Текст: Алина Гребешкова, Нижний Новгород
Фото: pixabay.com
ДИТЯ САМОИЗОЛЯЦИИ
(Орфография и пунктуация авторские)
Петров получил вызов к вечеру, когда был уже не в настроении. Да и когда оно у него вообще бывало? Раздражённо позвенел мелочью в кармане. Почасовая оплата. Будто жрица трассы, крыса, был бы лучше крохобором. Ещё бывшая заладила:
– Петров, ты неудачник и эгоист! Гриша мой хоть и получает раз в десять больше тебя, но дети-то чьи?! Это что деньги?! Потеряла лучшие годы! Ты по приставам соскучился?
По приставам Петров не скучал. Они часто захаживали в гости, пили чай с малиновым вареньем, разглядывали огромные цветы на старых обоях и советовали: не копить долг, договориться с женой, ты же не пьешь, хороший мужик, говорили они, жалели. Брать у Петрова было нечего.
Он скучал по сынишкам Мите и Вите. Но Машка, будь она не ладна, с детьми видеться не давала, только деньги тянула. Петров попытался было сунуться к сыновьям, подглядеть, понюхать белобрысые макушки мальчуганов, вдохнуть в себя детство и смысл жизни, зажмурившись. Но Гриша, теперешний муж Машки, схватил его крепко за воротник, встряхнул и гавкнул:
– Ещё раз появишься в нашем дворе, зубы не соберёшь! Понял?
Петров, не будь дураком, всё понял. Пожалел, что не отучился на стоматолога, проблем было бы меньше, а деньг – куры не клюют.
Всё больше другое не давало ему покоя, впивалось занозой между лопаток, опускало плечи и тянуло к земле: «Зачем я? Никогда никому ничего плохого не делал, в запои не уходил, жену не бил. А может, надо было? Дети считают предателем. Жена – ничтожеством. Мама – слабаком. Будто сломался внутри какой-то механизм, и не починить. Кто я?»
– Петров, двойная оплата. Вызов! Срочный!
«Точно проститутка», – подумал Петров, хотя никогда не пользовался их услугами, он вообще в этом плане был девственен.
Схватил чемоданчик и побежал, в карманах у него звенела мелочь. Запрыгнул в троллейбус, похожий на кузнечика, и тот застрекотал, задребезжал в центр города. Петров вспомнил, как когда-то украдкой целовал Машку в троллейбусе, она стеснялась, отворачивалась, прятала нос и губы в колючий шарф, а он, держа в одной руке ее кроличьи варежки, другой же, убирая прядь волос, пытался поймать ее смешинки ртом, чтобы спрятать в себе на долгие годы. Не схоронил. Растерял. Улетучились смешинки будто алкогольные пары, а протрезвел в тридцать семь и пришло тяжелое похмелье.
– Вы билет брать будете?
– Взял уже.
– Что же вы врете? Знаю же, что не брали!
– Брал. Вот он, – Петров потянулся в карман за мелочью, но передумал и протянул под нос кондуктору фигу. – Держи, нравится? – и вылетел мухой в открытые двери.
В двадцать, после училища, ушел в армию, терялся и краснел в разговорах о бабах, размерах, времени, уяснив, что делать можно, а что нельзя – не по-пацански. Машка, тогда ещё влюбленная, встречала на перроне со слезами на глазах. Он слушал пьяные разговоры старых усатых родственников, которые сходились во мнении, что теперь-то Петров мужик, отслужил, бабу бы тебе хорошую в койку и на кухню.
Он увел Машку с гулянки на заброшенный завод, чтобы сделать то, что хотелось в армии, когда являлась она к нему в сновидениях, то в образе ангела, то дьяволицы.
Через полгода они поженились. Жили с ее родителями.
Через три месяца родился Митька. Жили с его мамой.
Через год взяли ипотеку. Вдохнули.
Через год родился Витька.
Через семь лет выплатили ипотеку. Выдохнули.
Через полгода развелись.
– Улица Ленина, дом десять. Хозяйка себе места не находит! Петров, где шляешься?
– Еду!
Машка перевелась на заочку, университет, филологическая барышня. Её родители плакали, наша дочь подавала большие надежды, если бы не ты. Петров пошел на завод строить корабли. Машка читала умные книги, выискивала умные цитаты и оглашала их вслух. Петров делал вид, что слушает, мыл посуду, убирал игрушки, вытирал носы мальчишкам и был счастлив. Машка решила защитить диссертацию. Петров откладывал на отпуск. Витя пришел нежданно, практически на защите кандидатской матери, но был интеллигентен и подождал до вечера.
– Вы на Ленина едете или нет? – раздалось вновь недовольное кудахтанье в трубке.
Петров даже увидел, как ярко накрашенные красные губы операторши Инны сворачиваются от возмущения в куриную попку.
– Там хозяйка уже с ума сходит!
– Мне нравится, что вы больны не мной. Через десять минут буду.
Потом Машка нашла Гришку. Петров даже знал когда. День рождения Мити, которому исполнилось беззубые пять лет. Решили позвать коллег с детьми, выехать семьями на природу. Петров резко ощутил разницу между собой и женой, разглядывая её коллег, которые приехали на новых иномарках и сторонились простых заводских мужиков. Откуда же деньги у обычных преподавателей? Дети играли в догонялки, громко смеялись, не замечая напряжения взрослых, они еще не знали выражения «дать на лапу».
Гришка подошёл к Петрову, похлопал его по плечу и сказал: «Жена-то у тебя красавица, повезло». Петров посмотрел на довольную улыбку Гришки и всё понял. Сдержался, чтобы не дать в зубы у всех на глазах. А потом всё покатилось с крутой горки. Машка забрала детей, квартиру и смысл жизни.
– Петров?!
– Я на месте, кудах-кудах.
–Что? – возмутилась операторша.
Петров сбросил вызов.
– Мастера вызывали?
– Да, – женщина с гулькой на голове отошла в сторону от двери, пропуская Петрова в квартиру, – Вас не дождешься!
– Подумаешь, будто всю жизнь меня ждали. Вы не одна такая, дамочка!
– Дамочка?
– Сударыня, показывайте, что у вас случилось.
Она протянула ему бахилы и черную маску на резиночках, пробурчав: «Никакого воспитания». Потом уже громко Петрову: «Надевайте маску, а то задохнетесь, и проходите в зал».
Когда Петров вышел из своих мыслей, то ощутил вонь: кислые щи, мешались с бычками в томате, сверху будто кто-то залил это всё керосином и поджёг.
– Позавчера сломался, – тихо сказала хозяйка.
– Производителю звонили? – Петров задумчиво поковырял в ухе, но ничего там не нашел.
– Где же его сейчас возьмёшь? До закрытия границ успели смыться. Служба поддержки говорит: временные трудности, временные трудности, вам нужно обнулиться и успокоиться.
– Мда.
– А как я могу успокоиться? Столько денег, зря, что ли, отдала?! Безоблазие!
– Безобразие, – поправил Петров, соглашаясь. – Понимаю ваше возмущение. Инструкция есть?
–Да-да, минуточку.
Что сейчас делают Митька и Витька? Смотрят мультики или катаются на самокатах? Как они? А Машка обнимается с этим Гришкой? Я же любил тебя, эх ты, дура деревенская.
– Любил ли? – спросил голос. – Любил ли? – металлически продребезжал вновь.
– Любил! – ответил Петров, убеждая себя, нежели незнакомца.
– Любовь, любовь, как много в этом слове.
– Ты же сломался? Что тебе надо? – удивился Петров.
– Сломался, потому что закормила, тоже от любви безмерной, наверное. А мне есть не положено, но как ей объяснишь?
– Ты пробовал?
– А то! Мне по-человечески 5 лет исполнилось, я – безотцовщина, у нее – переизбыток материнских чувств. У тебя дети есть?
– Два сына.
– Любишь и на всё ради них готов?
– Конечно! К чему ты клонишь?
– Убей меня, а? Не могу больше! Тебе зачтётся. На кнопочку между лопаток только нажать, будь человеком! Сам, понимаешь, дотянуться не могу. Идёт!
– Вот и инструкция, не знаю, поможет ли, она на китайском языке.
– Почему он сломался? – спросил Петров.
Женщина отвела взгляд.
– Пирожками кормили?
– И щами ещё, фрукты, сок морковный, творог. Мише витамины нужны, растущий организм, – затараторила хозяйка.
– Миша? Тезка, значит. Ну, иди сюда, Михаил. Посмотрим, что у тебя.
Петров взял мальчика на руки, похлопал по животу, приподнял веки, перевернул на спину и оголил спину. Между лопаток под кожей нащупал маленькую кнопку.
– Надо везти на диагностику, – сдержанно сказал Петров.
– Скажите, его удастся вернуть к жизни? Мне вас порекомендовали как лучшего специалиста в городе! Я отдала за него столько денег!
– Вас предупреждали, что его нельзя кормить? Это же не кот!
– Соседка кормит! И ничего. Я что хуже неё? Беднее? Страшнее? Могу себе позволить, – она демонстративно выкатила декольте. – Хотите картофельное пюре с котлетками, сама фарш крутила, вот этими руками, – женщина показала пальцы, усеянные кольцами. – Вы же голодный, наверное. Всё равно эта гадость сломалась, а одна я столько еды не осилю.
Петров посмотрел на часы. Восемь вечера. В последний раз он ел сутки назад, армяне сдобрили пельмени кетчупом и уксусом, чтобы перебить запах тухлого мяса. Желудок предательски завыл.
– Давайте, – махнул рукой Петров и засучил рукава, – только сначала механизм прочищу, может, что-то и получится.
Он аккуратно взвалил Мишу на руки. Несмотря на небольшой размер, мальчик весил как мешок с картошкой, китайцы постарались и не пожалели для него хорошего сплава. Сдерживая тошноту, Петров включил струю воды и положил мальчика в ванную. Тот улыбался, глядя в серый потолок. Капли, ударяясь о тело, брызгали на пол.
– Что же с тобой делать?
– Не знаю, – уныло ответил Миша. – Убей, а? Очень прошу!
– Как же она?
– А что она? Эгоистичная женщина! Манипуляторша! Проживет и без меня.
– Тебе для чего жизнь дали, машина ты неблагодарная?
– Мужик, это жизнь, что ли? – Миша сплюнул воду.
– Михаил, у вас всё хорошо? – раздалось за дверью.
– Да, – ответил Петров и включил воду сильнее. – Почти закончил.
– Поторопитесь, я котлетки разогрела, остынут.
– Сначала она предложит тебе котлетки, потом борщ, а потом захочет от тебя ребенка. Знаю я эту Тамару! Ты бы аккуратнее, мужик. Не успеешь опомниться, как вы едете в отпуск на море впятером.
– Муж у нее где?
– Да нет у неё никого, кроме меня. Тридцать пять годочков недавно стукнуло. Работа – дом – работа. Грустно, конечно. Сделали нас для таких одиноких женщин, а как обращаться не научили. Дитя самоизоляции. Был бы человеком, страдал бы, наверное, а так… Я тебя в последний раз прошу, нажми кнопочку, а? – мальчик печально посмотрел на Петрова. – Представь, что я твой сын, который неизлечимо болен.
Петров взял мыло, пахло малиновым вареньем, помыл руки и выключил воду. Протёр лицо и шею чистым белым полотенцем:
– Тамара, к сожалению, ничего сделать нельзя – ремонту не подлежит. Есть очень хочется, а запах-то какой волшебный! У меня как раз в чемоданчике припасена бутылочка красного сухого.
P.S. Напоминаем, что участникам конкурса необходимо заполнить форму с личными данными, которую можно найти здесь.
Публикация рассказа на сайте не означает, что он вошел в шорт-лист.
