Текст: Дмитрий Шеваров / РГ
Всю жизнь удивляюсь: как много зависит от одного человека. И не только в критических жизненных ситуациях, но и в истории русской поэзии, где ничего страшного вроде бы не происходило и не может происходить.
Там читатели шуршат страницами, а критики выстраивают имена поэтов в ряды согласно рейтингам и премиям. Вот первый ряд, а вот второй скромно теснится. А третий - его и вовсе не разглядеть.
Вырвать поэта из ряда обреченных на забвение - поступок. Скорее даже - цепь поступков. Такое сейчас почти не встречается. Все слишком заняты собой.
Андрей Коровин - из тех редких литераторов, кто постоянно пребывает в заботе об ушедших собратьях. Быть может, именно поэтому его собственный поэтический дар не оскудевает.
Среди тех, кого Андрей не дает нам забыть, - тульский поэт Сергей Белозёров, умерший двадцать лет назад:
"...В 1998-м меня приняли в Союз российских писателей - он считался "новым", альтернативным старому. И, встретив однажды Белозёрова, пребывавшего, как всегда, в нужде, я ему предложил:
- Серёга, вступай к нам в союз. Губернатор дает гранты писателям каждый месяц...
На что Белозёров ответил:
- Нет, Андрюха, я хочу быть старым русским поэтом!
Совсем недавно, разбирая свой архив, я нашел интервью, которое брал когда-то у Сергея. Он мне рассказывал: "Родился я на аэродроме, на Дальнем Востоке. Отец был военным летчиком..."
Родители Сергея Белозёрова были белорусами, с Могилевщины. Фамилия отца была Белазоров, потом ее изменил на русский манер военный писарь, и получился "Белозёров".
Сергей родился 10 июня 1948 года в Приморском крае, где служил в летном полку его отец. Через некоторое время Белозёровы переехали в Белоруссию. После развода с мужем мать Сергея завербовалась на стройку в город Советск Щекинского района Тульской области, куда и переехала вместе с детьми.
В Советске Сергей окончил 8 классов, затем поступил в Горный техникум в Туле (впоследствии его присоединили к Политехническому институту). При институте была своя газета, куда Сергей начал писать статьи, забросив учебу.
Открыв в себе дар журналиста, Белозёров сотрудничает в тульских газетах, а затем поступает в МГУ на журфак. В 1977 году его направляют в Казань собкором "Комсомолки". И тут с ним происходит трагедия, после которой от Сергея уходит жена с двумя детьми, а он исчезает на несколько лет.
Потом Сергей встречает новую любовь, возвращаются стихи. И тут - снова удар под дых: в 1983 году Тульский областной суд приговаривает его к ссылке.
Нет, Белозёров не причислял себя к диссидентам. Даже в стихах, написанных в ссылке, он не бичует страну или власть. Он просто хочет, чтобы Родина его стала лучше, честнее, справедливее.
Страна ответила поэту тем, что переломала-перекрутила всю его жизнь, да так и не дала опомниться.
Белозёрова отправляют в Сибирь, на ту самую станцию Зима, где за полвека до этого родился Евгений Евтушенко. Сергей работает кочегаром, яростно тараня своими статьями местные газеты под разнообразными псевдонимами.
Следом за ним в Зиму приезжает его тульская возлюбленная, молодая поэтесса и журналист Ольга Подъемщикова. Здесь у них рождается дочь Анна, которая вскоре тяжело заболевает, врачи ставят страшный диагноз, и Ольга уезжает в Москву в надежде найти врачей, которые спасут ребенка.
По окончании ссылки в 1987-м Белозёров возвращается в Тулу.
В середине 1990-х Сергей Белозёров едет корреспондентом на войну в Приднестровье, где его дважды хотели расстрелять как шпиона. Сергей возвращается в Тулу с контузией и книгой документальной прозы.
Коллеги-журналисты часто называли его за глаза по-хемингуэевски "старик Белозёров". Однако до возраста старика он так и не дожил; умер 12 ноября 2002-го на 55-м году жизни, лишенный работы и собственного жилья.
Сергея Белозёрова так и не приняли ни в один писательский союз..."
- "Здесь темно - возьми мою звезду" -
- прошептала ночь мне
- на мосту.
- А звезда вздохнула, как во сне:
- "Для него горит там свет
- в окне..."
- И вода твердила под мостом:
- "Там твой дом, и только там
- твой дом..."
- Но никак не мог я сделать шаг
- к огоньку тому на лай собак.
- Повернулся и пошел назад,
- ничего не видя, наугад.
- Проворчала берегу река:
- "До чего же жалко дурака..."
- И шепнула ночь звезде своей:
- "Видишь, как бывает
- у людей..."
- ***
- Россия, спасибо:
- рассеялась мгла,
- пока вдоль Транссиба
- судьба волокла.
- У трасс, где жестоко
- я душу протряс -
- спецовка, бытовка,
- изнанка пространств.
- Меня из-под палки
- учили любви
- бурьяны и свалки,
- стальные репьи.
- Не Росси, не Мойка,
- не юрод с Кремлем -
- помойка и койка
- с дырявым рублем.
- Побед эполеты
- померкли в пыли,
- и тяжкие беды
- по сердцу прошли.
- Россия, не плахой
- ты виделась мне -
- дырявой рубахой
- на сером плетне,
- как будто бы шпалы
- не пали ничком -
- с Москвы до Байкала
- стояли торчком,
- а поверх - деревья
- и терны стерни,
- как будто отрепья
- великой страны...
- Россия, спасибо...
- Грубя и любя,
- шепчу тебе, ибо
- я видел тебя.
- ***
- Опять во дни тоски и муки,
- как бы с последними дарами,
- протянемте друг другу руки
- с татуировкой номерами.
- Помеченные в каждом круге
- бесчисленными лагерями -
- протянемте друг другу руки
- с татуировкой номерами.
- Прижавшись в стуже и испуге
- голодными очередями -
- протянемте друг другу руки
- с татуировкой номерами.
- Как сердце рвут ночные
- стуки -
- опять, опять идут за нами? -
- протянем же друг другу руки
- с татуировкой номерами.
- И кости ломит от агоний,
- и хочется дожить до мая,
- идти вдвоем, между ладоней
- два близких номера сжимая...
Оригинальный материал: rg.ru
