Текст: Игорь Вирабов
Фото: карикатура Б. Воробьев/cartman.tv
«Учитель встал к доске и тихонько захныкал...»
Всякое, конечно, на свете бывает. Прокуратура Челябинской области сообщила о возбуждении уголовного дела против учительницы из города Златоуста, которая слишком старается научить — и такое случается.
Но все же тем, что сообщила прокуратура, — трудно не впечатлиться. Полстрочки в этой новости отведено под некое психологическое и туманное физическое воздействие на детей. И много-много строк - о дополнительных занятиях, о непосильных домашних заданиях и, что всего милее, о длинных стихотворениях, которыми учительница детвору извела.
Ощущение странное. Отовсюду посыпались голоса: каждый может вспомнить какое-нибудь свое школьно-педагогическое чудовище, которое обло, озорно, стозевно и, главное, лаяй. Наверняка грубит и рукоприкладствует, — предположили сразу люди бывалые. Но все равно тут как-то что-то не так.
Встряхнулось даже министерство образования: проведет, мол, свое расследование. Бог в помощь. Все-таки, учительница не с улицы какая-то. Руководит городской лабораторией «Одаренные дети», ветеран педагогического труда, обладатель гранта Президента РФ. Научные работы пишет, все о тех же одаренных детях. И научить, как выясняется, действительно чему-то может...
Интересное дело. Но уголовное.
Веками нам твердили: ученье — вот чума и все такое. Мы как-то сомневались. Умники талдычат про ученье — свет, причем, который требует усилий и трудов.
И вот сегодня наконец. Ага! Лед тронулся! Но обо всем по порядку.
О чем мечтали
1.
Первого школьного великомученика звали Митрофаном.
Грамотой его изводили, математикой да французским. За четыре года непосильных учеб Митрофан выучил, что «дверь» — это прилагательное, потому что всякая дверь приложена куда надо. Ясно, что с таким научным аппаратом Митрофану — прямая дорога жениться. Намучился — учиться.
Пацан продвинутый. И мать его, Простакова, — как современно рассуждала (а это 18-й век, Фонвизин!): «Пока Митрофанушка еще в недорослях, до тех пор его и понежить; а там лет через десяток, как войдет, избави боже, в службу, всего натерпится… Из нашей же фамилии Простаковых смотри-тка, на боку лежа, летят себе в чины. Чем же плоше их Митрофанушка?»
2.
Первым борцом за либеризацию прав обучаемых по праву считается Павел Афанасьевич Фамусов.
Он просто опередил свое время. Тогда, на заре 19-го века, еще ЕГЭ не было — вот он и нервничал, думаю. Но его революционные тезисы, спасибо Грибоедову, дожили до нас: «Забрать все книги бы да сжечь»; «Ученье — вот чума, ученость — вот причина»!
3.
Первая жертва злодейской тирании учителей — русский поэт Лермонтов.
Не Мартынов виноват в его гибели, а учителя. Бдительная бабушка поэта, Елизавета Алексеевна Арсеньева, поняла это сразу — как только Лермонтова за стихи сослали на Кавказ. Профессор Мерзляков — вот кто мальчика довел: «И зачем это я на беду свою еще брала Мерзлякова, чтоб учить Мишу литературе!».
4.
Первые победы в борьбе с учебным насилием зафиксировал в середине 19-го века Помяловский в «Очерках бурсы».
Их было еще немного, этих героев: «Человек пятнадцать, на задних партах,.. ничего не боялись, зная, что учителя не тронут их: учителя давно махнули на них рукой, испытав на деле, что никакое сеченье не заставит их учиться; эти счастливцы… знать ничего не хотели. Лень была развита в высшей степени».
5.
Первый дрессированный учитель будущего выскочил у Зощенко в 22-м году, в 20-м веке.
«Учитель второй ступени Иван Семёнович Трупиков одёрнул куцый свой пиджачок, кашлянул в руку и робкими шагами вошёл в класс.
— Вы опять опоздали? — строго спросил дежурный ученик.
… Учитель робко присел на кончик стула и зажмурил глаза.
… — Товарищ Семёнов...
— Чего надо? — спросил ученик, рассматривая альбом с марками.
— Ничего-с,— сказал учитель.— Это я так. Не придавайте значения.
… Учитель в волнении заходил по классу.
— Да не мелькай ты перед глазами! — сказал кто-то.— Встань к доске.
Учитель встал к доске и, сморкаясь в полотенце, тихонько захныкал».
Что наконец получили
С чего вдруг прокуратура в Златоусте завела уголовное дело? Была анонимка — и немедленно откликнулись. Подписываться, мол, боятся: все запуганы учительницей злодейской.
В чем состоит «жестокость обращения с детьми»? О, тут такое! Преступница:
- задавала первоклассникам домашние задания в виде письменных работ;
- ежедневно заставляла их заучивать длинные стихотворения. Представляете — длинные!
- по своей инициативе (!) удлиняла продолжительность уроков, сокращала перемены, а то и после уроков оставляла детей. Учиться заставляла? Вот позор кошмарный.
- за домашние задания — выставляла баллы! Что запрещено госстандартом образования.
Сколько веревочке ни виться — а статья 156 УК РФ злодейке теперь светит. Штраф до 100 тысяч. Или за решетку года на три. Инициативная? Кипит наш разум возмущенный. За такое, если верить златоустцам, к школе ее близко не подпускать!
P.S.
Ну как не впечатлиться.
Удивительно, как точно вся эта история вписалась в модное поветрие. Все чаще нам стараются вдолбить вот эту мысль: что дети в школе слишком уж заучились. Измучились. Речь даже не о том, «заставляют» их или учебой «увлекают» — просто как-то многовато учат.
Притом, что ощущение у населения как раз обратное.
Так, было дело, убеждали, что литература (для примера) в школе вещь второстепенная. А сочинения и вовсе напраслина. И урезали. Так уверяли, что экзамены нормальные — от лукавого, а главное уметь гадать на тестах. И пошли тестировать повально.
Теперь вот речь все чаще — про дальнейшее облегчение. В образовательном смысле. Пришла пора, мол, окончательно доби... то есть, освободить всех школьников повально от лишних школьно-умственных усилий.
С одной стороны, это даже приятно: если говорят, что «учат чересчур», — значит, все-таки еще хоть как-то... Не только тренируют по ЕГЭ - еще и учат вопреки.
Но в то же время трудно не спросить: это в каких же школах недобитки еще водятся? Их, кажется, и дустом посыпают, а они все за свое. Загружают, мучают, треплют, изводят воробышков наших и пупсиков. Пошто и доколе?
Позеленели детки-то. У них в онлайне игры стынут. Мобилы докрасна горят у маленьких. Дел выше крыши - а тут? Пушкиным долбят, Лобачевским лбы забивают. Таблицей умножения жизнь отравляют - будто мы в средневековье каком-то. Будто мы не Европа, а Азия дикая. Будто у нас сталинизм какой-то. А за что мы, спрашивается, боролись? Даешь факультативную легкость познания! Даешь политкорректную необязательность домашних заданий и прочей лабуды — согласно стандартам и трафаретам!
Свободу от здравого смысла, как евроценную свободу выбора! Свободу демагогической свободе словоблудия!
Свободу Митрофанушкам Простаковым!
Руки прочь от детей, заразы. Нет такого права, чтоб дурь из их головы выбивать. Нет такого закона - чтоб им учиться, а не жениться.
* * *
Нет, в целом понятно, что в школьной системе дело недоросля Митрофана поставлено во главу угла.
Это теперь святое. Дело Фамусова и учителя Трупикова. Зря, что ли, они сквозь вековую даль готовили нас к нынешним школьным реформам.
Нет, безусловно, акцентирую внимание. Учителя бывают те еще, спаси и сохрани. И в златоустовском деле о зловредной инициативной учительнице могут быть нюансы всякие. Нюансы невесомы, если дело возбудили - непременно как-нибудь и обоснуют. Ведь и те, кто возбуждает, ясен перец, - будто бы хотят как лучше.
Но все-таки звучит - прислушайтесь - фантастически. Уголовное дело против учителя, который слишком старается научить.
За что села? За то, что чересчур учить хотела.
Согласитесь же, впечатляет.
Странное дело. Я бы сказал, поучительное.
Ссылки по теме:
Литература в школе — обзорное изучение, 19.04.2016
«Шёлохов», «Панилов» и «Знамя беды», 24.03.2016
«Дети читают. Но другую литературу», 07.03.2016