Текст: Наталия Курчатова
Если мастерство прозаика напоминает линзу, преломляющую реальность и позволяющую ее, собственно, увидеть — без этой волшебной силы искусства реальность в повседневности часто неразличима, то дар поэта — быть своего рода вольфрамовой нитью в лампе накаливания. Пропуская через себя ток эпохи, излучать свет.
Это, наверное, основное. Прочие качества — чуткость к языку, музыкальность, владение арсеналом поэтических средств выразительности — безусловно, необходимы. Но без этого дара они не дают поэта, оставляя нам просто человека, иногда пишущего стихи.
Феномен Ольги Берггольц, думается, в том, что, даже не являясь особенно изощренным версификатором, основным даром поэта она обладала в превосходной степени.
- Ты возникаешь естественней вздоха,
- крови моей клокотанье и тишь,
- и я Тобой становлюсь, Эпоха,
- и Ты через сердце мое говоришь.
Петербургская девочка из интеллигентной семьи с рабочей заставы, в ранней юности истово, до экзальтации религиозная, Ольга с той же полнотой чувства вскоре принимает веру коммунистическую. Ранний успех, ранний брак с поэтом Борисом Корниловым, ранний первенец — дочь Ирина. Раннее все.
Человек, который бросается в жизнь, что называется, очертя голову, как в первый и последний бой.
Корреспондент газеты «Советская степь» в Казахстане. Второй брак с Николаем Молчановым, честнейшим человеком, идеалистом большим, чем даже Ольга, — тоже характерный тип эпохи. Вторая дочь, Майя. Редактор заводской газеты «Электросила» (снова лампочка!).
Эпоха бьет Берггольц не только разницей потенциалов веры в идею и столкновения с весьма суровой советской реальностью 1920-х - начала 30-х, но и личными трагедиями.
Смерть обеих дочерей. Аресты друзей. Арестован и расстрелян бывший муж Борис Корнилов. В декабре 1938-го арестована сама Ольга, по дикому оговору друга семьи, выбитому в тюрьме — якобы группа литераторов собиралась во время парада на Дворцовой расстрелять из танка трибуну. В ходе следствия к молодой женщине в положении применяют физические меры воздействия. Ольга рожает мертвого ребенка. Обвинение рассыпалось, ее выпускают. Берггольц «раздавлена». Тюрьма снится ей много месяцев. Реальность расслоилась окончательно — Берггольц возвращается в роль преданного идее советского литератора, в 1940-м вступает в партию. Одновременно пишет в дневник о чудовищной лжи, размышляет — что будет, если она встанет перед товарищами и задаст им те жуткие вопросы, что не дают ей покоя. При этом вера в правоту дела, в идеалы времени - по-прежнему с ней.
Начало войны. Часто пишут, что война спасла Берггольц, избавила ее от мучительного раздвоения, ведь теперь ясно: вот чудовищный враг, а вот народ, который ему противостоит. Это не совсем так.
Дневниковые записи осени 1941-го полны наблюдений и размышлений, на которые не решился бы иной отъявленный антисоветчик.
Берггольц отмечает катастрофическую ситуацию на фронте, «идиотские» инициативы по выявлению сплетников и паникеров на фоне стремительно ухудшающегося положения Ленинграда. Но вера — ее личная вера в «дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами», видение высшего смысла происходящего идет вместе с этим об руку. Ее она и транслирует в блокадных стихах, которые читает на радио, сообщая этот смысл согражданам. Ольга становится «голосом Ленинграда», «Ленинградской мадонной».
- Двойною жизнью мы сейчас живем:
- в кольце, во мраке, в голоде, в печали
- мы дышим завтрашним,
- свободным, щедрым днем,
- мы этот день уже завоевали.
Значение поэта Ольги Берггольц для обороны Ленинграда невероятно. Пропуская чудовищный ток происходящего через себя, она излучает высший смысл, который дает людям силы не выживать, но жить и бороться. Именно Берггольц превращает голодных, измученных людей — в защитников города, осознающих трагизм и высоту своей миссии. Это становится смыслом ее существования; вывезенная сестрой Мусей в Москву весной 1942-го, Берггольц рвется обратно в Ленинград. На боевой пост. К жизни — не выживанию, без которой она уже себя не мыслит.
Нить лампочки накаливания делают из вольфрама. Этот металл выдерживает температуры, при которых другие металлы буквально испаряются. Но и у него есть свой предел. После окончания блокады и войны, смерти Николая Молчанова от голода и болезни, высылки и затем смерти отца, неся образ «Ленинградской мадонны», она постепенно превращается в «городскую блаженную» – другой сквозной женский образ, напоминающий о святой Ксении Петербургской. Она сильно пьет, попадает в психиатрическую больницу. Отношения с третьим мужем Георгием Макогоненко расстраиваются. Подпив,
Берггольц приходит на официальные собрания и говорит такое, что собравшиеся в панике затыкают уши.
Умирает Берггольц в ноябре 1975 года в статусе скорее ставшего неудобным символа, чем поэта. Памятник на ее могиле на Литераторских мостках установят только тридцать лет спустя, в 2005 году. Сейчас, в 110-й день со дня ее рождения 16 мая 1910 года, Ольга Берггольц возвращена Ленинграду как символ и образ его подвига и его трагедии.
Да что там символ. Эта хрупкая женщина невероятной человеческой прочности навечно в пантеоне городских святых. Ленинградская невеста, жена, вдова.
- Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем.
- Так их много под вечной охраной гранита.
- Но знай, внимающий этим камням,
- Никто не забыт и ничто не забыто.
