Текст: ГодЛитературы.РФ
Фото обложки и фрагмент книги предоставлены издательством
Сергей Королев - героическая и трагическая личность советской эпохи. Плоть от плоти новой революционной России, "заболевший небом" вместе со всей советской страной, он стал жертвой советской же подозрительности и едва не погиб в советских лагерях - вырвавшись из которых благодаря очевидной незаурядности, он сумел привести СССР к величайшему в его 70-летней истории триумфу. Инженерное чутье, умение находить не самые изящные, а самые эффективные решения сочетались у него с истовой верой в свое дело, умение воодушевлять большой разнородный коллектив - с жесткой управленческой хваткой. И ранняя смерть (59 лет) на операционном столе стала закономерным финалом этой яркой и перегруженной жизни.
Выходящий в издательстве "Бослен" том переписки Сергея Павловича Королёва с женой открывает советского "звездного маршала" с другой, лирической стороны. Впрочем, сама эта лирика тоже запорошена пылью и заглушена грохотом космодромов.
Королёв. Горизонт событий. Нежные письма сурового человека. 1947—1965. — М.: Бослен, 2019.
12.10.47 г.
Сергей Павлович — Нине Ивановне
из Капустина Яра в Калининград
Милый друг, пользуюсь этой оказией, чтобы переслать письмо и немного денег. У меня все благополучно пока, здоров, много занят. Мой день складывается примерно так: встаю в 5.30 по местному времени (это 4.30 по московскому), накоротке завтракаю и выезжаю в поле. Возвращаемся иногда днем, а иногда вечером, но затем, как правило, идет бесконечная вереница всевозможных вопросов до 1–2 часов ночи, раньше редко приходится ложиться. Однако я использую каждую возможность, чтобы отоспаться. Так третьего дня я задремал и проснулся одетый у себя на диване в 6 утра. Мои товарищи решили на сей раз меня не будить.
Если погода хорошая, то в поле очень жарко, днем сильный ветер, несущий столбы пыли, иногда целые пылевые смерчи из песка и туманных мохнатых облаков.
Если дождь – то совсем уныло, а главное — безумно грязно вокруг и пусто. Наша работа изобилует трудностями, с которыми мы пока что справляемся. Отрадно то, что наш молодой коллектив оказался на редкость дружным и сплоченным. Да здесь в этих условиях, пожалуй, и нельзя было бы иначе работать.
Настроение у народа бодрое, близятся решающие денечки. Мне зачастую трудно, о многом думаю и раздумываю, спросить не у кого.
Но настроение тоже неплохое, верю в наш труд, знания и нашу счастливую звезду.
Плохо то, что здесь на месте многое оказалось неготовым, как всегда строители держат.
Сегодня видел ужасный случай – сорвалась балка, и в нескольких шагах погиб человек. Так устроена жизнь человеческая, как свеча, – дунул – и нету.
Сегодня утром, еще до выезда, не утерпел и послал тебе телеграмму. Ведь сегодня же воскресенье, ты свободна и не раз мы неплохо проводили этот день вместе. Помнишь, как мы ездили купаться? Я и этот день сегодня вспомнил, и мне так захотелось тебя увидеть, хоть на одну минуточку, и крепко, крепко обнять.
Не знаю, стоит ли еще и еще раз повторять о том, как я скучаю по тебе, моя родная и любимая девочка.
Боюсь, ты можешь загордиться совсем, но вот теперь я так ясно понял и почувствовал, как ты мне дорога и близка. Не скрою – очень часто о тебе раздумываю, и знаешь, последние дни я как-то неспокоен, сам не пойму почему. Очень жду твоих писем, пиши подробно, что ты поделываешь, как живешь.
О твоем приезде сюда хлопотать не стоит.
Во-первых, потому, что здесь уж очень тяжелые условия, и, во-вторых, я надеюсь, что мы здесь не задержимся.
За меня будь спокойна. Крепко тебя целую, моя бродяжка. Или ты не бродяжка? Очень жду твоих писем. Твой Сергей.
P.S. Только что принесли сегодняшние фото – не пугайся моего вида.
О делах:
Посылаю тебе 1000 р. из местной получки. Получила ли ты лимит и дрова.
Может быть, что-либо нужно еще сделать – напиши, я могу позвонить. С. П.
18.01.61 г.
Нина Ивановна — Сергею Павловичу
Москва — Тюратам
Здравствуй дорогой мой!
Надеюсь, ты не очень будешь сердиться, когда получишь костюм не тот, который просил.
Дело в том, что коричневый костюм я отдала в ремонт в мастерскую, т. к. мои кустарные методы штопки там уже не годятся1. Мне кажется, то, что я тебе послала для работы, не так уж плохо. Если все же тебя это не устроит, вышлю тот, который ты захочешь, о чем прошу передать по телефону (20-го будет готов коричневый).
Из сладкого посылаю то, что сумела купить, — сливочной помадки не было и «коровки» в коробках тоже, взамен взяла «коровку» в обертке. Если сумею купить все то, что ты просил, пошлю еще посылку, наверное, случай такой еще представится.
Как ты себя чувствуешь, как настроение?
О своем настроении не хочется писать, чтобы не портить твое. Очень надеюсь, что все это явление временное и проходящее. Хочу верить также, что наши совместные усилия и желания будут способствовать более спокойной обстановке дома, что пойдет на пользу нам обоим. Тебе я искренне желаю душевного покоя и, несомненно, удачной работы. Я всегда за то, чтобы ты, по возможности, берег себя, свои силы, буду рада, если ты, не сердясь, примешь и этот совет.
Я здорова. А настроение с твоей помощью может сильно поправиться. При случае, буду рада твоему письму.
У Марии Николаевны (мать Сергея Павловича. - Прим. ред.) все нормально, я разговаривала с ней по телефону.
Завтра 19-го, я буду в Подлипках на дне рождения Милочки, а ты, наверное, будешь в это время продолжать свой путь (по дороге в Тюратам С.П. в этот раз заезжал в Куйбышев (ныне Самара). - Прим. ред.). Доброго пути тебе и хорошего здоровья.
Крепко целую. Нина.
В последнюю минуту решила положить и серый костюм, боясь, что второй тебе не понравится, хотя он теплее. Коричневый будет готов 20-го, тогда смогу прислать и его. Что окажется лишним, присылай обратно, но только не обижайся, т. к. я совсем растерялась. Теперь мне вдруг стало казаться, что я всегда все делаю не так, а как сделать лучше, я не могу сообразить. Целую тебя. Нина.
Сегодня удалось купить сливочной помадки.
30.03.64 г.
Сергей Павлович — Нине Ивановне
Тюратам — Москва
Моя родная девочка! Мне было очень приятно получить твою маленькую записочку — спасибо большое! Несмотря на большую нагрузку и соответственное настроение, я очень часто вспоминаю с нежностью и любовью, от всего сердца тебя, моя верная подруженька и мой самый дорогой человек на свете. Как бы ни трудна и порою даже горестна, бывает временами наша жизнь, но это наше чувство не омрачается в моем сердце, а хранится как искорка тепла и жизни, согревающая в самые лютые морозы и невзгоды. Не могу, конечно, не грустить о том, что я порою (и очень часто) оказываюсь не на высоте во многом... Ты меня любишь, и мне все прощаешь, в этом мне успокоение и какая-то поддержка, но ведь от своих собственных мыслей не убежишь?
Ты знаешь, я по натуре большой оптимист всегда и во всем. И сейчас мне все верится, что как-то немного будет легче жить, будет больше времени, появится больше сил и все будет лучше. Дай-то бог, как говорится, чтобы было именно так!
Мне очень хочется больше времени проводить с тобой, дома, где так много у нас хорошего есть и еще будет, может быть!
Я пишу тебе, моя родная, все это с открытым сердцем в надежде, что ты и поймешь все правильно и сама откликнешься мне навстречу своим добрым сердечком и твоим чувством, согревающим все годы нашу семью, нашу жизнь. Обнимаю и крепко и нежно, много раз целую тебя, всегда твой Сергей.
Дела наши печальные и весьма! Две неудачи одна за другой (сперва Л., а потом В. (Луна и Венера. - Прим. ред.) и в обоих случаях все же большой недосмотр, ошибки...
Правда, как говорится, мы все умные «после», и, м. б., не все и не всегда можно было предугадать и оценить раньше. Но это не меняет в общем и целом итогов и, следовательно, нашего общего современного уровня. Плохо, как никогда!
Буду сегодня докладывать Н. С. (Хрущев. - Прим. ред.), — что-то он скажет, да, верно, и поделом нам!
Мы здесь все, конечно, и все время весьма плотно работаем, а главное, нет морального отдыха или даже покоя, все в голове одни и те же мысли, все собрано к одной цели. Будем через пару дней пробовать снова свои силы в борьбе с великими тайнами всемогущей Природы. Что ждет нас? Крепко тебя обнимаю. Сергей.
