Текст: Андрей Васянин/РГ
Фото: Аркадий Колыбалов/РГ
"Главная сцена" — безусловное место для Эдварда Радзинского, на фестивале ли «Красная площадь» или в любом другом месте. На "Главной сцене" в середине третьего дня фестиваля прошло шоу этого драматурга и писателя — конечно же, на историческую тему.
— Когда стемнело, в 10 часов вечера на Красной площади появилась правительственная комиссия и его вынули из саркофага! — с этой оглушительной и оглушающей расположившуюся в креслах перед сценой публику фразой на сцену широким шагом вышел невысокий человек в черных очках и в белых шляпе и плаще.
На заднике "Главной сцены" стоял билборд с обложкой книги Радзинского «Друг мой, враг мой» из серии «Апокалипсис от Кобы» — но Эдвард Александрович не зачитывал со сцены фрагменты из этой книги о человеке, который провел всю жизнь рядом со Сталиным. Радзинский говорил о футболе.
Сталин и футбол, Сталин и спорт. Это и в самом деле тема многоплановая и трагическая, никак не ограничивающаяся рамками песни «Эй, вратарь, готовься к бою».
Радзинский брал ее на сцене в историко-драматическом разрезе, трактуя матчи «чекистского» «Динамо» и «профсоюзного «Спартака» как роковое столкновение стихий, победу «Спартака» над басками в 37-м не иначе как гладиаторский бой, решавший, буквально, судьбу «Спартака»
и только потому, что команда вышла на него как на последний бой, она и победила (хотя известно, что Старостины просто впервые в истории футбола, интуитивно выстроили тактику команды по неизвестной тогда ни у нас, ни в мире системе «дубль ве») и тем спаслась. Столкнулись у него характерами и желаниями и отец с сыном, Иосиф и Василий Иосифович — на теме все того же футбола...
Красная площадь — место, идеально подходящее для чтений Радзинского. Расположенные вокруг сцены камеры показывали автора-исполнителя, интерпретирующего великую русскую историю, на огромном видеозаднике сцены на фоне то красного Кремля, то эклектичных красот ГУМа...
И когда после слов «Сталин понимал, что народу необходимы хлеб и зрелища» с близкой Спасской башни оглушительно ударили — ровно посреди актерской паузы! — куранты, это прозвучало как фонограмма спектакля «Сталин и футбол».
Надо ли говорить о том, что публика по окончании выступления Радзинского устроила ему овацию?
Но, увы, жестким расписанием работы "Главной сцены" «бисы» не предусмотрены...
