Текст: Тамара Прохоркина
Лауреат "Большой книги", доктор филологических наук, ректор Литинститута Алексей Николаевич Варламов 17 января представил московской публике свой новый роман «Одсун» на площадке медиацентра «Библиo-Глобус».
Начал он с того, что, несмотря на большой опыт презентаций, об этой книге он говорит с большим трепетом: она стала одной из самых трудных его работ.
Началась презентация с главного — с главного героя романа, который в конце десятых годов уехал на заработки в Чехию. Что меняет его жизнь больше, чем он предполагал: он погружается в рефлексию, видит призраков... и встречает студенческую любовь. «Он едет в небольшой чешский город Есеник. Оказавшись в этом городке, начинает копаться в прошлом, связанном с историей судетских немцев, которые жили там еще до войны. Эта линия исследования прошлого является одной из главных».
В «Одсуне» есть отсылки не только к довоенному прошлому, но и к предыдущим книгам Варламова. Главный герой здесь явно связан с героем предыдущего, «Душа моя Павел»: «Оба они по образованию филологи, оба русские люди, — начинает Алексей Николаевич, — хотя в том романе время действия — восьмидесятые, здесь уже двухтысячные годы. Сюжет связан не столько с советскими временами, сколько с временами гласности, перестройки и девяностыми, с новой реальностью после распада СССР. Важно было показать, как герой это переживает: он вдохновлен крушением советской империи, верит, что его ждут прекрасные времена свободы и демократии, и как в итоге его жизнь оборачивается».
При этом писатель сразу оговорился, что не сочинял политический или идеологический роман: «Это вовсе не попытка заклеймить западников или славянофилов, Запад или Россию, или Советский Союз. У меня была идея рассказать историю одного человека, как сложившаяся обстановка легла на его плечи, душу, ум и совесть».
История человека — это всегда история любви. «В жизни каждого человека любовь является главным событием; в моем романе, несмотря на довольно яркую историко-политическую составляющую, любовь — главная, все остальное вторично. Главный герой влюбляется в девушку, у них прекрасная любовная история. На их глазах происходит крушение Советского Союза, к которому поначалу они относятся с большим энтузиазмом, потом на них обрушивается жестокий мир девяностых годов, они чувствуют себя проигравшими и выбывшими из истории».
Алексей Николаевич сам называет свой роман «славянским». Потому что в нем несколько сюжетных линий, связанных с разными славянскими народами: «Есть русская линия, есть чешская, есть украинская. Возлюбленная главного героя этнически русская, но родом с Украины. Герои расстаются в начале девяностых годов — их любовь не справляется со сложностями, и встречаются много лет спустя, в две тысячи восемнадцатом году. Уже совсем другая карта мира. Я не берусь отвечать на вопрос, что произошло между Россией и Украиной, но хочу рассказать о том, что произошло между одним человеком с российским паспортом и одним человеком с украинским паспортом. Как личным отношениям мешает или помогает большая политика, как личные отношения по-своему вламываются в большую политику и что из этого получается. Это была моя попытка поразмышлять, что же с нами случилось».
Но не любовью единой. Параллельно с личными воспоминаниями героя захватывает таинственная история дома, в котором он поселился. «В этом романе несколько сюжетных линий и несколько временных пластов. Есть сюжетный пласт, описывающий историю судетских немцев, которых выселили чехи — это прошлое, что так зацепило главного героя. Есть украинская линия, она связана с событием в моей жизни, — рассказывает Алексей Николаевич. — В конце восьмидесятых годов в пионерском лагере «Артек» я узнал историю одной маленькой девочки из Припяти, которая застала аварию на АЭС. Девочка запала мне в душу и в итоге стала прототипом главной героини Кати. Есть и еще одна история. В 2017 году я побывал в городе Есеник, тогда еще ничего не читал об истории выселения чехами судетских немцев, и меня поселили в небольшом доме. Позже я узнал, что раньше этот дом принадлежал немецкому судье, и когда его пришли выселять, он повесился. Долгое время про этот дом ходили дурные слухи. В мою впечатлительную авторскую душу этот сюжет тоже запал. Я стал изучать выселение судетских немцев: почему их выселили, что вообще в тот период происходило. Две эти, как мне кажется, личные трагедии людей, — воспоминания о девочке и история судетского судьи — между собой никак не связанных, стали основами для романа, где изображена линия прошлое — настоящее и две линии — чешско-немецкая и русско-украинская».
Так, после путешествия в Есеник и возникла идея будущего «Одсуна». «Тогда я еще не знал, как я напишу, просто начал писать и писал очень долго. В начале двадцать второго года роман был написан на девяносто процентов, — рассказывает Варламов. — Потом сложились обстоятельства, из-за которых мне захотелось по-другому взглянуть на текст. Менять что-либо принципиально я не стал, скорее притормозил, подумал, что печатать "с пылу с жару" его не нужно. Мне хотелось самому его перечитать, дать полежать какое-то время. Это на самом деле полезно — отложить книгу после того, как написал, пересмотреть ее на холодную голову и только потом отправлять в издательство».
Можно ли считать конец счастливым или несчастливым? «Я бы точно не назвал конец несчастливым. Он, скорее, мистический, я бы даже не назвал это концом. Есть открытый финал, и мне кажется, что в этом финале определенно видна надежда. Конец «Одсуна» — как комната с закрытыми дверями, но открытой форточкой, через которую поступает свежий воздух и свет».
