Текст: ГодЛитературы.РФ

Фото из домашних архивов авторов

Пятый год подряд портал ГодЛитературы.РФ вместе с дирекцией литературной премии «Большая книга» накануне Дня Победы обращаются к писателям - участникам Длинного списка премии с предложением рассказать историю фотографии из семейного альбома.

В премии, претендующей на то, чтобы дать наиболее полный и объективный срез современной русской литературы, участвуют писатели разных поколений, исповедующие разные эстетические принципы и имеющие разные убеждения. Всех писателей объединяет (помимо литературного таланта, разумеется) нечто общее: хранящиеся в семейных альбомах фотографии отцов, дедов, других ближайших родственников, принимавших участие в Великой Отечественной войне. И часто — не вернувшихся с нее. Мы предлагаем всем авторам Длинного списка «Большой книги» 2020 года поделиться этими фотографиями и рассказать истории, которые за ними стоят.

Мария Бурас

Длинный список литературной премии «Большая книга» 2020 год: Мария Бурас. «Истина существует. Жизнь Андрея Зализняка в рассказах её участников»

Михаил Львович Бурас

Мой папа, Михаил Львович Бурас, родился 3 августа, так же, как и его близнец Гринька, чей год рождения, 1925-й, оставался неизменным в течение жизни — в отличие от папиного. Когда папе и Гриньке было по 12 лет, их отца (моего деда), Льва Михайловича Бураса, инженера-мостостроителя, арестовали и посадили, обвинив в том, что он был послом Колчака в Китай. А в 42-м, уже во время войны, его вместе с другими заключенными утопили на барже. Но папа об этом узнал нескоро.

В 41-м, когда началась война, папа подделал паспорт, став на год старше своего близнеца. Иначе по возрасту не проходил в летное училище. По окончании — на фронт. А через несколько месяцев он набил морду офицеру. И был немедленно отправлен в штрафбат.

Ну, а как было не набить? Пришла почта, и вот этот офицер взял и вскрыл на глазах у папы письмо от моей бабушки, папиной мамы, со словами: «Интересно, что жидовочки пишут!»

В штрафбате было так себе, надо полагать. Никогда он об этом не рассказывал.

В 44-м ему миной оторвало ногу. Не до конца — кость была перебита, так что сама нога болталась на сухожилиях, мешала, когда его несли. Он попросил положить его на землю и ножом сам отсек все лишнее. В Смоленском госпитале не было наркоза, был спирт и деревяшка в зубы, чтоб не кричать. Отрезали повыше колена, уже аккуратно, и зашили. Там же в госпитале он неожиданно встретил своего друга еще по школе, Юлия Даниэля, дядю Юлю, как я его всю жизнь звала. Тот уже вылечился от какой-то тогда еще нехирургической хворобы (правое предплечье ему перебьет позже) и, пока ждал отправки на фронт, носил папу на перевязки на руках. Говорил, тот весил не больше ребенка.

Долечиваться полагалось в каком-то дальневосточном госпитале, куда отправляли санэшелоном, который шел через Москву. В Москве папа сбежал и спрятался на вокзале, а когда поезд ушел, через комендатуру добился, чтобы его положили в московский госпиталь. К этому времени бабушка уже получила на него похоронку.

В том же московском госпитале к лежащим там на долечивании пришел как-то Герой Советского Союза Алексей Маресьев (позднее известный как Алексей Мересьев, персонаж книги Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке») и стал им рассказывать, какой он настоящий герой и как надо брать с него пример. Если верить воспоминаниям (не только папиным), то все эти безрукие-безногие освистали его и спустили с лестницы, чтоб не выпендривался.

Ну а потом — что потом? Потом была остальная жизнь. Папа женился на маме, окончил строительный институт, родил нас с сестрой, много ездил по стране и много строил. На своем протезе не только бегал и прыгал, но и лазил по деревьям. Каждое 9 Мая у нас дома собирались родительские друзья. Стоя выпивали во время минуты молчания. А потом разговаривали, веселились, пели. Никто и никогда не рассказывал историй про войну. То, что я написала, это почти все, что я об этом знаю.