САЙТ ГОДЛИТЕРАТУРЫ.РФ ФУНКЦИОНИРУЕТ ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕ МИНИСТЕРСТВА ЦИФРОВОГО РАЗВИТИЯ.

Жена Лота и внуки Маркса

Глава из книги польского философа-марксиста Лешека Колаковского «Небесный ключ», не пропущенная полвека назад социалистической цензурой

Текст: ГодЛитературы.РФ

Kolakovskiy_cover-300DPI-1

Философ Лешек Колаковский (1927 - 2009) разделил судьбу своего поколения польских интеллектуалов. Сын расстрелянного гестаповцами учителя, он со студенческих лет стал рьяным коммунистом. И, в силу незаурядного интеллекта, - крупнейшим знатоком и пропагандистом марксизма. Что позволило ему делать успешную академическую и административную карьеру в социалистической Польше. Карьера эта рухнула в одночасье в 1966 году, когда молодой завкафедрой современной философии позволил себе в публичной лекции подвести итоги развития послевоенный Польши в далеко не бравурном ключе. В 1968 году он эмигрирует, обосновывается в Оксфорде - и продолжает изучать и осмыслять наследие Маркса - но теперь уже весьма критическим образом. Что нашло отражение в его основательной работе «Основные направления марксизма».

Но еще в Польше, в 1964 году, он выпускает небольшую книгу "Бессмертный ключ", в которой подвергает 18 библейских историй весьма ироничной и далеко идущей интерпретации. Одна из этих притч оказалась "переинтерпретирована" столь радикально, что ее не пропустила тогдашняя цензура - социалистическая, а не католическая. Так что восстановлена она оказалась только при переиздании в 1990 году, когда оксфордский профессор Колаковский снова активно включился в общественную жизнь Польши.

Трудно сказать, как сложилась бы издательская судьба "Небесного ключа" в Польше современной, куда более католической, чем 20 лет назад. Полное русское издание появилось в 2016 году.

Текст и обложка предоставлены Издательством Ивана Лимбаха

Жена Лота, или Очарование прошлого

Перевод с польского Юрия Чайникова

Так называемый содомский грех, как о том говорят последние изыскания профессора Зижжермана и профессора Нагеля, всего лишь сказка, придуманная врагами Содома с целью опорочить город. Да и Святое Писание как-то не слишком внятно трактует этот грех. На самом же деле жители Содома вступили в конфликт с высшими силами по совсем иному поводу, а именно: они пришли к выводу, что все люди равны, свободны и что жизнь человеческая неприкосновенна, и в связи с этим приняли закон о всеобщем равенстве, свободе и отмене смертной казни.

А для того чтобы этим законам придать соответствующую силу, власти Содома приняли дополнительные законодательные положения:

  1. Каждый, кто станет отрицать, что люди свободны, и станет требовать лишить кого-либо свободы, будет приговорен к пожизненному заключению;
  2. Каждый, кто будет отрицать, что все люди равны, и будет добиваться введения неравенства, станет бесправным рабом;
  3. Каждый, кто потребует введения смертной казни, к смертной же казни и приговаривается.

Для того чтобы закон действовал эффективно, содомляне организовали широкую сеть тайной полиции, в задачу которой входило подслушивать в домах и на улицах, не высказывает ли кто мнений, противоречащих закону, а при обнаружении оных, немедленно их арестовывать. А поскольку в целесообразности ликвидации смертной казни сомневались многие, то приговоров и смертных казней было много, равно как и приговоров усомнившимся в принципе всеобщей свободы и всеобщего равенства. А чтобы работа шла активнее, тайная полиция была организована в три ветви, каждая из которых занималась слежкой за одним из трех указанных преступлений. Однако часто случалось так, что агенты Полиции по Вопросам Всеобщего Равенства сами выражали сомнения относительно всеобщей свободы, и тогда их арестовывали агенты Полиции по Вопросам Всеобщей Свободы; ну а если эти последние делали непродуманные заявления об упразднении смертной казни, то их тогда хватала Полиция по Вопросам Обеспечения Принципа Свободы от Смертной Казни, отдавала под суд и так далее.

В результате создалась жуткая ситуация, потому что между тремя ветвями вспыхнула ненависть и каждая из ветвей больше занималась тем, что вынюхивала агентов конкурирующих ветвей, чем следила за простым народом. Расстрелы, тюрьмы и рабство приняли массовый масштаб, поскольку бурным потоком потекли доносы, в значительной мере состоявшие из доносов полицейских друг на друга. Такая децимация полицейских рядов вынуждала постоянно пополнять их новыми членами. Впрочем, каждая из ветвей легко с этим справлялась, и немудрено: ни один приличный человек не мог отказать в сотрудничестве с организацией, которая провозгласила своей целью обеспечение народу Свободы, Равенства и Безопасности.

Уже год спустя четверть населения была расстреляна за то, что выступала против отмены смертной казни, вторая четверть сидела в тюрьме за несогласие с принципом свободы, третья четверть стала рабами за то, что усомнилась в принципе социального равенства, а остальные двадцать пять процентов почти полностью состояли из полицейских. Опечаленный и обеспокоенный, смотрел на все это Иегова. Ему очень не понравились теоретические положения содомлян, потому что Иегова считал, что равенство и свобода — абсурдная выдумка, а проект отмены смертной казни — просто-напросто попытка восстания против Него самого; Он не мог стерпеть, что содомляне так упорно защищают эти свои принципы. И тогда Он послал в охваченный смутой город своих эмиссаров, в задачу которых входило пропагандировать Его идеи: что люди ни свободны, ни равны и что смертная казнь должна быть сохранена. Эти агенты установили контакт с неким Лотом, который давно уже был под подозрением у тайной полиции, имевшей для этого все основания.

И действительно: после более близкого знакомства Лот заявил своим гостям, что, по его мнению, значительная часть людей составляет низшую расу и ее следует держать в концлагерях, а в случае проявления непослушания — карать смертной казнью. Взгляды эти явно противоречили законам города Содома. Тогда агенты посвятили его в тайные плана своего начальника: раздраженный философией содомлян, Иегова решил предать огню этот город, но поскольку Лот не разделяет этой философии, то его выведут из города целым и невредимым. Так оно и случилось. Еще до рассвета эмиссары вывели из города Лота и всю его семью, после чего с неба хлынул огненный дождь, и уже через минуту весь город полыхал.

Именно с этого момента начинается знаменитая история жены Лота. Посланники Иеговы строго-настрого запретили беглецам оглядываться назад: «Если оглянетесь — значит, скучаете по прошлому, по осужденным Богом принципам Равенства, Свободы и Безопасности. Помните, такие желания заслуживают смертной казни, которую Иегова применит тем охотнее, что хочет утвердить твою семью в мысли, что применение смертной казни справедливо». Так вот, в противоположность своему мужу жена Лота, как только они вышли за городские ворота, затосковала по Свободе, Равенству и Безопасности, затосковала по прошлому, которого ее лишили в одночасье. С тяжелым сердцем покидала она свой город, и непреодолимое желание взглянуть на него в последний раз все больше искушало ее, по мере того как за ее спиной все тише становились крики заживо горевших содомлян. И наконец это желание так властно захватило ее, что она быстро обернулась и взглянула на пылающий город. И в этот самый момент Иегова, как нам известно, превратил ее в белый соляной столб со смутно угадываемыми человеческими формами. В группе беженцев воцарилась паника. Лот подбежал к проводникам и воскликнул:

— Жена-минерал! Ради Бога, сделайте хоть что-нибудь, чтобы оживить ее!

— А что тут сделаешь, сама виновата, — сказал один из агентов Иеговы. — Мы предупреждали. Зачем ей понадобилось обращаться в прошлое?

— Но она вовсе не хотела возвращаться в прошлое! Она хотела лишь посмотреть, как гибнет прошлое.

— Хотеть посмотреть на прошлое, — возразил агент строго, — значит желать вернуться. Иначе зачем на него смотреть?

— Как раз для того, чтобы порадовать взор картиной его гибели!

— О нет, друг! Ты должен усвоить, что погружение в прошлое относится к величайшим грехам под солнцем Иеговы.

— Но почему?

— А потому, чтобы не черпать в нем информацию, иметь которую человеку противопоказано.

— Но ведь это наше прошлое, мы его и так знаем. Какие такие тайны можно в нем раскрыть? — Иегова не хочет, чтобы прошлое сравнивали с настоящим и тем, что должно быть. О прошлом следует забыть, потому что…

— Потому что тогда будущее станут недостаточно ценить, — сделал заключение Лот.

Агент добродушно усмехнулся:

— Тебе не откажешь в сообразительности, друг мой. Но ты пока не все знаешь. Люди тоскуют по прошлому не потому, что оно лучше, а потому, что оно прошлое. Запомни истину: человек — это только прошлое. Ты состоишь только из того, что имело место в твоей жизни, то есть из прошлого; вне его тебя нет: отнять у тебя прошлое — значит убить тебя. Можно отнимать прошлое постепенно, незаметно, но когда его отбирают внезапно — человек перестает существовать. Твоя жена за одну секунду увидела гибель своего прошлого, и поэтому она должна была погибнуть.

— Послушай, ангел, то, что ты говоришь, внутренне противоречиво. Ты ведь только что сказал, что Иегова уничтожил мою жену потому, что она не хотела забыть о прошлом, а теперь ты говоришь, что она сама себя убила, потому что ее прошлое было уничтожено.

— Противоречие — это тайна Иеговы, — сказал агент, но уже не так любезно. — Затосковав по прошлому, твоя жена вызвала гнев Иеговы; она хотела спасти себя, но, рассматривая гибнущее прошлое, она сама себя уничтожила. Ее конец стал результатом именно взаимодействия Иеговы и ее самой.

— Если это так, то Иегова, который хочет и меня лишить прошлого, хочет также и меня предать смерти.

— Ну не в физическом же смысле, — раздраженно сказал агент. — Он всего лишь хочет, чтобы ты стал другим человеком и забыл о проклятых идеях Равенства, Свободы и Безопасности. Ты войдешь в край деспотизма, неравенства и смертельной опасности, а отождествив себя с ним, ты станешь другим Лотом, ты потеряешь идентичность, сформированную в общении с тем, другим, миром.

— Тогда зачем мою жену уничтожили физически?

— Хватит! Разговорился! — рявкнул агент, на сей раз не на шутку разозленный. — Не желаю больше объяснять тебе божьи тайны. Тебе, видать, показалось, что ты мне ровня и можешь препираться со мною. Все! Баста! Ты сам согласился, что идея равенства — это провокационный вздор. Так будь же любезен соответствовать этому выводу и уважительно принимать слова начальства, не мудрствуя и не резонерствуя. Считаю разговор законченным, мое терпение иссякло.

И печальный Лот направился в новые земли, тихо размышляя над тайной Прошлого, Равенства, Свободы и противоречивости Иеговы. Размышляя же над перипетиями Лота, можно прийти к следующим выводам.

Первая мораль (относительно прошлого): нам кажется, что прошлое — это наша собственность. А оказывается, все наоборот — это мы его собственность, потому что не в состоянии произвести в нем изменения, оно же заполняет все наше существование.

Вторая мораль (относительно прошлого): если начальство и запрещает нам смотреть в прошлое, то это значит, что оно печется о нашем благе. Ну на самом деле, друг мой, неужели ты не каменеешь, когда смотришь в прошлое?

Третья мораль: ditto (уже сказанное - ит). Коль скоро быть лишенным прошлого — значит погибнуть, а углубляться в прошлое — тоже погибнуть, выход только один: влачить прошлое, делая в то же время вид, что его нет. Говорите, это слишком трудно? Но ведь многим такое удавалось. Что ж, да здравствуют многие!

Leszek-Kolakowski