Текст и фото: Андрей Мягков
Ровно в 18:30, когда все должно было начаться, музыканты встали и, словно удовлетворившись репетицией, скрылись за сценой. Зрители начали перешептываться, кто-то запустил слух, что все начнется в восемь - наверняка это были люди, которым не досталось сидячих мест, но примеру музыкантов никто не последовал, так что и этим хитрецам, и мне пришлось стоять.
Все ждали Юрия Стоянова - как оказалось, в прямом смысле слова народного артиста России, который не без помощи симфонического оркестра радио «Орфей» должен был прочитать собравшимся «Метель» Пушкина - такие литературно-музыкальные чтения давно уже проходят в Московской филармонии, так что механизм, надо думать, налажен. Оркестром, кстати, руководит не то чтобы народный, но точно заслуженный артист России Сергей Кондрашёв - и этим вечером его подчиненные играли Свиридова, Чайковского и Прокофьева.
Начали в итоге не в восемь, а всего лишь в семь. Стоянов вышел и, прикрываясь козырьком ладони, оглядел зал. Публика захлопала.
Сам процесс был довольно предсказуем - Юрий читает, оркестр играет, Юрий читает, оркестр играет, - но оторваться получалось только у самых способных. Стоянов ни на секунду не выходил из образа - когда вступала музыка, он продолжал воздевать руку к небу, с отчаянием держаться за голову или самозабвенно что-то бормотать - ну и всякими менее очевидными актерскими штучками не брезговал. Импровизации место тоже находилось: когда на строках «Марья Гавриловна была воспитана на французских романах, и, следственно, была влюблена» зазвонили колокола, Юрий взял паузу и со словами «Не дадут соврать» — перекрестился.
«Что такое роща?» - поинтересовался стоявший по соседству иностранец у девушек. «Лес», - сказала ему одна. «Это когда мало леса», - поправила другая. «Но он ехал, ехал, а Жадрина было не видать; роще не было конца. Владимир с ужасом увидел, что он заехал в незнакомый лес», - прочитал народный артист. «Все-таки много леса», - смеясь, поправила свое исправление девушка.
Стоянов особенно феерично отыгрывал старушек и стариков, а ближе к концу стал совсем уж очаровательно куражиться: повальсировал с женщинами из первого ряда и даже стащил у дирижера палочку, вполне профессионально заменив его на минутку. Ну а под занавес Юрий, потеряв всякое уважение к печатному слову (я это не всерьез), принялся складывать из текста повести самолетики и запускать их в зал. Первые спикировали прискорбно рано, однако скоро злой умысел конструктора стал ясен: в унисон с последним аккордом самолетик пролетел ползала и очутился в руках счастливой зрительницы.
