание, в котором находилась эта библиотека? Как формировался и пополнялся ее, так сказать, библиотечный фонд? И как она погибла? Скажем сразу: совсем не так, как мы привыкли думать. Никакого грандиозного пожара не было. Завоеватель Александрии, военачальник халифа Омара эмир Амр ибн аль-Ас «вовсе не был невежественным воином. Четырьмя годами ранее, заняв Сирию, он пригласил к себе патриарха и задал ему тонкие, если не щекотливые, вопросы о Священном Писании и о так называемой божественной природе Христа. Он даже попросил проверить по еврейскому оригиналу точность перевода на греческий одного места из Книги Бытия; патриарх при этом сумел отстоять свою точку зрения».
Конец библиотеки оказался более обыденным и тихим. И оттого еще более страшным.
4. Данил Рябчиков. «Музыкальная история средневековой Европы»
М.: РИПОЛ классик, Панглосс, 2019, Серия «ЛекцииPRO-mini»
Какая картинка возникает у вас в голове, когда вы слышите слово «трубадуры»? - риторически вопрошает автор этой книги, - Бременские музыканты? Нет, конечно, умом вы понимаете, что Осел с электрогитарой в брюках-клеш - это некоторый перебор; а вот прелестный юноша с лютней под окном знатной дамы - это-то уж точно трубадур! И не беда, что лютня появилась в Европе только веке в XIV, а трубадуры вовсе не всегда были юношами, да и по-настоящему знатную даму к окну, выходящему на улицу, никто просто не подпустил бы. После просмотра популярных сериалов про вымышленное американскими писателями и продюсерами фэнтезийное средневековье каждый мнит себя знатоком предмета!
Если же кому-то все-таки хочется знать больше, то эта небольшая книга, продолжающая цикл записанных буквами гуманитарных лекций, - хорошее начало.
Данил Рябчиков, сам известный музыкант-аутентист, внятно объясняет, что это вообще такое - Средневековье,
и даже предлагает свою оригинальную точку его отсчета - изобретение около VII века смычка (вы знали, что античность не ведала этого приспособления?), разбирает разные системы нотации, григорианский хорал (и в честь какого именно Григория он получил свое наименование), песни на народных языках и доходит до начала времени композиторов - когда, собственно, истинно средневековая музыка заканчивается и начинается музыка нового времени. А последняя из девяти лекций посвящена музыкальным инструментам Средневековья. И там читателю-слушателю тоже есть на что подивиться.
5. Мара Хардт. «Секс в океане, или Тайна зарождения жизни»
Пер. с англ. Г. Агафонова
М: АСТ, 2019
Удачный секс не зря обозначается словами «океаническое чувство»: дескать, лежишь ты весь такой недвижимый и ощущаешь cебя частью великого целого.
Американский океанолог и популяризатор уверяет нас, что океан полон любви не только в переносном, но и в прямом смысле слова: оргиями коралловых рифов, промискуитетом кальмаров, перверсиями мелких рыбешек и тому подобным.
А то, что мы, люди, склонны считать проявлением своей исключительно сложной организации, вроде феномена трансгендерства, оказывается «основным инстинктом» всего живого.
Если бы Мара Хардт была славистом, она бы могла процитировать Мандельштама - «и море и Гомер, всё движется любовью». Но поскольку она по другой части, она шутит на свой манер:
«Не пытайтесь воспроизводить какие-либо из описываемых актов в домашних условиях и без помощи квалифицированных китов, акул, кальмаров, омаров, рыб или иных представителей морской фауны, прошедших специальную профессиональную подготовку».
