Текст: Павел Басинский/РГ
Фото: Аркадий Колыбалов/РГ
Два важных события прошедшей недели объединились в моей голове. На первом - заседании Совета при президенте по русскому языку - я не был, но читал его стенограмму. На втором - конференции в Союзе писателей России в связи с грядущим 200-летием М. Е. Салтыкова-Щедрина - был.
На конференцию в СП приехал глава Талдомского городского округа Владислав Юдин. Приятно видеть молодого еще чиновника, который так заботится о культуре в подведомственном подмосковном округе. Но при чем здесь Талдом и Щедрин? Если вы посмотрите Википедию, увидите, что Михаил Салтыков родился в усадьбе Спас-Угол Тверской губернии Калязинского уезда. Да, но в советские годы село Спас-Угол отошло под юрисдикцию Талдомского района Московской области.
И сегодня Спас-Угол единственное место в Подмосковье, где родился русский писатель первого ряда.
Фото: Аркадий Колыбалов/РГ
Усадьба сгорела в Гражданскую войну, как и большинство усадеб. Я надеюсь, что проект восстановления усадьбы Салтыковых не просто как музея, а как культурного и туристического центра Подмосковья, разработанный администрацией Талдомского округа и озвученный в письме президенту на конференции, будет поддержан на федеральном уровне.
О юбилее Салтыкова-Щедрина говорили и на заседании Совета по русскому языку. Советник президента по культуре Владимир Толстой, в частности, сказал: "...нас ожидают 200-летие со дня рождения Достоевского и Некрасова, Фета и Островского, Салтыкова-Щедрина и Льва Толстого, 150-летие Бунина, Куприна, Леонида Андреева, Ивана Шмелева, впору по аналогии с Десятилетием детства объявить Десятилетие нашей классической литературы».
Прекрасная идея!
С другой стороны, на конференции в СП член Государственной думы, баллотировавшаяся от Талдомского округа, наша великая фигуристка Ирина Роднина вдруг заговорила о проблемах русского языка. Она напомнила, что русскоязычное пространство в мире катастрофически сужается, мы теряем миллионы русскоговорящих людей в результате распада СССР и внешнеполитических проблем. И об этом надо думать, нельзя просто за этим наблюдать.
Интересно, что на заседании Совета в самом начале был поднят тот же вопрос. Владимир Путин сказал: "Войну русскому языку объявляют не только пещерные русофобы - а это мы тоже наблюдаем, думаю, что это не секрет, разного рода маргиналы, здесь активно работают и агрессивные националисты. К сожалению, в некоторых странах это становится вполне официальной государственной политикой. Но за ней - и это тоже должно быть понятно и ясно - все то же давление, прямое нарушение прав человека, в том числе права на родную речь, на культуру и историческую память».
Фото: Константин Завражин/РГ
Но позже он заметил, что единственным надежным инструментом распространения русского языка в мире может быть экономика и только потом - культура.
Может, это печально, но это так. Сколько бы мы ни гордились нашими великими писателями, но представить, чтобы огромное количество иностранцев изучало русский язык специально для того, чтобы читать Толстого и Достоевского в оригиналах, это наивно. Зато, например, наплыв русских туристов в Эстонию и Чехию реально стимулирует изучение русского языка молодежью, которая работает в турбизнесе, в гостиничной, ресторанной сферах и т. д. Но настоящая "экспансия" русского языка за рубеж может быть только при развитых внешних экономических связях, а для этого нужно развивать экономику. И это, конечно, не задача гуманитариев.
Задача гуманитариев - влиять на то, что происходит с русским языком в самой Российской Федерации. Не только в России, но в национальных регионах. Тут очень много проблем.
Что касается национальных регионов, то я руками и ногами голосую за заявление на заседании Совета Владимира Толстого: "Для граждан России русский язык не может, не должен быть неродным, как бы иностранным.
Двуязычная среда, в которой формируются личности детей в национальных регионах России, - это благо и подарок судьбы, а не наказание и недостаток.
Человек, способный говорить и думать на двух родных языках, по определению обладает преимуществом, и это потенциальное преимущество должно реализовываться в работе, в жизни, в творчестве».
О проблемах школ ярко говорил на Совете по русскому языку писатель Борис Екимов.
Это очевидно. Но что делать с русским языком в самой России? То, что и на бытовом, и на публичном уровне он деградирует, это понятно. Но революция в русском языке происходила и в 20-е годы ХХ века - "новояз". И ничего, язык выстоял, кто помнит сегодня чудовищный "новояз", кроме филологов? Да, но пришедшие к власти большевики оказались одновременно страшно консервативными в литературных и языковых вкусах, ведь сами они учились в дореволюционных школах и семинариях. Русская классика и нормативный русский язык весьма жестко и методично преподавались в советской школе, я это хорошо помню. Настолько жестко, что пропустить две запятые или поставить их не в том месте в сочинении при выпуске из школы и поступлении в вуз (тогда при поступлении в любой вуз все писали сочинения) означало обрушить на свою голову серьезную кару - минус один проходной балл. Это могло стать судьбоносным наказанием. Сегодня мои любимые студенты Литинститута ставят или не ставят запятые так, как им в голову придет, а что происходит в обычных вузах, я просто не представляю.
О проблемах провинциальных школ ярко говорил на Совете писатель Борис Екимов.
(Вот, кстати, у кого сегодня нужно учиться "великому и могучему"!) Он говорил о катастрофе с учителями русского языка в глубинке. О том, что средний возраст учителя в таких школах достигает 60—65 лет. О том, что даже из больших городов учителя бегут в Москву, потому что даже там для них много открытых вакансий.
Вот это действительно серьезная и страшная проблема.
