Текст: ГодЛитературы.РФ

Новая книга дважды лауреата премии «Большая книга» Шамиля Идиатуллина Роман «До февраля» — триллер об орудующем в небольшом российском городе серийном убийце. Классический детектив, в основе которого лежит детская считалка с финалом «и никого не стало».

Россия, провинция, осень 2021 года. Местной власти потребовалось срочно возродить литературный журнал «Пламя». Первокурснице Ане поручают изучить архив журнала — и там, среди графоманских залежей, юный редактор находит рукопись захватывающего триллера, написанного от лица серийного убийцы. А вскоре выясняется, что описанные в тексте убийства — не придуманы: они и правда происходили в городке пятнадцать лет назад, и душегуба тогда так и не поймали...

О раскопках в архиве узнаёт автор рукописи — и теперь давно затаившийся маньяк должен выбрать, чего он хочет больше: покоя, который может нарушить Аня, или литературной славы?

С разрешения издательства публикуем фрагмент романа.

Шамиль Идиатуллин "До февраля"

• Издательство: АСТ. Редакция Елены Шубиной, 2023 г.

Часть третья. Это про нас книжка

Глава пятая

Аня вскинула голову и прислушалась. В хлопанье дверью не было ничего особенного, тем более в здании издательства, пусть и малонаселенного. Набор темпераментов едва ли не превосходил ассортиментом численный состав сотрудников, многие двери поддавались только сильным, и вечерний час на эти кадровые и фурнитурные особенности почти не влиял. Однако синхронизация текста и реальности заставляла напрячься.

Приближавшиеся шаги раскатывались по темному коридору так, что от крестца к затылку проходилась массажная щетка.

Аня, стараясь почему-то быть беззвучной, завозилась в кресле, на котором стояла коленями, и с испуганной неловкостью, едва не потеряв равновесие, сунула ноги в сапожки. В дверном проеме появилась невысокая фигура, и Аня выдохнула. Вахтер это был, с первого этажа. Болтливый, но безобидный старичок со старообрядческим каким-то именем.

— Девушка, вы же «Пламя», да? — осведомился он, пытаясь рассмотреть лицо Ани над уткнувшимся в стол конусом света. — Добрый вечер. Тут электрик пришел, говорит, надо, где старые рукописи, дополнительную подсветку сделать. Это где?

Аня задвигала ящиками стола, одновременно ерзая пятками, чтобы сапожки сели как надо.

— Сейчас, — сказала она торопливо. — Я покажу, секундочку.

Ключ нашелся, естественно, в почти пустом верхнем ящике, куда Аня его положила и где двумя секундами раньше обнаружить его не удалось.

— Пойдемте, — предложила она, пытаясь высмотреть электрика за вахтерской спиной. — Только там вообще света нет, не только дополнительного. Будет здорово, если сделаете.

— Да вы сидите, чего бегать, — снисходительно сказал вахтер, протягивая руку. — А товарищ всё сделает, раз пришел, да?

— Да? — нерешительно спросила Аня, стискивая ключ холодной, оказывается, рукой.

Тень, сгустившаяся за спиной вахтера, вальяжно двинула козырьком форменной, похоже, кепки. Аня, помявшись, протянула ключ.

— Вот, третья дверь справа, без надписей.

Она некоторое время постояла у дверей, вслушиваясь в неторопливо удаляющиеся шаги, подшаркивающие — вахтера, и почти бесшумные, но, кажется, странновато неровные — электрика. Поверх шагов булькал ручеек безудержной болтовни Петра Карповича: вспомнила, наконец, как его зовут. Вахтер сочувствовал режиму работы электрика, вынужденного прибывать на вызова в восьмом часу вечера, да еще больным, вон сипите-то как, небрежно отмечал, что и работа охранником — не из легких, сетовал на запущенность здания и невоспитанность сотрудников и особенно арендаторов — приличные-то разбежались на удаленку и вообще, теперь только шелупонь всякая ошивается, но этот вот этаж — последний порядочный, еще издательский, старая школа, несмотря что молодежь.

Электрик в ответ, кажется, даже не угумкал, что Петра Карповича совершенно не смущало.

Аня вернулась к столу.

Петр Карпович с некоторым усилием отпер дверь и со второго раза распахнул ее.

— Вот это, значит. Ох, темень. Вам стул, лампу или что-нибудь нужно?

И зажмурился от слепящего мертвенного света — электрик щелкнул фонариком, прошептал сипло:

— Всё есть.

Он шагнул в архив, поставил на пол крупный кофр, который держал в руке, и принялся изучать проводку, совершенно не обращая внимания на Петра Карповича. Тот, потоптавшись, зашаркал к лестнице.

Электрик, зажав фонарик под мышкой, извлек и надел белые строительные перчатки, выдернул со

стеллажа ближайшую стопку рукописей и начал перебирать ее, но тут же бесшумно вернул обратно: по коридору приближались шаркающие шаги.

— Вот, — сказал Петр Карпович, покачивая старой настольной лампой. — Там если розетка есть, можно включить, всё удобнее будет.

Электрик ощупывал древнюю скрутку проводов, пару раз покрашенную поверх изоленты. Поворачиваться к собеседнику он, похоже, не собирался.

Ты бы перчатки снял, замучаешься в строительных-то, хотел сказать Петр Карпович, но решил не лезть в прямом смысле под руку специалисту, тем более такому невежливому. Еще и маску не приспустит даже. Хотя она как раз необходима, вон какие пылевые смерчи в фонарной подсветке трясутся и ползают, даже от взгляда издали чихнуть хочется.

Петр Карпович, потоптавшись, растер нос, с кряхтением поставил лампу на пол и удалился, негромко ворча про то, что взрослые люди теперь хуже молодежи, которая как раз попадается толковая и вежливая.

Лишь убедившись, что ворчание и шаги удалились по лестнице, коридор чист, а из приоткрытой двери единственного обитаемого кабинета долетает только редкий шелест страниц, электрик взялся за дело. Проигнорировав лампу, он пристроил фонарь на одну из полок и в его свете принялся поочередно вытаскивать стопки рукописей и копаться в них — сперва аккуратно, далее с растущей досадой и небрежностью. Некоторые кипы вставали на место косо, отдельные листки и папки заваливались за штабель или, кувыркаясь, распластывались на полу. Электрик исследовал все полки, переставляя фонарь по мере необходимости.

Возвращать бумаги на верхние ярусы он просто не стал: сгрудил их на полу, попрал, проигнорировав штабель складных стульев в дальнем конце архива, и убедился, что ни одной папки вне поля его зрения не завалялось.

Стопки под ногами пошатнулись, электрик медленно съехал на пол и застыл, повесив плечи и уставившись в молочно-белое пятно, обесцветившее рисунок на древнем линолеуме и края раскиданных по полу папок. Постояв так, он погасил фонарь, снял перчатки и некоторое время как будто привыкал к темноте и тишине.

Тишина была неполной. Электрик вышел в коридор. Голова его медленно нацелилась на голос Ани, негромкий, но отчетливый.

Змей надел перчатки, подхватил с пола оставленную Петром Карповичем настольную лампу и беззвучно пошел к подсвеченному прямоугольнику, наматывая провод на кулак.

Глава шестая

Змей замер у двери, слушая щебетание мелкой девульки. Девулька болтала по телефону, развернувшись в кресле к мутному окну и вытянув ноги — видимо, к батарее.

— Да то же самое, про серийного убийцу. Он, короче, старушек душит и думает про это, в чем самый кринж. Ага, Достоевский, карликовая модель, пять старушек — уже рубель. Графомания адская, конечно, на пафосе, ошибок полно и название дебильное.

Провод лампы впился в перчатку, натягиваясь.

Змей улыбнулся под маской и сделал шаг. Фигура со склоненной головой не слишком четко, но разборчиво отражалась в окне, но девулька этого не замечала — наверное, любовалась носочками, втиснутыми меж чугунных секций батареи.

Пусть полюбуется напоследок.

— Это как раз поменять можно или объяснить, — возразила девулька. — Но, Соф, мне ужасно нравится. По сравнению с остальным — супернайс. Захватывает. Реально «Новый Несбё родился» скажут, классно же.

Змей моргнул и улыбнулся под маской немного иначе. Провод вокруг его кулака обвис.

— Фрагментами, ну, — продолжала девулька, умудрявшаяся зябнуть в такой духоте. — Я так Наташе и сказала. А она психанула чего-то. Ну я завтра еще поговорю. Куда денется, всё равно ничего лучше нет. Найдем, конечно. Какой автор откажется-то?

Змей смущенно поежился, совсем опустив голову, и сделал шаг назад.

Аня ойкнула и рывком развернула кресло, едва не вывалившись из него.

Она соскочила на пол и, часто дыша, всмотрелась в дверной проем. Рывком обернулась к окну, пытаясь понять, не приняла ли за отражение далекое движение на улице, и снова уставилась в черный прямоугольник коридора. Судорожно сглотнула, прислушалась и, поднеся ко рту телефон, тихонько сказала:

— Соф, я перезвоню.

Аня поводила пальцем по экрану, будто подбирая соответствующий обстоятельствам номер, но так ничего и не подобрала. Нашарив сапожки, она нерешительно дошла до двери, поколебавшись, выглянула, осмотрелась и побрела к архиву сквозь тьму, стылую и зазвучавшую странно. На полпути Аня остановилась, прислушиваясь: почудилось, или эхо шагов как будто прихрамывает? Нет, всё вокруг оставалось покойным и унылым.

Аня тихонько стукнулась в дверь архива повыше торчащего ключа.

— Простите, вы еще не заканчиваете?

Подождав, она открыла дверь. На пол громко шлепнулась папка.

Аня, ойкнув, отскочила, подышала и включила фонарик в телефоне. В комнатке вместо электрика был бардак: стопки папок перекошены, пол завален листками, поверх которых бугрились спины пылевых облачков. Аня пару раз щелкнула выключателем. Свет не зажегся. Аня хмыкнула, захлопнула дверь, щелкнула замком и замерла от еле слышного шороха, почти совпавшего с щелчком.

Почти.

Это не эхо.

— Это... вы? — спросила Аня и повела лучом.

Луч трясся.

— Вы где?

За пределами луча возникли и понеслись навстречу торопливые шаги.

— Не получилось сделать, да? — громко спросила

Аня, зачем-то вцепившись свободной рукой в ручку двери.

— Аня, вы там? — послышался знакомый голос. — Блин!

У Аниной двери что-то грохнуло и покатилось, играя неровным эхом. Аня подпрыгнула со смешным, как сама сразу поняла, писком, на миг замерла, сведя кулачки перед грудью, обозлилась на себя и побежала к своему кабинетику, светя телефоном.

У ее двери растирал голень, озираясь, Паша. Рядом с ним валялась настольная лампа.

— Наставили капканов, понимаешь, — бормотал Паша.

— Паш, ты ничего не слышал? — спросила Аня.

Паша подхватил лампу и возбужденно объявил:

— Да я дофига услышал! Там, короче...

— Не, я про электрика. Навстречу тебе не попался?

— Нет вроде.

— Странный какой-то. Пришел, бумаги перемешал, нифига не сделал, ушел.

Паша звучно затоптался от нетерпения.

— Нормальный электрик, все такие. Забей. Пошли, покажу, что нарыл.

— Я домой собиралась вообще-то.

— Так и собирайся. У тебя и... А, у тебя компа нет.

Вещи бери, запирай хозяйство и ко мне на секунду буквально. Не пожалеешь.

— Вы все так говорите, — пробормотала Аня.

Паша недослышал:

— Как?

Аня махнула рукой и пошла собираться.

— На «ты» перешли, да? — уточнил Паша вслед.

— Еще раз так выскочишь, я на тот свет перейду.

Сядешь за неумышленное.

— Чего это за неумышленное-то, — пробурчал Паша, смутился и пошел раскладывать фактуру.