Текст: Ольга Разумихина
Фото: Twitter
Фото обложек предоставлены издательствами
Будучи маленькими, мы хотим поскорее стать самостоятельными, а спустя пять-десять лет ужасаемся: неужели вся эта куча проблем и обязанностей и называется «взрослая жизнь»? Попробуем справиться с трудностями переходного возраста вместе с героями Мари-Од Мюрай, Анны Джейн и Ксении Беленковой
Пер. с фр. Екатерины и Марианны Кожевниковых. — М.: Самокат, 2019
Имя «Спаситель», которым часто называют мальчишек, родившихся на острове Мартиника, во Франции звучит странно, если не сказать вызывающе. Но необычное имя, как и тёмный цвет кожи, не помешало Спасителю Сент-Иву перебраться во Францию и стать успешным клиническим психологом. В его новом доме нашлось место и кабинету, и спаленке восьмилетнего Лазаря — сына Спасителя. Казалось бы, Сент-Иву можно только позавидовать. Но почему ему порой кажется, что он никудышный профессионал? Отчего он не хочет вспоминать о жизни на Мартинике? А главное — умеет ли Спаситель обходиться с сыном так же внимательно и бережно, как с пациентами?
Новая работа известной детской писательницы Мари-Олд Мюрай задумана как сериал. В первой книге цикла, как и в последующих романах, прослеживается несколько сюжетных линий: читатель исследует внутренний мир и самого Спасителя, и его клиентов (в основном — трудных подростков), и маленького Лазаря, и его лучшего друга — одноклассника Поля. Как и следует ожидать, Мюрай не оставляет без внимания ни единого душевного порыва и скрупулёзно рассуждает о природе чувств, навязчивых идей и предубеждений. Но скучать читателю не приходится, ведь «Спаситель и Сын» оборачивается то детективом, то любовным романом; да и лёгкий слог писательницы, кажется, почти не поблёк при переводе.
Смутить может только одно: хотя роман рекомендован для читателей среднего школьного возраста, в России книгу упаковали в прозрачную плёнку и присвоили рейтинг 18+. Всему виной второстепенные герои, которые считают себя трансгендерами либо имеют отношения с персонажами своего пола.
Мари-Од Мюрай не пропагандирует однополые браки и, как обычно, приводит аргументы «за» и «против», рекомендуя читателю самому определиться со своим отношением к проблеме.
Однако если вы подустали от вездесущего слова «толерантность» (в книге также содержится много рассуждений о расизме), вам лучше остановить выбор на другом издании.
М.: Клевер-Медиа-Групп, 2019
В отличие от француженки Мари-Од Мюрай, рассуждающей о проблемах, актуальных для большинства стран ЕС, Анна Джейн — российская писательница, и пишет она о типичных русских подростках, которых особо толерантными не назовёшь. Её главные герои, Даша и Даня, знают друг друга чуть ли не с рождения: их родители живут в соседних квартирах, дружат и втайне мечтают когда-нибудь поженить своих чад. Только главные герои от такой перспективы не восторге. С ясельного возраста они измываются друг над другом — дерутся, ябедничают, портят вещи и устраивают обидные розыгрыши. И чем взрослее становятся Даша и Даня, тем более жестокими и изощрёнными становятся планы «кровной мести». Но остановиться они не могут — как и жить друг без друга.
История «Ромео и Джульетты наоборот» принесла Анне Джейн известность среди читателей Самиздата, причём в основном среди женской аудитории.
Поклонницы Даши и Дани, прочитавшие первую книгу дилогии — «#ЛюбовьНенависть», — засы́пали писательницу комментариями, в которых признавались в любви к героям: вопреки всем сомнительным поступкам, Даня и Даша показались искренними и обаятельными. Кто-то из читателей предавался ностальгии и вспоминал школьные годы — дискотеки для старшеклассников, ночёвки у подружек и глупые разборки со сверстниками; кто-то жаловался, что в ожидании второй части не может нормально есть, спать и учиться. Едины комментаторы были в одном: почти всем хотелось, чтобы главные герои забыли о гордости и прошлых обидах и начали встречаться.
Анну Джейн нельзя назвать мастером интриги: чем закончится история Даши и Дани, становится понятно довольно быстро. Однако диалоги персонажей, как и окружающую их обстановку, она воссоздаёт весьма убедительно. Также Джейн не боится рассуждать о проблемах, актуальных как для подростков, так и для их родителей: о детской жестокости, неумении и нежелании слушать и слышать других, а также об инфантилизации современного общества. Поэтому книгу «#НенавистьЛюбовь» можно рекомендовать в качестве демографического исследования или развлекательного любовного романа, но никак не в качестве пособия по выстраиванию гармоничных отношений.
Ведь настоящая любовь строится в первую очередь на доверии и взаимопонимании, а не на плотском влечении и убеждении, что тот или иной человек предназначен тебе — и никому больше.
М.: Издательский Дом Мещерякова, 2019
Трудно жить, когда тебя не понимают, да и сам ты не можешь никого понять. Но виной тому не всегда трудный характер: некоторые дети не могут полноценно общаться с другими по состоянию здоровья. Именно о таких ребятах рассказывает Ксения Беленкова, автор повести «Я учусь в четвёртом КРО», где «КРО» — «коррекционно-развивающее обучение». Книга складывается из историй, которые мог бы рассказать о себе каждый ученик этого небольшого класса, — историй, о которых никогда не узнают их родители, одноклассники, врачи и учителя.
О детях с особенностями развития написано множество романов и повестей, уже ставших классическими, — это и «Цветы для Элджернона» Дэниела Киза, и «Школа для дураков» Саши Соколова, и «Дом, в котором» Мариам Петросян. Но интерес к сложной теме не угасает, о чём свидетельствует и недавний успех повести Екатерины Мурашовой «Класс коррекции», и очередная публикация Ксении Беленковой. Все вышеназванные писатели убеждены, что
внутренний мир «особенного» ребёнка ничуть не проще, а иногда и во много раз сложнее внутреннего мира взрослого человека.
Новая повесть Беленковой написана не вполне убедительно стилистически; к тому же 80 страниц для столь масштабной задумки оказалось маловато: едва читатель привыкает различать героев по именам и фамилиям, внешним особенностям и привычкам, книга заканчивается. Но в чём Беленковой не откажешь, так это в умении логично объяснять даже самые странные детские поступки, а также — переплетать мистику и реальность. «Я учусь в четвёртом КРО» — бесспорно, заслуживающая интереса реплика в извечном споре, где же находится грань между явью и навью.