Классики и комиксы. Часть I

Интервью: Михаил Визель

На Красной площади братья-художники представят «препринт» – первые несколько десятков страниц русского издания. И готовы ответить на животрепещущий вопрос: как добиться того, чтобы вашим графическим произведением заинтересовались крупнейшие мировые издательства?

В преддверии фестиваля с ними встретился Михаил Визель.

ЧАСТЬ I

«Война и мир» как графический роман – как и почему. Бондарчук, сериал, мюзикл

Графическая адаптация «Войны и мира» – естественно, не первая ваша работа. Как вы пришли к этому произведению?

Александр Полторак: Мы много работали. Создали целый ряд небольших произведений для крупных западных издателей. Мой брат Дмитрий – достаточно известный живописец, который выставлялся и в Европе. Окончил институт имени Сурикова. Писал портреты выдающихся людей, в том числе нобелевского лауреата, председателя Нобелевского комитета Отто Бастиансена, выдающегося шахматиста Анатолия Карпова. Он писал портрет ректора Вестминстерского университета Майкла Де Тревана, многих известных деятелей, в том числе руководителя Курчатовского института Михаила Ковальчука и так далее.

Я подмастерье у Димы в плане рисунка, это Дима прежде всего молодец, я его второй художник. Я занимался фотографией, занимался графикой, обработкой изображений, а еще писал. Некоторое время назад мы нашли для себя эту нишу. И когда мы решили наконец перейти от работ разовых, выходящих «ноунейм», но нормально оплачиваемых, к собственным произведениям, мы четко понимали рынок, мы понимали, чтò востребовано. Что касается конкретно «Войны и мира» – всё началось с моей неуместной шутки. Однажды в одной компании я сказал: а вот возьмём и сделаем графическую адаптацию «Войны и мира» Толстого!

Дмитрий Чухрай: Многим режет слух слово «комиксы». На самом деле это графический роман. Но не существует чёткой границы между комиксом и графическим романом. Есть жанр изобразительного искусства – комикс. С момента своего появления он развивался, и постепенно стали комикс, который лучше нарисован, больше по объёму и представляет собой цельную историю, выделять в отдельный жанр – графический роман. То есть самостоятельное произведение. Потому что комикс уже давным-давно перерос простую историю в простой графике с плоской мультяшной заливкой. Есть разные произведения, в самых разных стилистиках, как и в любой форме искусства.

Александр Полторак: Я пошутил про «Войну и мир», все в компании посмеялись, а потом я три дня ходил и мне моя шутка не давала покоя. На третий день я ночью понял, как это сделать. Потому что, на самом деле, графическая адаптация «Войны и мира» невозможна. Это надо делать двадцать лет, и это будет такой объём, который ни один читатель не сможет воспринимать. Сделать-то можно всё, но я считаю ущербной психологию людей, которые создают произведения, чтобы показать, какие они умные и замечательные. Произведение должно быть создано для зрителя, для читателя. Иначе оно не имеет никакой ценности. И графический роман безумного объёма просто не сможет воспринимать зритель. У Льва Николаевича 519 персонажей. Даже их отрисовать, по 10 картинок на лист, – это уже объём вполне себе графического романа. Понятно, что речь идёт о некой адаптации. И я придумал схему, как это возможно. Я пришёл к своему брату и сказал: «Дима, будем делать «Войну и мир». Ответил он мне крайне неприлично. Объяснил, что я неправ.

Дмитрий Чухрай: Ровно на следующий день я послал Саше эсэмэску: «А ты прав». Потому что он на пальцах показал мне свою идею. И так мы начали создавать это произведение.

Александр Полторак: Когда мы взялись, не верил никто, кроме нас. Но прошло время – и появились первые 40 страниц. Вообще, на самом деле, нижней границей графического романа обычно считается 46 страниц. Это уже отдельное произведение, обычно средний графический роман около 100 страниц. Наша «Война и мир» – это 220 страниц. Очень много для этого жанра! Но когда появились первые 40 страниц, меня поддержала Центральная библиотечная система Южного округа, за что им огромное спасибо. И спасибо библиотеке Толстого, где мы провели презентацию. По реакции людей мы поняли, что идём в правильном направлении. Понятно, у нас был предыдущий опыт работы и понимание. Когда появились первые 40 страниц, я очень многим здесь у нас в России их показывал. И реакция везде была «Да, замечательно, да, классно» – но дальше не происходило ничего! Но я знал, кого это может заинтересовать. И когда наш с Димой агент уже практически на финальном этапе работы предложил это крупным американским издателям, а американские издатели – это наиболее крупные в данном жанре в мире, и объёмы тиражей намного выше, чем у европейских издателей, интерес был огромен. Мы получили большое количество предложений.

Я правильно понял, какое произведение нужно брать для первого самостоятельного продукта, выходящего под собственным именем, под собственным брендом, потому что это не мог сделать никто. Есть несколько графических адаптаций «Анны Карениной», они понятны, их понятно как делать. За «Войну и мир» непонятно с какого конца браться. То, что мы сделали в итоге, это “impression of The War and Peace”, «впечатления от «Войны и мира», но без искажения сюжета – это важно.

Дмитрий Чухрай (слева) и Александр Полторак

И каковы же эти впечатления?

Дмитрий Чухрай: Что из себя представляет наша адаптация? Прежде всего, наша основная задача была в том, чтобы человек получил представление об этом романе. Мы старались сохранить историческую достоверность. Мы огромное внимание уделяли костюмам, персонажам и даже разработке типажей. Мы изучали семейные портреты. Например, Наташа Ростова – это сёстры Берс. Потому что не только супруга Льва Николаевича Толстого, но и её сестра были прототипами Наташи. Поэтому мы постарались придать нашей Наташе Ростовой немножечко сходства с молодыми сёстрами Берс. Пьер Безухов – бастард, незаконнорожденный сын графа Безбородко, как известно. Мы постарались взять знаменитый ростовой портрет Безбородко за основу при формировании этого типажа. Особняки – это действительно те самые особняки. Костюмам героев, элементам интерьера мы уделяли очень большое внимание. И некоторые типажи – да, это отсылки к замечательным актёрам.

Особняк

Вы, очевидно, имеете в виду бондарчуковский фильм. А учитывали ли вы BBC-шный сериал? Он сейчас куда известнее.

Александр Полторак: Нет. Он другой. Бондарчуковских актёров мы взяли двух всего. Потому что мы не могли не вспомнить этих людей, и тот, кто будет смотреть наш графический роман, пусть их найдёт, я надеюсь, он узнает их сразу же. Их всего двое, и они великолепны.

Дмитрий Чухрай: С моей точки зрения, Бондарчук менее кинематографичен, но ближе к Толстому. А сериал ВВС дальше от Толстого, там меньше духа Толстого, но он более кинематографичен. В этом их разница. Фильм Сергея Федоровича Бондарчука велик по многим позициям, но и много критики у этого фильма. Но тем не менее это фильм, который заслуженно находится в сокровищнице мирового кинематографа. Некоторые вещи, которые были реализованы в этом фильме, невозможны даже сейчас. С точки зрения их художественной и технической реализации.

Александр Полторак: Конечно, наша книга – не исторический труд, а мы не историки, но тем не менее мы старались не лгать. Что очень важно при создании адаптации: она должна дать нечто большее, чем простое развлечение. Скажем так, мы должны не вставлять древнеегипетского бога Анубиса в Древнюю Персию, как происходит в некоторых мультфильмах. То есть не должно быть китча. Мы должны показать эпоху, постараться её передать. И, где возможно, максимально дать видение некой истории, настоящей истории.

Дмитрий Чухрай: Мы с большим уважением относимся к Льву Николаевичу, его бессмертному произведению. Это первая такая сага в классической европейской литературе, она переведена на десятки языков. Это действительно удивительное произведение. Мы нигде не искажали сюжет. Например, если мы посмотрим на некоторые адаптации Дюма, то фильмы о трёх мушкетерах, как правило, не имеют ничего общего с Александром Дюма.

Потому что это уже десятая-двадцатая адаптация.

Дмитрий Чухрай: Совершенно верно, но это очень показательно. Всё, что сохранилось от Дюма – это эпоха, персонажи – мушкетеры, и их имена. Всё. Здесь мы допускали сокращения, но не изменения сюжета. Мы постарались выделить то, что называется storyline, основные сюжетные линии.

Александр Полторак: Мы взяли основную идею: трансформация личности Пьера от молодого человека, наивно восхищавшегося тираном, следующая его ипостась – человек, искавший своё предназначение в убийстве тирана, и финал – нашедший счастье в чём-то другом. Это основная тема «Войны и мира». Это тема трансформации Пьера, его перехода от восхищения тираном. И когда этот тиран напал на его страну – взгляды Пьера изменились. И на самом деле вот это мы постарались показать, то есть дать линию Пьера.

Наш графический роман состоит из двух частей. Первая часть – это фактически первый том романа оригинального. А вторая часть, равная по объёму, – это остальные тома романа Толстого. Потому что, на самом деле, мы показали дух Толстого, дух оригинального романа в первой части. Мы показали сложность романа Толстого. Естественно, сокращая количество персонажей до минимума, но тем не менее, постарались дать некоторые боковые линии. Например, линия Пети Ростова, она, казалось бы, зачем? Она не очень была нужна здесь, но она нужна, чтобы показать архитектуру, которую выстраивал Толстой, то есть множественность разных линий, разных судеб.

Дмитрий Чухрай: Человек, который не читал, получит представление об этом романе. Некое погружение в этот мир. И я очень надеюсь, что ему понравится и он захочет взять книгу и прочитать. А человек, который читал «Войну и мир», увидит ожившие образы, визуализацию, которая не будет диссонансом, которая не будет мешать ему, не будет вызывать реакции «Господи, ну все же было не так!» И опять-таки, чтобы никто из читавших роман и взявших наш графический роман, не говорил, как некоторые возмущённые зрители начинают говорить после просмотра экранизации: «Ну как же так, вот же в книге по-другому». На самом деле здесь мы переходим к ещё одному очень важному вопросу. Что такое графический роман.

Действительно, примеров киноадаптаций великих литературных произведений достаточно, а что же такое адаптация графическая?

Александр Полторак: Фильм и книга — это история, которая идёт с самого начала кинематографа. И то же самое касается графического романа. Хороший графический роман – это самостоятельное художественное произведение. Есть роман. И есть графический роман. Оценивайте их по-разному.

Дмитрий Чухрай: Это не краткое содержание в картинках, это самостоятельное художественное произведение, основанное на классическом романе.

Ваш графический роман «Война и мир» делался изначально для американского рынка, по заказу для американского издательства…

Александр Полторак: Скажем так, он делался для мирового рынка.

Дмитрий Чухрай: И я считаю, что в этом состоит огромная и важная культурная миссия нас как художников. Потому что восприятие России в мире – это восприятие того, что она дает сейчас, в очень сложное с политической точки зрения время. Но мы говорим о том, что есть страна, есть культура, и показываем эту культуру.

Александр Полторак: Вспомним историю нескольких десятилетий. Даже в период Карибского кризиса, когда генеральный секретарь ЦК КПСС и президент США сидели с ядерной кнопкой под указательным пальцем, культурный обмен не останавливался. Рано или поздно все кризисы пройдут, но без понимания культуры друг друга не будет восприятия, а наша задача – напомнить, что Россия – это не водка, балалайка, матрёшка. А это Толстой, Чехов, Достоевский.

Дмитрий Чухрай: Серов, Суриков. Васнецов – это больше для нас самих, это внутренний рынок, говоря современным языком.

Если говорить «о мировом рынке», надо ещё вспомнить Малевича.

Александр Полторак: Безусловно, русский авангард! Можно вспоминать многое. И Пастернака можно вспоминать, и даже Набокова! И всё равно есть вещи, которые создают некие моменты, некие штрихи. Россия – это не бескультурное пространство. Россия дала многое в мировую сокровищницу. Русский ли писатель Толстой? Нет, конечно! Он ни разу не русский – он человеческий, он не достояние России, он – достояние человечества, всего человечества: и России, и Швейцарии, и Словакии, и Уганды. Он – достояние человечества, но он русский. И напомнить об этом – это культурная миссия. Более того, мы видим, что сейчас время ускорилось. Книга перестала быть формой досуга. Если раньше книга была одной из форм развлечений, сейчас она вытеснена, и люди по всему миру стали гораздо меньше читать.

Мы с вами одного поколения. Сколько ваших одноклассников в то время, когда и школьное образование было гораздо жёстче, чем сейчас, прочитало «Войну и мир» полностью? Дай Бог, треть. Сейчас их ещё меньше. А в западных странах «Войну и мир» читают ещё меньше. Но тем не менее, я получил очень много благодарственных писем от своих читателей за границей, которые пишут – вот я хотел(а) прочитать «Войну и мир», посмотрела на эту кучу томов, на эту толщину – ужаснулась. А вот увидел(а) вашу книгу – взял(а). И на что я отвечаю: «Надеюсь, что вам понравилось». – «Да, сейчас читаю книгу». Вот! А кто-то говорил: «Да, большое спасибо, по крайней мере, я получил(а) представление».

Дмитрий Чухрай: Вы говорили о сериале BBC. Но это Европа. В Америке он не так известен. В Америке, как ни странно, гораздо более известен мюзикл «Пьер и комета 1812 года». Вот с этим мюзиклом часто сравнивают. А это тоже одна из адаптаций, но в совершенно другом виде искусства.

Сейчас вы подготовили русское издание. Для читателей, которые худо-бедно изучали в школе оригинал. Сталкивались ли вы с какими-то сложностями при «возвращении» обратно в русскую культуру?

Александр Полторак: Абсолютно никаких сложностей. Сложность в другом. Я всегда говорил, боялся, что этот графический роман русский читатель увидит в лучшем случае лет через пять. Потому что к нам, к сожалению, это всё приходит с колоссальным опозданием. И я не надеялся. Я был уверен, что это продастся во всём мире и лет через пять вернётся к нам. Мне было грустно от этого. Я уверен, что в нашем поколении треть прочитала «Войну и мир». Из этой трети ¾ уже и не помнят даже содержания. А так по крайней мере вспомнят великое произведение и увидят некоторые вещи, а многие узнàют. Узнают особняки, узнают Новодевичий монастырь, на фоне которого сидят гусары. Узнают Можайск, Смоленск, узнают некоторых классических персонажей, некоторых актеров. Для русского читателя здесь много чего есть.

Александр Полторак: Более того, я могу сказать, что здесь есть небольшой подарок для всех наших школьников. Я принципиально в работе над «Войной и миром» не адаптировал текст. Это вырезанные цитаты из Льва Николаевича, за исключением буквально нескольких пояснительных фраз. Поэтому, ребята, это вам цитаты для сочинения! К сожалению или к счастью (с моей точки зрения – к сожалению), у нас эпоха ЕГЭ. И – да, дети готовятся к ЕГЭ. Но сейчас появились сочинения. И вот вам подарок: пролистайте перед экзаменом, легче вспомнить содержание, потому что я представляю, какой объём наваливается на наших бедных несчастных школьников. Сюжетные линии даны без искажения.

Дмитрий Чухрай: На Западе это книга прежде всего для взрослых. То есть наш читатель – это образованный американец или европеец 30+, который когда-то в детстве любил комиксы и прекрасно понимает этот жанр. Он уже не будет листать никаких супергероев, он хочет видеть классические произведения, до которых не дошла рука. Он хочет видеть хорошую интересную графику, художественное исполнение, что мы с Сашей постарались сделать. Кстати, кроме русского, выходят локализации ещё на двух европейских языках. Азиатский пока под вопросом

Александр Полторак: Но в России наши читатели – это ещё и школьники. При этом, забегая вперёд, могу сказать, что когда в России выйдет «Преступление и наказание», вот тут им будет подарок! Более подробной адаптации Фёдора Михайловича ещё мир не видел.