Текст: Ирада Ордухани (МГИМО)
Мы продолжаем следовать по маршруту великого писателя через всю Россию. В этом материале — путь через сердце Сибири, встреча с её суровой природой и удивительными людьми, преодоление бескрайней тайги и первое знакомство с величественным Енисеем.
Прощание с Томском: начало сибирской одиссеи
«Томск — самый скучный город. Архитектура его не отличается никаким своеобразием, музыки почти не слышно, молодых дам не видно, статистики нет», — таков был приговор Чехова городу, который в то время считался негласной столицей Сибири (при официальной — Тобольске).
Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что писатель провёл в Томске неделю (с 15 по 21 мая) в то время, когда город переживал не лучшие времена. Строящаяся Транссибирская магистраль должна была пройти южнее, что грозило ему потерей статуса главного транспортного узла Сибири. Купечество было озабочено будущим торговых путей, интеллигенция — перспективами недавно открытого университета. В городе чувствовались тревога и неопределённость.
Чехов останавливался в гостинице «Россия». Здесь писателю немало досаждали визиты представителей местной интеллигенции: «Не помню ни одного сибирского интеллигента, который, придя ко мне, не попросил бы водки…» В результате мнение о томичах сложилось весьма нелестное: «Томск — скучнейший город. Если судить по тем пьяницам, с которыми я познакомился, и по тем умным людям, которые приходили ко мне в номер на поклонение, то и люди здесь прескучнейшие».
Любопытно, что современный Томск гордится своей связью с Чеховым, несмотря на нелестные отзывы писателя. В городе установлен гротескный памятник работы Леонтия Усова с длинным названием: «Памятник Антону Павловичу Чехову глазами пьяного мужика, лежащего в канаве и не читавшего "Каштанку"». Писатель намеренно окарикатурен: в пальто-конусе, нелепой шляпе, перекошенных очках, босиком с непропорционально большими босыми (!) ногами. За спиной у писателя зонт. Памятник установлен как раз напротив ресторана «Славянский базар», где Чехов трапезничал. Любопытно, что его нынешний хозяин и оказался основным спонсором проекта. Видимо, рассудив, что туристы, пришедшие "поселфиться" с единственным в своем роде бронзовым шаржем, заглянут и к нему.
На здании бывшей гостиницы «Россия» установлена мемориальная доска.
Сибирский тракт: дорога, которой не было равных
Покинув Томск, Чехов отправился по знаменитому Сибирскому тракту — главной транспортной артерии, связывавшей европейскую Россию с её азиатскими владениями. Этот путь, протянувшийся от Москвы до Кяхты на китайской границе, справедливо назывался «дорогой жизни» Сибири. По нему шли переселенцы и ссыльные, купеческие караваны и почтовые тройки, чиновники и путешественники. Но к моменту поездки Чехова Сибирский тракт находился в плачевном состоянии. Строительство железной дороги отвлекло внимание и средства от поддержания грунтовых дорог. «От Томска же до Иркутска почтовые телеги по 10—20 часов просиживают в грязи около разных Козулек и Чернореченских, которым нет числа», — записывал писатель.
Участок от Томска начинался относительно благополучно. Дорога шла через таёжную равнину, пересекаемую многочисленными речками и ручьями. Но уже через несколько дней пути Чехов столкнулся с первыми серьёзными трудностями. Весна 1890 года выдалась особенно дождливой, и многие участки тракта превратились в сплошное болото.
«Холодная равнина, кривые березки, лужицы, кое-где озера, снег в мае да пустынные, унылые берега притоков Оби — вот и всё, что удается памяти сохранить от первых двух тысяч верст», — так описывал Чехов пейзажи Западной Сибири. Однако именно этот, казалось бы, однообразный ландшафт подготавливал путешественника к встрече с настоящим чудом природы — сибирской тайгой.
Разливы и переправы: борьба со стихией
Тяжёлым испытанием стали для Чехова весенние разливы сибирских рек. В очерке от еще 12 мая он подробно описывает мучительную переправу через разлившийся Иртыш:
«Подъезжаем к реке. Надо переправляться на ту сторону на пароме. На берегу ни души. — Уплыли на ту сторону, язви их душу! — говорит возница. — Давай, ваше благородие, реветь». Слово «реветь» в сибирском говоре означало «кричать», «звать». «Кричать от боли, плакать, звать на помощь, вообще звать — здесь значит реветь, и потому в Сибири ревут не только медведи, но и воробьи и мыши», — поясняет Чехов с присущим ему юмором. Переправа заняла целую ночь. «Ревем мы полчаса, час, а парома всё нет. Надоедают скоро и вода, и звезды, которыми усыпано небо, и эта тяжелая, гробовая тишина», — описывает писатель томительное ожидание.
Когда паром наконец появился, выяснилось, что его команда состоит из ссыльных, присланных сюда «по приговорам обществ за порочную жизнь». Подобные переправы ждали путешественника на каждой крупной реке. В мае — июне сибирские реки разливались особенно широко, затопляя луга на десятки километров. Мосты размывало, гати уходили под воду, и единственным способом переправы оставались примитивные паромы и лодки.
Сегодня все крупные сибирские реки пересекают капитальные мосты — через Иртыш в Омске (открыт в 2007 году), через Енисей в Красноярске (на купюре изображён мост через Енисей в Красноярске — символ города, построенный позднее, но вдохновлённый оригинальным железнодорожным мостом 1899 года), через Ангару в Иркутске.
Проклятая Козулька: символ сибирских дорог
Самым страшным участком всего Сибирского тракта была легендарная Козулька — 22 версты между станциями Чернореченской и Козульской (между современными Ачинском и Красноярском). Чехов посвятил этому участку дороги целую главу своих очерков, и описание поездки по Козульке стало одним из самых ярких фрагментов «Из Сибири».
Действительность превзошла все опасения.
Вся насыпь была изрыта глубокими колеями, между которыми возвышались настоящие «горы» из засохшей грязи.
Чехов ехал по Козульке в собственном экипаже, что считалось особенно рискованным. Большинство путешественников предпочитали перекладных лошадей, которые менялись на каждой станции вместе с более лёгкими повозками. Но у Чехова был тарантас, купленный в Томске за 130 рублей у купца Ицковича — крытая дорожная повозка на рессорах, более комфортная, но и более тяжёлая.
«У меня сломался тарантас, понадобилось починять», — записывает писатель. На одной из станций пришлось обращаться к местному кузнецу.
Сегодня по маршруту Козульки проходит федеральная трасса Р255 «Сибирь». Это современная четырёхполосная автомагистраль с асфальтовым покрытием, но даже она требует постоянного ремонта из-за суровых климатических условий.
Енисей — встреча с сибирским богатырём
Главной наградой за все муки Козульки стала встреча с Енисеем — одной из великих рек мира.
Енисей поразил Чехова не только своими размерами, но и характером.
В этих строках — пророческое предвидение будущего Сибири, которая в XX веке действительно стала одним из главных индустриальных регионов страны. Красноярск, который Чехов назвал «самым лучшим и красивым из всех сибирских городов», превратился в миллионный мегаполис, центр цветной металлургии и космической промышленности. Чехов останавливался в Красноярске в гостинице «Олень» при почтовой станции на углу Воскресенской улицы (ныне проспект Мира) и Почтамтского переулка. В городе писатель пробыл всего сутки — с 28 по 29 мая, но успел увидеть многое, гуляя по улицам, городскому саду и берегу Енисея.
Современный Красноярск встречает путешественников великолепным видом с Караульной горы, откуда открывается панорама города и Енисея. Именно этот вид изображён на десятирублёвой купюре вместе со знаменитым железнодорожным мостом, построенным в 1899 году — через девять лет после проезда Чехова.
В царстве тайги: зелёное чудовище
После Енисея начиналась настоящая сибирская тайга — бескрайние леса, которые тянутся от Урала до Тихого океана. Для Чехова, привыкшего к умеренным ландшафтам средней полосы и степям юга России, тайга стала откровением.
«Скоро после Енисея начинается знаменитая тайга. О ней много говорили и писали, а потому от нее ждешь не того, что она может дать. Вначале как будто немного разочаровываешься». Действительно, первое впечатление было обманчивым. «По обе стороны дороги непрерывно тянутся обыкновенные леса из сосны, лиственницы, ели и березы. Нет ни деревьев в пять охватов, ни верхушек, при взгляде на которые кружится голова; деревья нисколько не крупнее тех, которые растут в московских Сокольниках».
Но истинное величие тайги открывалось постепенно. «Сила и очарование тайги не в деревьях-гигантах и не в гробовой тишине, а в том, что разве одни только перелетные птицы знают, где она кончается. В первые сутки не обращаешь на нее внимания; во вторые и в третьи удивляешься, а в четвертые и пятые переживаешь такое настроение, как будто никогда не выберешься из этого зеленого чудовища».
Масштабы тайги потрясали воображение. «Взберешься на высокий холм, покрытый лесом, глянешь вперед на восток, по направлению дороги, и видишь внизу лес, дальше холм, кудрявый от леса, за ним другой холм, такой же кудрявый, за ним третий, и так без конца».
Местные жители не могли даже приблизительно оценить размеры тайги. На вопросы путешественников о том, как далеко простирается лес, ямщики отвечали просто: «Конца нет!» Им было известно только, что «зимою через тайгу приезжают с далекого севера на оленях какие-то люди, чтобы купить хлеба, но что это за люди и откуда они, не знают даже старики». В тайге Чехов наблюдал удивительную картину: «Вот около сосен плетется беглый с котомкой и с котелком на спине. Какими маленькими, ничтожными представляются в сравнении с громадною тайгой его злодейства, страдания и он сам!»
Эта встреча с беглым была для Чехова символичной. В тайге скрывались тысячи людей — бежавшие с каторги преступники, староверы, не желавшие мириться с официальной церковью, крестьяне, спасавшиеся от налогов и рекрутчины. Тайга была для них последним убежищем, где можно было укрыться от государственной власти.
«Пока нет густого населения, сильна и непобедима тайга, и фраза «Человек есть царь природы» нигде не звучит так робко и фальшиво, как здесь», — размышлял писатель.
Люди тайги: кузнецы и философы
В тайге Чехов встречал удивительных людей. Особенно запомнился ему тот самый кузнец, к которому пришлось обратиться для ремонта сломанного тарантаса.
Кузнец и впрямь оказался настоящим художником своего дела. «Как хороший врач-практик, которому скучно лечить неинтересную болезнь, он мельком и нехотя оглядел мой тарантас, коротко и ясно поставил диагноз, подумал и, ни слова не сказав мне, лениво поплелся по дороге». Работал мастер как истинный артист.
Но когда дело доходило до сложной работы, кузнец преображался. «Изредка, точно из кокетства или желая удивить меня и плотников, он высоко поднимал молот, сыпал во все стороны искрами и одним ударом решал какой-нибудь очень сложный и мудреный вопрос». За работу мастер взял пять рублей с полтиной — по тем временам приличную сумму. «Пять взял себе, а полтинник отдал четырем плотникам. Те сказали спасибо и потащили тарантас к станции, завидуя, вероятно, таланту, который и в тайге так же знает себе цену и так же деспотичен, как и у нас в больших городах».
Ещё одна яркая встреча — в деревне Красный Яр, где Чехов ожидал лодку для переправы через разлившуюся реку. Здесь он познакомился с Петром Петровичем — местным предпринимателем, который «с братом пятьдесят лошадей держит, возит вольных, поставляет на почтовую станцию тройки, землю пашет, скотом торгует». Этот человек поразил Чехова резкостью своих суждений. «Народ здесь в Сибири темный, бесталанный, — говорил Петр Петрович. — Из России везут ему сюда и полушубки, и ситец, и посуду, и гвозди, а сам он ничего не умеет. Только землю пашет да вольных возит, а больше ничего».
Но главное, что беспокоило этого сибирского философа, — отсутствие смысла в жизни людей. «Человек-то ведь здесь стоящий, сердце у него мягкое, он и не украдет, и не обидит, и не очень чтоб пьяница. Золото, а не человек, но, гляди, пропадает ни за грош, без всякой пользы, как муха или, скажем, комар».
«Примерно, у нас по всей Сибири нет правды. Ежели и была какая, то уж давно замерзла. Вот и должен человек эту правду искать», — размышлял Петр Петрович.
Через болота и реки к Иркутску
Чем дальше на восток, тем хуже становились дороги. Разливы рек превращали целые участки тракта в сплошные болота. «В Колывани мне не дают почтовых лошадей; говорят, что по берегу Оби затопило луга, нельзя ехать. Задержали даже почту и ждут насчет ее особого распоряжения».
Приходилось искать обходные пути, ехать на вольных лошадях до ближайших переправ, затем переплывать затопленные участки на лодках. «Лодка велика. Кладут в нее сначала пудов двадцать почты, потом мой багаж, и всё покрывают мокрыми рогожами... Почтальон, высокий пожилой человек, садится на тюк, я — на свой чемодан. У ног моих помещается маленький солдатик, весь в веснушках».
Переправы были опасными. «По реке, как это бывает перед грозой, проносится порыв ветра... Голый тальник наклоняется к воде и шумит, река вдруг темнеет, заходили беспорядочно валы...» Не раз лодка едва не перевернулась, и Чехов готовился сбросить с себя полушубок и пиджак, если придётся плыть.
Байкальские предчувствия
К началу июня (по своему стилю) 1890 года Чехов приближался к Иркутску — столице Восточной Сибири и воротам к Байкалу. Этот город был конечной точкой самого трудного участка путешествия и началом нового этапа — пути через Забайкалье к Амуру.
5 (17) июня Чехов пишет из Иркутска А.Н. Плещееву: «От Красноярска до Иркутска 1566 верст, жара, дым от лесных пожаров и пыль; пыль во рту, в носу, в карманах; поглядишь на себя в зеркало, и кажется, что загримировался. Когда по приезде в Иркутск я мылся в бане, то с головы моей текла мыльная пена не белого, а пепельно-гнедого цвета, точно я лошадь мыл».
Иркутск произвёл на Чехова гораздо лучшее впечатление, чем Томск. Город был богаче, красивее, живее. Здесь селились ссыльные декабристы, создавшие особую атмосферу культуры и образованности. Здесь была своя интеллигенция, свои традиции, свой неповторимый облик.
Писатель остановился в гостинице «Амурское подворье» на углу улиц Большой и Котельниковской (ныне ул. Фурье). С 4 по 11 июня он проживал здесь в номере 10. Гостиница не отличалась роскошью, но Чехов в письме к А.Н. Плещееву писал: «Тысячу раз здравствуйте, дорогой Алексей Николаевич! Наконец поборол самые трудные 3000 верст, сижу в приличном номере и могу писать».
В Иркутске Чехов впервые за долгие недели путешествия смог нормально отдохнуть, привести себя в порядок и подготовиться к новому участку пути. Впереди лежали Забайкалье, Амур и, наконец, Сахалин — цель всего путешествия.
Современный маршрут от Томска до Иркутска
Сегодня путь от Томска до Иркутска можно преодолеть несколькими способами, каждый из которых имеет свои преимущества.
Железнодорожный маршрут
Самый популярный способ — поезд по Транссибирской магистрали. Поезд № 005/006 «Россия» (Москва — Владивосток) проходит этот маршрут за 18-20 часов. Билет в плацкартном вагоне стоит от 3500 рублей, в купе — от 5500 рублей.
Более комфортабельный вариант — фирменный поезд № 039/040 «Енисей» (Москва — Красноярск) с пересадкой в Красноярске на поезд до Иркутска. Общее время в пути — около суток.
Железная дорога проходит практически по тому же маршруту, что и старый Сибирский тракт, но пейзажи за окном значительно изменились. Вместо бескрайней тайги часто можно увидеть вырубки, промышленные предприятия, современные города.
Автомобильный маршрут
Путешествие на автомобиле по федеральной трассе Р255 «Сибирь» позволяет точнее следовать по чеховскому маршруту. Расстояние составляет около 1800 километров, время в пути — 20-24 часа чистого времени.
Трасса проходит через:
•Томск — Мариинск (250 км)
•Мариинск — Ачинск (200 км)
•Ачинск — Красноярск (180 км) — знаменитая Козулька
•Красноярск — Канск (250 км)
•Канск — Тайшет (300 км)
•Тайшет — Иркутск (620 км)
Авиаперелёт
Самый быстрый способ — прямой рейс Томск — Иркутск авиакомпании S7. Авиасообщение между Томском и Иркутском может быть прямым или с пересадкой, в зависимости от сезона и авиакомпаний.
Что посмотреть по дороге: чеховские места
В Томске:
•Музей «Следственная тюрьма НКВД» — напоминание о трагических страницах сибирской истории
•Томский государственный университет — первый в Сибири, основан в 1878 году
•Воскресенская гора — место, откуда открывается панорама города
•Музей истории Томска — экспозиция о городе времён Чехова
•Памятник Антону Чехову работы Леонтия Усова — знаменитая скульптура
В Мариинске:
•Краеведческий музей с материалами о Сибирском тракте
•Историческая застройка XIX века
•Памятник Мариинскому тракту
В Ачинске:
•Музей истории и краеведения
•Спасо-Преображенский собор (1832 год)
•Памятник первопроходцам Сибири
В Красноярске:
•Красноярские Столбы — уникальные скальные образования
•Коммунальный мост через Енисей (изображён на 10-рублёвой купюре)
•Краеведческий музей — один из старейших в Сибири
•Пароход-музей «Святитель Николай», на котором В.И. Ленин добирался в ссылку
•Караульная гора с часовней — символ города
•Памятник А.П. Чехову на Театральной площади
В Канске:
•Краеведческий музей имени Н.М. Мартьянова
•Свято-Троицкий собор
•Историческая застройка купеческого города
В Тайшете:
•Музей БАМа — история строительства Байкало-Амурской магистрали
•Мемориал жертвам политических репрессий
В Иркутске:
•130-й квартал — музей под открытым небом с деревянной архитектурой XIX века
•Спасская церковь — место венчания декабристов
•Музей декабристов в доме Трубецких
•Музей истории города с материалами о пребывании Чехова
•Нерпинарий — единственный в мире центр изучения байкальской нерпы
•Здание по адресу угол улиц Карла Маркса и Фурье — место бывшей гостиницы «Амурское подворье»
Природные достопримечательности маршрута
Тайга:
По пути от Томска до Иркутска дорога проходит через несколько природных зон. Западно-Сибирская равнина постепенно сменяется отрогами Кузнецкого Алатау, затем начинается настоящая тайга — тёмнохвойные леса из ели, пихты и кедра.
Лучшие места для знакомства с тайгой:
•Национальный парк «Шорский» (Кемеровская область)
•Заповедник «Столбы» под Красноярском
•Тайшетская тайга — один из крупнейших массивов хвойных лесов
Реки:
Маршрут пересекает несколько крупных сибирских рек:
•Томь в Томске
•Чулым у Ачинска
•Енисей в Красноярске
•Кан у Канска
•Бирюса у Тайшета
•Ангара в Иркутске
Горы:
После Красноярска дорога проходит через отроги Восточного Саяна. Самые живописные участки — между Канском и Тайшетом, где тракт поднимается на водораздел между бассейнами Енисея и Ангары.
Сибирская кухня
Путешествуя по чеховскому маршруту, обязательно стоит попробовать блюда сибирской кухни:
В Томске:
•Томские пельмени с различными начинками
•Кедровое молочко — напиток из кедровых орешков
•Сибирские пряники с мёдом и орехами
•Пироги с черемшой (дикий чеснок)
В Красноярске:
•Енисейская рыба — таймень, хариус, ленок
•Строганина из сибирской рыбы
•Красноярские пельмени с лосятиной
•Варенье из морошки и брусники
В Иркутске:
•Байкальский омуль во всех видах — солёный, копчёный, жареный
•Расколотка — суп из байкальской рыбы
•Сибирские шаньги — открытые пироги с творогом
•Облепиховый чай — тонизирующий напиток
Традиционные сибирские блюда:
•Пельмени — главное блюдо Сибири, здесь их лепят с мясом, рыбой, капустой, грибами
•Шурпа — наваристый суп с мясом и овощами
•Борщи и щи с квашеной капустой
•Пироги с рыбой, мясом, ягодами
Следующий материал проекта «По следам Чехова» выйдет 26 июня и будет посвящён пути писателя через Бурятию и Забайкалье — от Иркутска через Байкал к границе с Китаем, где Сибирский тракт уступал место водным путям Амура.
В материале использованы цитаты из писем А.П. Чехова, его очерков «Из Сибири», воспоминаний современников, а также архивные документы и исследования историков сибирского тракта.
1. Чехов А.П. Из Сибири // Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. — М.: Наука, 1974. — Т. 11. — С. 157–260.
2. Чехов А.П. Письма. 1890 год / подгот. текста и примеч. М.П. Громова // Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. — М.: Наука, 1978. — Т. 18–19.
3. Громов А.В. Чехов в Сибири и на Дальнем Востоке. — Новосибирск: Наука, 1985. — 236 с.
4. Щеголев П.Е. Чехов в Сибири. — М.: Издательство Академии наук СССР, 1960. — 192 с.
5. Сибирский тракт: история и современность / под ред. В.П. Алексеенко. — Томск: Изд-во Томского государственного университета, 2003. — 328 с.
