Текст: Ирина Ивойлова
Фото: rg.ru
Каких писателей и поэтов надо изучать на уроках литературы? Зачем ученикам Мериме, Ремарк и Шекспир? Сколько выпускников филфаков идут в школу? Об этом и многом другом "РГ" рассказала декан филологического факультета Санкт-Петербургского госуниверситета, президент Российской академии образования Людмила Вербицкая.
Людмила Алексеевна, 98 процентов выпускников в этом году получили зачет за сочинение. Когда за него будут ставить оценку?
Людмила Вербицкая: Сочинение проводится всего три года, и, учитывая общие результаты ЕГЭ по России, пока этого делать нельзя. Определенные улучшения по сравнению с прошлыми годами в результатах ЕГЭ есть, и я надеюсь, что через год-два Рособрнадзор согласится на оценку.
Думаю, пятибалльная система не дает возможности полностью оценить сочинение. Мне кажется, логичнее была бы 100-балльная система.
Но, подчеркиваю, это решает Рособрнадзор.
Режиссер Карен Шахназаров предложил оставить в школьной программе всего шесть писателей - Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Толстого и Чехова, но изучать их очень основательно. Как вам такое предложение?
Людмила Вербицкая: Я была на совете, где это было. Почему шесть? А Блока, Фета и массу других замечательных поэтов и писателей не надо изучать? Когда я высказала мнение о том, что Толстой обязательно должен быть в школьной программе, но пусть это будет не "Война и мир", так как это глубокое философское произведение и нужен жизненный опыт, чтобы понять его, мне возразили: если ученики в школе не прочтут, то больше никогда эту книгу не откроют. Но если мы рассчитываем, что ребята после школы ничего не будут читать, то основные зарубежные писатели тоже должны входить в программу. Я бы давала Мериме, Ремарка в старших классах, Голсуорси. Обязательно - стихи Шекспира.
Надо ли синхронизировать программы по литературе и истории и кто бы этим мог заняться?
Людмила Вербицкая:
Было бы очень хорошо, если бы ученики сначала узнали, что такое крепостное право, каким было положение женщин, а потом бы уже говорили о "Грозе" Островского.
Привести в соответствие программы по истории и литературе очень сложно, но это важная работа и к ней могла бы подключиться Академия образования. Вы знаете, как много трудностей было с учебником по истории? Осмысление фактов истории - особая проблема. Но ведь надо еще эти факты соотнести с литературой... Когда я училась в школе, учителя сами пытались по возможности согласовывать курсы истории и литературы. У меня были прекрасные учителя. Например, Анна Ивановна Илларионова в начальной школе, 5 и 6-й классы - Алевтина Владимировна, у которой каждый урок был спектаклем, потом русский и литературу вела замечательный педагог Ида Ильинична.
Правда ли, что православная культура может стать обязательным предметом?
Людмила Вербицкая: Этот курс входит в список предметов по выбору. Он может появиться в учебном плане только по решению школы и с согласия ее совета. В учебно-методическое объединение, которое состоит из 35 экспертов, поступила из РПЦ примерная программа по этому предмету. Она была рассмотрена и нуждается в серьезной доработке. Хочу вам сказать, что для меня как для человека, который учился в советское время, пласт религиозной культуры был потерян и очень многое приходилось постигать самой. Но, может быть, знакомство с этой культурой не обязательно должно происходить в школе.
Вы декан филологического факультета СПбГУ. Ваши выпускники в школу идут?
Людмила Вербицкая: Такие случаи есть, но немного. В школу идут всего 10 процентов выпускников всех филологических факультетов. Недавно мы с министром Ольгой Юрьевной Васильевой смотрели статистику по педагогическим вузам. Оказалось, их всего-то осталось 28. Сейчас очень важно возродить педагогические вузы. Надо подумать о том, как изменить правила приема, которые дали бы возможность требовать от выпускника педвуза проработать не менее трех лет в школе.
А вы могли бы стать школьным учителем?
Людмила Вербицкая: У меня был опыт работы в школе. Когда в 1949 году арестовали моего отца по так называемому ленинградскому делу, маму отправили в Тайшетский лагерь, а меня - в детскую исправительную колонию во Львове. При колонии была школа-семилетка, а я была уже в 8-м классе. Замначальника колонии добилась разрешения для меня ходить в обычную городскую школу N 21. Как уж меня выпускали и впускали обратно - отдельный вопрос. Несмотря на то что месяц до колонии меня продержали в приемнике-распределителе, по программе я ушла далеко вперед. А в той львовской школе не было учителя в 5-м классе. Директор меня спрашивает: "Люда, ты можешь вести уроки в 5-м классе?" Говорю: "Мне надо посмотреть программы". "До утра я тебе их даю, посмотри!" И я две недели учила пятиклассников русскому языку. Помню, мне это очень нравилось.
И все же в учителя не пошли...
Людмила Вербицкая: Когда окончила университет и мне предложили там работать, подумала: если бы предложили пойти в школу, не пошла бы. Очень трудно.
Педвузы могут вести отбор студентов на профпригодность. Допустим, в виде тестирования. Но никто этим правом не пользуется. Почему?
Людмила Вербицкая: Если к тебе пришли 40 человек со 100 баллами, ты должен их взять, несмотря ни на какие тестирования. Попробуй потом докажи, почему ты не принял стобалльника.
Ректор МГУ предложил ввести во всех вузах свои вступительные экзамены. Вы за или против?
Людмила Вербицкая: Письменный экзамен, думаю, еще ничего. Может, можно придумать какую-то новую систему, когда никто не сможет помочь никому на экзамене.
Какая книга сейчас у вас на столе?
Людмила Вербицкая: Когда приезжаю домой в Петербург, всегда "Война и мир".
Оригинал статьи:
«Война и мир в школе» — «Российская газета», 09.01.2017