Текст: Павел Басинский/РГ
Стихотворение "Жди меня..." не только содержанием, но и своей фонетикой боевого духа явно не добавляло. В первых же семи строках десять раз мы слышим звук "ж". "Жди меня, и я вернусь. / Только очень жди, / Жди, когда наводят грусть, / Желтые дожди. / Жди, когда снега метут, /Жди, когда жара, / Жди, когда других не ждут..."
Симонов был мастером и не мог не понимать, что этот жужжаще-заунывный зачин не для поднятия боевого духа. Да и сам жанр стихотворения, восходящий то ли к языческим заклинаниям, то ли к христианской молитве, не годился для газет, которые поступали на фронт и читались работниками тыла. Какие "желтые дожди"? Какие "снега метут" в стихотворении, написанном летом 1941 года, если в то время еще верили в скорый и победоносный конец войны?
Дальше. "Пусть поверят сын и мать, / В то, что нет меня..." То есть мать поверит? Родная мать? Это как? Это было уже вызовом не только военной пропаганде, но и русской классической традиции, в которой именно мать, а не жена и тем более не любовница (в стихотворении нет ни одного указания, что это именно жена), является последней инстанцией, к которой должен обращаться солдат, когда ему плохо, страшно. Именно эта народная традиция и была использована в плакате Великой Отечественной "Родина-мать зовет!", созданном художником Ираклием Тоидзе тем же летом 1941 года.
Дальше. "Не понять не ждавшим им, / Как среди огня / Ожиданием своим / Ты спасла меня. / Как я выжил, будем знать / Только мы с тобой..." Это как? Это была уже невероятная "лирическая дерзость", говоря словами Афанасия Фета. Солдат выжил на фронте не потому, что грамотно воевал и слушался командиров. Не потому, что боевая мощь Красной Армии была круче боевой мощи врага. Выжил, потому что обращался в мольбах к любимой женщине.
Такое стихотворение не должно было появиться в печати во время войны, а после войны оно уже не имело бы смысла. И Симонов это прекрасно понимал. Он писал это стихотворение как письмо любимой женщине. Оно писалось для двоих - для нее и для него. Но стоило Симонову прочитать его кому-то из своих друзей, как оно зажило своей жизнью. Его переписывали от руки, заучивали наизусть. И в конце концов оно появилось в "Правде" 14 января 1942 года, став затем самым любимым стихотворением солдат и тех, кто ждал их возвращения с фронта. А после войны - моряков и подводников. И всех советских людей.
Константин Симонов
Жди меня, и я вернусь…
- Жди меня, и я вернусь.
- Только очень жди,
- Жди, когда наводят грусть
- Желтые дожди,
- Жди, когда снега метут,
- Жди, когда жара,
- Жди, когда других не ждут,
- Позабыв вчера.
- Жди, когда из дальних мест
- Писем не придет,
- Жди, когда уж надоест
- Всем, кто вместе ждет.
- Жди меня, и я вернусь,
- Не желай добра
- Всем, кто знает наизусть,
- Что забыть пора.
- Пусть поверят сын и мать
- В то, что нет меня,
- Пусть друзья устанут ждать,
- Сядут у огня,
- Выпьют горькое вино
- На помин души…
- Жди. И с ними заодно
- Выпить не спеши.
- Жди меня, и я вернусь,
- Всем смертям назло.
- Кто не ждал меня, тот пусть
- Скажет: — Повезло.
- Не понять, не ждавшим им,
- Как среди огня
- Ожиданием своим
- Ты спасла меня.
- Как я выжил, будем знать
- Только мы с тобой, -
- Просто ты умела ждать,
- Как никто другой.
Между тем
В 2011 году сын поэта Алексей Симонов и обозреватель "РГ" Дмитрий Шеваров выступили с идеей установить у бывшей дачи Льва Кассиля в писательском поселке Переделкино, где в июле 1941 года Константин Симонов написал стихотворение "Жди меня...", памятный знак.
Источник: rg.ru
