Алексей Федорченко. Что общего у русского писателя со страной Малави, в которой он не бывал

Елена Боброва/РГ

Классные люди Алтая

Как случился этот фильм про "культ Шукшина"?

Алексей Федорченко: Он придумался в 2014 году, когда отмечали 85-летие Василия Макаровича, и я попал на Шукшинские чтения со своей картиной. Мне тогда все казалось заформализованным, фальшивым. Но как кинематографисту мне это понравилось, и я решил дождаться 90-летия писателя, когда, как мне думалось, должен был случиться апофеоз этого бюрократического культа Шукшина. Но оказалось все иначе - сменились и губернатор края, и министр культуры. Новый губернатор Виктор Томенко знает "Евгения Онегина" наизусть, а министр культуры Елена Безрукова - сама бард и поэт прекрасный. Она, кстати, снялась в нашем фильме. Снимать я начал, как задумал, но постепенно погрузился в жизнь Алтайского края и увидел живущих там людей, настоящих героев Шукшина.

Получился такой портрет народа, очень талантливого...

Алексей Федорченко: Очень. На Алтае в самом деле, благодаря и Шукшину в том числе, сложилась общность творческих людей. Что интересно - я героев для картины не отбирал. Я просто шел по дороге, а мне говорили: "Вот в этом доме живет мужик, он виноград разводит" Я заходил и снимал этого человека. Николай Фадденков оказался не просто селекционером-самоучкой, но и настоящим философом, поэтом. Или Саня Ларин, замечательный музыкант-гармонист, который не знает нотной грамоты, но создает инструменты, вплоть до тех, что "карманных" размеров. Или Виктор Романов, который делает фантастические произведения из бересты, лучшие в стране.

Меня покорила пара стариков, которых вы повстречали в буквальном смысле на дороге.

Алексей Федорченко: Да, когда мы пошли в их дом, оказалось, что бабушка - поэт, пишет трогательные стихи о стране, а ее муж, у которого работает только одна рука, - художник-примитивист, расписывающий камни. Они все такие классные! Поэтому и родилась идея рассказать о них, прежде всего в них мы и нашли Шукшина.

Почему Малави? Эта монета существует? От вас после псевдодокументального фильма "Первые на Луне" можно ждать любой подвох.

Алексей Федорченко: Документальные фильмы я снимаю как документальные, а вот некоторые игровые, вроде "Первых на Луне", позволяю себе стилизовать под документалистику. Монета действительно существует, наберите в интернете "50 квач", и вы убедитесь в этом. Я ее случайно обнаружил, уже когда снимал фильм. Она редкая, но ее можно купить, мне удалось в Новосибирске.

Что общего между Шукшиным и страной на юге Африки?

Алексей Федорченко: В принципе, ничего. Просто это сувенирная монета. Многие маленькие страны живут выпуском сувенирной продукции: марок, монет. Они выполняют заказы других банков. В Того, например, вы можете заказать выпуск марок с собственным портретом. Так что история с Шукшиным на малавийской монете оригинальная, но обычная.

Вы человек книжный, но пока не сняли фильма по классике. Почему?

Алексей Федорченко: Я экранизирую то, что мне нравится, а классика это или нет - какая разница. Но у меня есть хороший сценарий по "Зависти" Юрия Олеши, называется "Преступления Николая Кавалерова". Я его писал, еще учась во ВГИКе 23 года назад. Недавно перечитал и понял, что он не устарел, как, собственно, и произведение Олеши. Но если оригинальная "Зависть" о том, как ХХ век борется с XIX, то сейчас - о том, как борется XXI с XX.

Теория относительности

У вас много проектов "выдерживается", как вино. Помнится, "Война Анны" не один год была лишь в планах...

Алексей Федорченко: У меня есть список - "мегагениальные истории", куда я уже 25 лет записываю интересные идеи. Там у меня десятков шесть пунктов, которые я переставляю то в список "в работе", то в список "сделано", то в список "не будет сделано", потому что я потерял интерес к этой идее. Одной из таких историй была "девочка в камине". Когда я нашел на главную роль Марту Козлову и придумал финал, что в войне победила эта девочка, я сел писать сценарий, из которого вырос фильм "Война Анны". Или тема "Кызымское восстание" - восстание шаманов против советской власти. Крутая тема, мог ли я пройти мимо нее?

И что у вас сейчас в работе?

Алексей Федорченко: "Я не снимаю ничего заказного и снимаю только то, что я хочу и что мне интересно" / Сергей Куксин

Алексей Федорченко: Запустился с большим проектом, "Енотовый город" называется. Съемки будут в Колумбии и в Германии.

Это как-то связано с историей нацизма?

Алексей Федорченко: Скажем так, это фильм о том, как цивилизация изживает из себя фашизм. "Енотовый город" станет заключительным в моей трилогии мокьюментари - после картин "Первые на Луне" и "Большие змеи Улли-Кале".

Геринг, как главный лесничий Третьего рейха, привез в Германию енотов, и теперь они в буквальном смысле терроризируют немецкие города, за что их там и стали называть "нацистами".

Алексей Федорченко: Любопытно. Здорово, что такие вещи всплывают и наполняют фильмы новыми смыслами, как та же монета страны Малави.

Еще я параллельно снимаю документальный фильм "Смерти нет" о Митрофании Аксенове. Это человек, который предвосхитил теорию относительности. За 15 лет до Эйнштейна Аксенов выпустил несколько книг, где сформулировал принципы времени как четвертого измерения. Мне удалось найти трех человек - в Москве, Арзамасе и Баку, которые не просто знакомы с теорией Аксенова, но уверены, что она даже более верна, чем теория Эйнштейна.

Как вы на него вышли?

Алексей Федорченко: Совершенно случайно - купил на аукционе его книгу, стал изучать и понял, что это гений, незаслуженно забытый. В течение полутора лет мы занимались его биографией, собирая ее по крупицам.

Вам не обидно, что об Эйнштейне знают все, а о Митрофании Аксенове - единицы?

Алексей Федорченко: Обида не двигатель, это всегда зло. Я просто хочу, чтобы это имя вошло в научный и не только научный обиход.

Отчего уровень падает

Вы собираете книги репрессированных авторов. Могло бы быть полифоническое полотно, задумай вы снимать кино?

Алексей Федорченко: Пока о кино в этом смысле не думаю. Но мы с Лидией Канашовой стали сочинять рассказы, точнее, "сказки" о репрессированных ученых. Мы не знаем их имен, а их тысячи - имен людей, которые исчезли в сталинской мясорубке. И, конечно, вернуть их - это тоже одна из моих миссий.

Занимаясь их судьбами, вы все время находитесь в состоянии переживания боли. Это же невероятно тяжело.

Алексей Федорченко: Вы знаете, здесь все сложнее. Вот передо мной одна книга, и я знаю биографию ее автора, знаю, кому адресован автограф на ней, и я понимаю уровень потери. Что мы, сегодня живущие, теряли, какой генофонд уничтожили. Но когда таких книг уже десяток - пафос немного снижается. А когда шкаф, и тем более двадцать шкафов - это превращается в статистику. Самое сложное для меня - не потерять ощущение ужаса потери. Сейчас же спорят: 3 миллиона человек было расстреляно или 800 тысяч. Но для самих погибших или их близких какая разница? Я за ценность каждой жизни. И мне бы хотелось через судьбу одного человека передать масштаб трагедии.

Когда-то Мейерхольд поставил спектакль, посвященный Красной армии, где два бойца перед смертью написали своей кровью на стене: 150 миллионов минус два - и цифра, по сути, не изменилась. Посыл Мейерхольда был понятен. Но прошло несколько лет, и он сам стал "статистикой".

Алексей Федорченко: Я вывожу за скобки отношения людей к произошедшему тогда. Мейерхольд был продуктом своего времени и нормально существовал бы и дальше, любя и славославя Сталина. Я считаю, что делить убитых на правых и неправых - неправильно. И уж тем более мстить неправым. Мне это неинтересно. У меня более продуктивная работа. Я просто хочу донести до людей ужас случившегося, горечь утраты.

Общее место - разговоры кинематографистов о сценарном кризисе. Но это же абсурд, учитывая историю нашей истории. Она настолько богата на события и интересные биографии...

Алексей Федорченко: Абсолютно согласен с вами. Проблема в том, что некоторые темы перешли в попсу. Этнографические фильмы, революционные, военные - в каждом фильме "на тему" примерно один и тот же сюжет и примерно одни и те же кадры. По сути, можно делать конструктор из разных фильмов. Вам нужна картина о войне? Раз - кадр из этого фильма, из того, третьего.

Другое дело, когда начинаешь заниматься историей, например, авангарда. И тем более авангардистов, которые отправились насаждать советские идеи ханты-мансийцам. А ведь их было четыре сотни, и изучив биографии этих людей, понимаешь, что можно сделать не меньше трех десятков картин, которые будут отличаться по истории, фактуре, смыслу. Но почему-то этого не происходит. С одной стороны, в этом виновата лень, а с другой - на телевидении просят все упрощать.

Надо снимать то, что уже апробировано зрителем. И все время уровень понижается...

И как в анекдоте - "скоро до мышей дойдем". Но вам удалось не попасть в эту ловушку.

Алексей Федорченко: Я не снимаю ничего заказного и снимаю только то, что мне интересно.

Ключевой вопрос

Банально напоминать о многонациональности нашей страны. Но из кинематографистов, пожалуй, никто не транслирует это так, как вы. Не случайно же вас называют "этнографом".

Алексей Федорченко: Ну, это все глупости, никакой я не этнограф. Скорее можно говорить о том, что я подхожу к кино как к научной работе. Вот сейчас мы сняли "Большие змеи Улли-Кале" о взаимоотношениях России и Кавказа. Обычно те, кто снимает о Кавказе, опираются на Толстого, Лермонтова, Пушкина. А мы занимались книгами, написанными исследователями Кавказа и замечательными суфийскими мудрецами.

Так же я когда-то вообще ничего не знал про марийцев. Пока не прочитал книгу Дениса Осокина "Небесные жены луговых мари". А ведь они живут рядом - в 400 километрах от Москвы. И в 200 километрах от моего Екатеринбурга. Но только когда я стал работать над фильмом, столкнулся с древнейшей культурой, религией, которая намного старше христианства. Я глубоко зарылся в эту тему, одно время был настоящим специалистом. По большому счету, каждый раз, садясь за сценарий, я меняю тему исследования. Делал "Первые на Луне" - погружался в космос, "Овсянки" - занимался финно-угорской культурой. Очень серьезно занимался 1930-ми годами, когда задумал фильм "Ангелы революции". Это вообще моя основная тема, поскольку собираю большую коллекцию книг репрессированных авторов. А работая над сценарием по Стругацким, год очень серьезно занимался паразитологией, поскольку решил, что герой - паразитолог. Я невероятно увлекся этой наукой, в итоге - моя дочка учится на паразитолога, а я завидую ей со страшной силой.

Мне нравится не зацикливаться на чем-то одном. И, кстати, вообще могу не заниматься кино, потому что есть много интересных вещей, кроме кинематографа. Вот театром занялся. Давно об этом подумывал и вместе с моим соавтором последних фильмов Лидией Канашовой написал несколько пьес. Наконец, в прошлом году в Екатеринбургском центре современной драматургии поставил одну из них. Эта деятельность, новая для меня, тоже мне очень интересна.