Посвящается маме
В конце мая пятого года моей маме было десять лет, ее старшей сестре Зинаиде 14. Две сестры с мамой стояли на железнодорожной насыпи, уже прогретой майским солнцем, пахнущей рельсами, дорогой, надеждой и радостью. Радостью окончания войны и сегодняшней близкой радостью. Их дядя Иван едет с войны и как-то сообщил своей сестре и племянницам, что будет проезжать эшелоном их станцию Марьяновку и бросит с вагона посылку, что собрал в Германии!. Вот и стоят они, вглядываясь в нетерпении вдаль, прислушиваясь к звукам. Мать их, бабушка моя Ефросинья, прикидывает уже, какие девочкам платья пошьет к школе из тканей немецких, и девочки мечтают о платьях и сладостях…
Все совпало и случилось. На краткое мгновение они увидели живого и здорового своего дядю и брата, мешок – подарок тяжело упал и далеко укатился от рельсов. Был этот тяжелый сверток нарядный, в мешке в мелкую сине-белую клеточку. Тяжелый и неудобный, но такой долгожданный… В мешке из далекой Германии было три больших жестяных банки яблочного повидла и поношенная видавшая войну шинель дядьки Ивана…
Во время оккупации Украины всем было голодно и трудно, а особенно женам врагов народа с детьми. Бабка моя была красивая , здоровая и работящая женщина. Почти два года оккупации у них в доме проживал немолодой офицера. Был он человек спокойный и интеллегентный. Немного понимал разговор. В обязанности хозяйки входило обслуживать постояльца. Продуктами домашними : молоком, маслом, сыром, когда корова доилась , справлялись. Да еще огородные овощи и сад. Девочкам доставалось немногое, но отчаянного голода не знали. Бабка моя Ефросинья работы не боялась, была ловкой и сметливой. Как и все, наверное в деревнях того времени.
Вареники – любимая и сытная еда украинских жителей, бывают с вишнею, картошкой , ну а классические, как в песнях и в Гоголевском «ВИЕ», с сыром, что по-русски означает с творогом. Ну а когда корова не дает молока и замороженный в леднике творог закончился, творила моя бабка вареники с творогом из… конопляных семян. Конопляное семя в крупорушке измельчается, растирается в тонкую кашицу, заливается несколько раз водой с процеживанием через плотную тряпицу. После такой процедуры в плошке собирается белая масса, похожая на творог, она и годится в качестве начинки. Когда же молоко было, творог шел на сыр для офицера, а сыворотку бабушка не выливала, на сыворотке варился суп-каша. Позже, нас с сестрами бабушка тоже кормила «сыровоткой». Густой суп на сыворотке готовится быстро . Это простая затея, чтобы не выбросить нечаянно скисшее молоко. Простокваша выливается в кастрюлю, закипает, добавляем зерна риса, немного меньше, чем на кашу, соль, сахар по вкусу, варим на медленном огне. Получается густой суп с крапинками творога, немного кисловатый, вкусный и освежающий при употреблении холодным. Недавно я услышала похожий рецепт из азербайджанской кухни – суп довга, готовится на простокваше –катык разбавить водой, вбить два сырых яйца, поставить на сильный огонь, непрерывно помешивать, следить, чтобы масса не свернулась и не образовался творог, в отличии от бабушкиной сыровотки. Добавить много зелени, вкусно есть холодным
Сахару и конфет, конечно, девочки не едали. Офицер , их постоялец, иногда угощал младшую шоколадом. Лизонька была светловолосой худенькой тихой девочкой. Она настолько понравилась офицеру, что он серьезно неоднократно говорил матери о намерении забрать девочку в Германию, где у него была семья, но не было детей. Вот интересно, как сложилась бы жизнь этой девочки, если бы бабка Ефросинья в минуты отчаянья (она не знала тогда еще, что муж ее, арестованный в 37-м за колоски, был расстрелян почти сразу после ареста, а они регулярно собирали ему посылки, не знала, что в 49-м, будет отправлена как жена врага народа, в ссылку, на лесоповал, в Бодайбо, Иркутской области, а девочки останутся одни) и слабости отдала бы младшую дочь в немецкую семью. Не было бы таких лишений и сиротства, которые выпали на ее юную долю, не было бы и меня, пишушей эти строки.
В украинских садах всегда были сладкие яблоки , груши, сливы и орехи. Яблочное повидло из томленных в русской печи яблок без сахара деликатесом не было. Взвар из сухих яблок и груш тоже без сахара, обычный напиток. Чай заваривали из трав с добавлением высушенных стеблей прошлогодней малины, чтобы цвет был. Хлеб бабушка пекла один раз в неделю. Какая мука была, из такой и пекла. На закваске из тех же яблок, подовые огромные булки хранились в прохладном чулане и с повидлом ломоть хлеба был обычной едой. А еще было вкусно и сытно, если есть хлеб, влезть на орех и есть молодые молочные еще ядра, закусывая теплым хлебом ! Как вкусно и сыто !
Так и не осуществились мечты о новых платьях, но вот о мешке том… У этого мешка из немецкой ткани сложилась особая долгая жизнь. И по сей день он жив… Мешка этого большого хватило бабушке сшить наперник на перину, и с этой периной она уехала на подводе, сопровождаемая воющими дочками и соседями в ссылку. Двадцать лет этот мешок –наперник служил своей хозяйке в далекой Сибири, маленьком городке на реке Витим, куда и сегодня не идут поезда. Перина лежала на кровати с панцирной сеткой. От долгой службы на нем появились потертости и дырочки. Далее мешок из трофейной ткани вместе с бабушкой переехал жить в Казахстан, доживать на пенсии с младшей дочерью. Моя мать, та самая Лизуня, которую хотел забрать немецкий офицер, пережившая оккупацию, сиротство, после учебы была направлена с Украины на работу по комсомольской путевке на Целину. Там она вышла замуж, стала матерью троих девочек, меня и сестер, пережила Перестройку и, наконец , переехала в Тюмень, к старшей дочери. И вот теперь я узнала историю этой ткани. Я увлеклась ткачеством на станке совсем недавно, в центре ремесел, получая новую профессию, из инженеров- электронщиков в ткачихи подалась. В очередной раз, взяв в руки кусок этой старой ткани, я поняла, что это домотканое полотно из крашеных льняных нитей! Выходит, что с момента, как эта ткань попала в мою семью, прошло более семидесяти лет, и выткали его аккуратно и чисто руки немецкой женщины еще до войны! Небольшие , еще крепкие и целые куски ткани я использовала при шитье лоскутного одеяла. Другие части , в мелких дырочках, стали одеждой для шитых кукол. Куклы стали подружками для игры, для жалоб и тайн, родные, тряпичные, чистые эти куклы, получились светлые, как мечты девочек!
