Текст: Андрей Цунский

Наши имена, выкрикнутые на каком-то рассвете... распоряжения... приказы... должно быть, был момент, тогда, в самом начале, когда мы могли сказать – нет. Но мы как-то его упустили. (Оглядывается и видит, что он один.) Розен - -? Гильден - -? (Овладевает собой.) Ладно, в следующий раз будем умнее. Вот вы меня видите, а вот вы - (И исчезает.)

Том Стоппард, «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», перевод И. Бродского.

Невозможно определить его место в современном театре даже с относительной точностью. Театр – искусство, родившееся, возможно, раньше человечества. У всего живого есть только один способ почувствовать чужую боль и проявить сочувствие: попытаться представить себя на месте другого живого существа. Театр гуманизировали греки, римляне, итальянцы, испанцы, французы, англичане, русские. Эсхил, Шекспир, Чехов. Где-то рядом с ними встал еще при жизни Том Стоппард.

Сперва его звали Томаш Штраусслер. Имя – просто леденец для антисемита. Ну и надо же родиться с таким именем в 1937 году в Злине, что в Моравии. Первые годы его жизни – это бегство. Не череда солидных семейных отъездов в мягком вагоне, не печальный самолет в Вену, не океанский пароход, который за десять дней доставит вас на остров Эллис под бочок к Манхэттену. Это бегство от оврагов с трупами за городом, от труб Освенцима, от ударов на улице по лицу – просто так, у зольдатика хорошее настроение, от воя вагнеровских валькирий в исполнении асов Геринга. Бегство от неумолимой ненависти, которую не уговорить, которая не знает пощады, поскольку безумна.

Когда Гитлеру таки преподнесли Чехословакию на блюдечке, доктор Штраусслер, отец Томаша, повез семью так далеко, что уж дальше и некуда - в Сингапур. Но Сингапуру стали угрожать японцы. Доктор решил, что безопаснее будет отправить жену с двумя сыновьями в Индию; а сам он пока останется, не бросать же работу? Работу бросить пришлось. Но семья уже не воссоединилась, он погиб на пароходе, взорванном японской бомбой.

Через пять лет мать Томаша полюбил английский майор Кеннет Стоппард, она вышла за него и последовала за ним в Англию. Этот майор, судя по всему, был добрым и хорошим человеком. Мальчикам он дал собственную фамилию, не потому, что хотел, чтобы они забыли отца – хотел, чтобы жена успокоилась и не боялась за детей, которых отчим воспитывал, как обычных англичан. Том учился в частных школах-интернатах, что в Британии не только престижно, но и очень недёшево.

Но мальчишкам трудно объяснить, что им желают таким образом только добра, семейная драма вступила в резонанс с бунтарским духом послевоенного поколения. В 17 лет Томаш, ставший уже Томасом, вылетел с треском из школы и начал самостоятельную жизнь, зарабатывая на хлеб сперва случайными, потом постоянными журналистскими гонорарами. В 1960 году он отправился в Лондон, там стал писать для радио и телевидения под псевдонимом Уильям Бут, позаимствованным у главного героя - бойкого репортера из романа Ивлина Во "Сенсация" (1938) и вскоре увлекся театром и действительно сам стал бойким критиком.

Каждому хорошему критику однажды приходит в голову: "а почему я пишу о театре, когда можно писать для театра"? Но не каждому удается ее довести до конца. Тому удалось. В 1966 году он создает пьесу «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», а 11 апреля 1967 года Национальный королевский театр "Олд Вик", чья история насчитывала к тмоу моменту 250 лет, выпускает премьеру этой необычной пьесы, где реплики Шекспира как бы обрамляют и подсвечивают реплики нашего современника.

В 1997 году, в год собственного шестидесятилетия, Том Стоппард был посвящён в рыцари. Между этим и предыдущим абзацами – огромная, напряженная и наполненная мыслями и сомнениями, переживаниями и болью, радостью и победами жизнь. Его биография, перечень его пьес и сценариев (а это не только наиболее известный в мире "Влюбленный Шекспир" и наиболее известная в России "Анна Каренина"), его гражданская позиция и взгляды на искусство – все это, безусловно, достойно вашего внимания. Поэтому лучше вам узнать обо всем самостоятельно – в конце концов, задача автора, пишущего о литературе — сподвигнуть читателя на самостоятельное чтение, а не нагрузить цитатами для эссе или сдачи экзамена. А список наград и библиографию оставьте энциклопедиям и диссертациям.

Стоппард в России

В русских театрах спектакли по пьесам Тома Стоппарда появлялись постоянно. Пятнадцать названий за тридцать лет – это огромная популярность. Но об одном театре стоит сказать отдельно. Том Стоппард приезжал сюда постоянно, работал вместе с труппой над постановкой, делал подсказки актерам. Это Российский Академический Молодежный Театр, над всеми спектаклями по пьесам Тома Стоппарда работали режиссер Алексей Бородин и сценограф Станислав Бенедиктов.

Художественный руководитель РАМТ Алексей Бородин рассказывал в одном из интервью:

Речь шла о спектакле «Берег Утопии», продолжительностью больше десяти часов, в нем были заняты более сорока актеров. Действующие лица – великие русские мыслители – Бакунин, Герцен, Белинский…

На известие о смерти великого друга Алексей Бородин откликнулся словами: «Том Стоппард — великий драматург, потрясающая личность, человек колоссальной ясности ума и силы духа, эталон душевной честности».

В РАМТе идет и сейчас спектакль по пьесе Тома Стоппарда «Леопольдштадт». Это и семейная сага, и размышление о том, почему один народ оказывается изгоем, а другие берут на себя право изгонять и ставить себя выше, и в финале – исповедь автора, для которой любому нужно огромная смелость.

Том Стоппард занял свое место возле Эсхила, Шекспира, Чехова.

А современному читателю часто требуется смелость и сверхусилие даже для того, чтобы посетить в библиотеку, или залезть в поисковый сервер и посмотреть, где идут спектакли по пьесам Тома Стоппарда, купить билет и пойти…

P.S.

Урок Стоппарда

Текст: Михаил Визель

Bce пишут про Стоппарда - потому что у всех к нему есть личное отношение. Я сам - не исключение. Как все, я тоже в надлежащее время восхитился хитроумным "Розенкранцем и Гильденстерном" - воинствующим, наряду с "Именем Розы", образчиком литературного постмодернизма, вызывающим у начинающего сочинителя острое чувство радости "а-что-так-можно-было?", а в киноверсии ещё и сопровождённым ненавязчивой цитатой из ранних "Флойдов", очень меня порадовавшей. Конечно, я тоже отдал должное ироничному "Влюблённому Шекспиру" - тот же постмодернизм, но уже растворённый в масс-калче, которой сэр Том никогда не брезговал, а наоборот, искал в ней источник вдохновения. И заработка, разумеется.

Но вспомнить хочется об уроке вежливости и профессионализма, который он мимоходом преподал мне зимой 2006 года на Нон/Фикшн, когда он приехал в Москву на русскую премьеру "Берега утопии" — или на презентацию книжной версии этой трилогии, сейчас уже не упомню точно. Признаться, узнав об этом грандиозном театральном предприятии, я был смущён и даже возмущён. Ну что, накручивал я себя, англичанин, пусть даже чешского происхождения, ни в зуб ногой не знающий по-русски, способен рассказать мне о Герцене и Белинском? И зачем РАМТ за это взялся? Свежий опыт британского кино-"Онегина" с Файнсом и Лив Тайлер, очень качественного, но не имеющего ни малейшего отношения к русской литературе и русской жизни, ещё слишком свежо стучал в моё сердце. И по молодости я не придумал ничего лучше, как высказать это Стоппарду во время пресс-конференции под видом якобы журналистского вопроса: "Пошёл бы он в Великобритании на премьеру пьесы, написанным русским драматургом, главными героями которой выступает легендарная тройка английских романтиков - Байрон, Шелли, Китс - ну и сопутствующие им Ли Хант, Клер Клермонт и прочие"? Сэр Том выслушал перевод моей сбивчивой реплики с невозмутимостью настоящего сэра и спокойно ответил, что сначала бы он ознакомился с пьесой и отзывами на неё, а потом уже решил, стоит идти или не стоит.

Тогда мне этот ответ показался отговоркой. Но когда я сам полностью отсидел "Берег утопии" в театре, я со стыдом понял, что сморозил глупость - и профессиональную, потому что журналист, в отличие от застольного собеседника, не имеет права задавать вопросы в модальности "бы", и литературоведческую. "Берег утопии" просто очень хорош. Сам Стоппард только самым краешком зацепил "русский дискурс" - но он, как всякий гений, способен впитывать какие-то вайбы осмотически. И его драматургические Герцен, Белинский, Мишка Бакунин и прочие, во всяком случае, в постановке Российского молодёжного академического театра, оказались очень живыми и главное, узнаваемыми. Это была ещё середина нулевых - и, глядя тогда на горячих и, так сказать, раскрепощённых молодых людей двухсотлетней давности, испытываешь странное ощущение, особенно на первой из трех идущих в один день пьес, что вот сейчас они договорят то, что прописано драматургом, и мы вместе отправимся все в ближайшие ОГИ-ПирОГИ, допивать и договаривать о судьбах России.

Заканчивается трилогия трагически. Старый и больной Герцeн, потерявший всех друзей и все идеалы молодости, доживает одинокий век в Лондоне. И здесь Стоппард тоже всё понял правильно.