Текст: Федор Косичкин
Классическим текстам русской литературы - таким как «Ревизор», «Повести Белкина», «Первая любовь», «Князь Серебряный» современным художникам заказаны два варианта оформления - с классической и "молодежной обложками". Получилось действительно "по-новому". Мягко говоря. Достаточно взглянуть на Чичикова с кавайной чёлкой, Демона с эльфийскими ушками, Мышкина с ёжиком на плече. А если еще добавить аннотации, в которых, например, интрига "Ревизор" представляется так:
- то хочется от мягких эмоций перейти к крепким выражениям. "Нерешительный Иван" - это, напомню, Иван Александрович Хлестаков. Которого много в чем можно упрекнуть, но чтоб в нерешительности?!
Хочется порой спросить у издателей: "ребята вы же все филологи. Зачем вы так делаете?"
"Чтобы продавать", - вероятно, ответят они и будут правы.
Но почему это продается?!
Здесь мы вступаем в область спекулятивную и даже, можно сказать, гадательную. Но всё-таки рискнем пробежаться по этим тёмным водам.
Вероятно, за прошедшие со времени начала своего формирования 250 лет канон русской классики от Карамзина и Фонвизина до Чехова и Бунина оказался обгрызен и высосан полностью, как старая кость, которой пытается заглушить голод волчица в "Белолобом" Чехова. Нужны новые смыслы. Это, разумеется не новость; но сейчас, в связи с общей решительной встряской русской, так сказать, ноосферы, эти процессы резко ускорились и вышли наружу.
Но не стоит думать, что эти процессы уникальные. В более старых литературах, чей канон начал формироваться в XVII, XVI, а то и в XIV веке, как в Италии, эти процессы произошли гораздо раньше. Чтобы не быть голословным, сошлемся на Вильяма нашего Шекспира. Для нас само собой разумеется, что Гамлет, король Лир, Ромео и Джульетта, Отелло, от постановки к постановке, от фильма к фильму разительно меняют возраст, комплекцию, цвет кожи, а порой и пол. Никого это не удивляет. У каждого свой Шекспир - потому что мы уже не знаем доподлинно, что там имел в виду сам Уилл.
Действительно ли он писал Джульетту для своей возлюбленной, как напридумывал лукавый Том Стопард в удачном фильме «Влюблённый Шекспир», и действительно ли в злоключениях принца датского в Эльсиноре отразились драматические моменты пребывания графа Оксфорда в Европе, как уверяют нас сторонники антистратфордианской теории. Сейчас это уже не имеет значения. Шекспир у каждого свой и с этим всё смирились.
Канон русской классики - Онегин, Печорин, Чацкий, Раскольников, Безухов e tutti quanti до сих пор oставался как бы един. И задавался школьным образованием с его "Образ Базарова...". А также едиными на все русскоязычное пространство классическими иллюстрациями Агина и Глазунова, фильмами Швейцера и Бондарчука. Они были прекрасны для своего времени. Но дальше удерживать интересы разных стратифицированных групп в едином пучке не представляется возможным.
До сих пор классику и издавали только для, так сказать, консерваторов и традиционалистов - людей, в первую очередь молодых, готовых принять "правила игры": то, что их интересует в жизни - это одно, а тоЮ, что надо делать для школы - это другое. Перезапущенная классика с яркими, броскими обложками в стиле манги - это попытка, можно сказать, выломать эту перегородку, прокричать во всю глотку: "ребята, все эти молодые дворяне XIX века - они не запылённые музейные экспонаты, они такие же, как вы! Пусть и действующие в других условиях".
Может быть, это излишне прямолинейно и даже наивно (хотя трудно говорить о наивности применительно к маркетологическому расчёту). Но, как мы видим, это действует. Что ж, привыкли мы, что Отелло может быть скандинавом, а у Гамлета - supporting role при радикально усиленной Офелии, привыкнем и к кавайному Онегину и даже к нерешительному Александру Ивановичу Хлестакову. Главное, чтобы он не застил собой всех остальных Хлестаковых. Впрочем, мудерно6 и Онегиных, и Хлестаковых на всех хватит.