Текст: Ядвига Юферова/РГ
По следам этого интервью Станислав Лем написал свою последнюю статью - "Голоса из Сети", опубликованную в польском еженедельнике Tygodnik Powszechny. Тот разговор писателя с читателями и сегодня кажется ценным, не устарел нисколько.
Занимаетесь ли Вы сочинительством сейчас, и если да, то над чем Вы работаете (если это, конечно, это не секрет)? (Asafr.)
Станислав Лем: Последний раз я обратился к беллетристике более двадцати лет назад: "Фиаско" стало окончательным прощанием не только с пилотом Пирксом, но и с романом как литературным жанром. После этого я опубликовал лишь несколько томов эссе, чаще всего отобранных из моих публикаций в прессе. В ближайшее время я не планирую возвращаться к беллетристике.
Благодарю Бога за то, что имею возможность задать вопрос человеку, книгами которого зачитывалась с детства! Пан Лем, Вас по-прежнему любят в России. Помню, как в школе я вслух читала одноклассникам один из рассказов про Трурля и Клапауция - тот, где гигантская машина на вопрос: "Сколько будет дважды два" - отвечает: "Семь!" Как все смеялись! Но знаете, мне всегда было интересно, что такое "сепульки"? (angelinа)
Станислав Лем: Как я уже многократно разъяснял, сепульки (sepulki) очень похожи на муркви (murkwie), а своей цветовой гаммой напоминают мягкие пчмы (pcmy lagodne). Разумеется, их практическая функция другая, но думаю, вам, как человеку взрослому, мне не нужно этого объяснять.
Уважаемый господин Лем! Что Вы думаете о творчестве российских писателей-фантастов? Кого бы Вы могли из них отметить? (Наталья)
Станислав Лем: В России я был несколько раз, еще в шестидесятые годы, когда моя первая книга - "Астронавты" - пользовалась незаслуженной популярностью во всех странах бывшего восточного блока. Меня принимали с невероятными почестями, я имел возможность встретиться с множеством известных художников и ученых.
Тогда же я познакомился с Высоцким; он пел мне хриплым голосом свои песни. Ужинал в компании космонавта Егорова, из кармана у него торчали спрятанные от воров "дворники". Меня тайно пригласили на пиршество в частной квартире, где собрался цвет российской науки. В поезде 'Красная стрела', на котором я ехал из Москвы в Ленинград, на завтрак подавали красную икру и грузинский коньяк.
Из российских писателей science fiction мне ближе всех, пожалуй, Стругацкие, особенно, их "Пикник на обочине"... Эта книга пробудила во мне своего рода ревность - как будто это я должен был ее написать. Им удалось найти абсолютно оригинальный подход к классической теме SF: посещение Земли инопланетянами. Это потрясающая книга, только ее финал кажется мне натянутым и искусственно оптимистическим.
Уважаемый пан Станислав, так ли Вас любят в Америке, как в России? Ваша космичность совпала с природной космичностью русских людей. А вот в США вся фантастика - это стрелялки между звезд и черных дыр. Вряд ли Вы их писатель. (Сергей Аронов)
Станислав Лем: Мои книги в Америке почти неизвестны, хотя большая их часть была опубликована по-английски в очень хорошем переводе. Не знаю, исключительно ли в культурных различиях тут дело. В семидесятые годы меня выгнали из Science Fiction Writers of America за статью 'Science fiction: безнадежный случай с исключениями'. Этим исключением был Филип Дик (Philip K. Dick), чье творчество я безмерно ценю, несмотря на то, что он писал параноидальные письма в ФБР, в которых доказывал, что Лема в действительности не существует.
Последние издания Вашей "Суммы Технологий" обросли массой комментариев об исполнении Ваших пророчеств, но хотелось бы прочитать Ваши собственные комментарии с позиции сегодняшнего дня. Как насчет "Суммы технологий 2"? (Ковтун Андрей)
Дорогой Станислав!! В России вышел многотомник с Вашими произведениями. Не изменилось ли ваше мнение о будущем, исходя из текущих реалий? (Евгений)
Пан Лем, не кажется ли вам, что современное мировоззрение, крайне догматизированное и, несмотря на крах коммунизма, наполненное мифами и популистскими лозунгами, напоминает описанную вами соляристику. Лично у меня складывается ощущение мировоззренческого тупика, коллапса, обедненности свежими идеями. Не кажется ли Вам, что будущее, предсказываемое футурологами в середине XX в. уже наступило, и у наступившего "будущего" будущего нет вообще? (Владимир Саморядов)
Вы сказали, что "Мир нужно менять, иначе он неконтролируемым образом начнет изменять нас самих". А что бы Вы хотели изменить в первую очередь? (RUT)
Уважаемый господин Лем! Нынешнее общество - фактически предсказанное Вами общество всеобщего потребления. Каково его будущее? (Иван, г. Москва)
Станислав Лем: В качестве комментария к "Сумме технологии" я через сорок лет написал "Мгновение ока". Признаю, что это был довольно суровый и критический комментарий. С возрастом на место моего юношеского восхищения возможностями технологии пришел скептицизм. Может, под воздействием старения, а может, парникового эффекта.
Мы живем в эру разнузданного потребительства.
Проблема в том, что массы потребителей растут лавинообразно, в то время как природные ресурсы нашей планеты все более сокращаются. Это хорошо видно на примере нефти, являющейся главной причиной многих современных вооруженных конфликтов.
Наша ненасытность ведет к нарушению равновесия в биосфере. Из-за парникового эффекта климат становится все более непредсказуемым. Углубляются экономические и социальные контрасты. Хороший пример тому - достижения современной медицины, доступные лишь элитарной группе избранных богачей. Столкновение моих идеалистических футурологических фантазий с действительностью оказалось болезненным разочарованием.
Мне удалось более-менее предсказать нынешнее состояние технологии, которой обладает человек. Проблема в том, что я считал, что мы будем ее использовать совсем в других целях. У меня была иллюзия, что мы будем руководствоваться утилитарными и эстетическими соображениями, а не только приземленной жаждой прибыли.
Уважаемый пан Станислав, в Вашей картине мира высшей ценностью является человек? Возможно ли оптимальное социальное устройство? Оправдывает ли цель средства? Что нельзя отсечь бритвой Оккама? (Александр)
Станислав Лем: На человека и его мир я всегда смотрел с точки зрения эволюции. Благородные человеческие реакции запрограммированы эмпирически. Впрочем, человечество как род всегда вело себя чудовищно: немногочисленные деяния, вызванные альтруистическими мотивами, затмеваются бесконечными убийствами, пытками, кровавыми войнами и уничтожением целых народов. У каждого века - свой кошмар: сейчас им стал терроризм.
А высшей этической инстанцией я считаю разум: мы должны руководствоваться прежде всего его голосом.
Пан Станислав, есть ли жизнь после смерти? Какую судьбу после смерти хотели бы Вы лично для себя? (Дмитрий veter)
Станислав Лем: Несмотря на то, что некоторые считают меня писателем SF, я рационалист и страшный скептик, который не верит в бермудские треугольники, НЛО, телепатию, психокинез, духовную жизнь растений и тысячи других бредней, которыми питается эта литература. Если я когда-то писал об этом в своих книгах, то исключительно в абсурдно-юмористической манере. Я также не верю в жизнь после смерти, потому что этому нет ни малейших научных доказательств.
Господин Лем. Обязательно ли человечеству чего-либо бояться (коммунизма, СПИДа, экологической катастрофы и т.п.), чтобы стать единым? Ваш прогноз: чем будут пугать человечество в 2050 году? (Комиссаров Дмитрий, Россия, Оренбург)
Согласны ли Вы с тем, что эпоха либерального Просвещения, демократии и прав человека, основанная на идеях философов-энциклопедистов XVIII века, необратимо уходит в небытие? И ей на смену идет жесткая автократия полицейских империй, в первую очередь, это США, а также религиозных диктатур вроде иранской, что приведет к войне... (Борис Малеев, Ростов-на-Дону)
Весь ХХ век человечество получало научные открытия, которые давали огромные возможности (расщепление атома, генная инженерия и т.д.). Нет ли вероятности, что плодами очередного глобального открытия мы уничтожим себя? (Анатолий)
Станислав Лем: У каждой технологии есть свой аверс и свой реверс: иными словами, ее можно использовать совершенно по-разному. Риск, сопутствующий внедрению новых технологий, действительно очень серьезен и, вероятно, неизбежен. Однако я бы сказал, что куда большие угрозы дремлют в нас самих: человек имеет болезненную склонность к использованию технологических достижений против самого себя. Неслучайно, что множество открытий было совершено для нужд гонки вооружений.
Каково сейчас Ваше мнение о войне в Ираке? (Michail Golubev)
Станислав Лем: Не существует какой-то "хорошей войны". Интервенция в Ирак казалась мне меньшим злом: нельзя недооценивать совершенно реальной угрозы ядерной войны, спровоцированной непредсказуемым диктатором-фанатиком. Американцы утверждали, что Саддам Хусейн обладает оружием массового поражения. Однако меня вовсе не восхищает концепция Pax Americana: нехорошо, если одно государство будет единолично решать, что хорошо и что плохо для мира.
После падения коммунистического блока двухполюсный антагонизм сверхдержав распался на череду локальных конфликтов, которые гораздо труднее контролировать и гасить. Я не ностальгирую по холодной войне, но сегодня вовсе не чувствую себя в большей безопасности.
Как Вы считаете, какое будущее ожидает основных игроков современной геополитики - Россию, ЕС (Францию, Германию), Америку, Китай? Прошу ответить непредвзято. (Клюшников Александр)
Как в ближайшем будущем может измениться представление о личности в связи с глобальными изменениями (усиление культурных взаимодействий и конфронтации при миграциях, новое экологическое мышление, информационные модели и т.д.)? (Лариса Михайлова)
Станислав Лем: В 1991 г. я подготовил для немцев прогноз о будущем Западной Европы. Все явственнее вырисовываются две тенденции. С одной стороны, мир глобализируется, и растет взаимозависимость отдельных экономик. Большой капитал свободно перетекает туда, где он надеется получить прибыль. С другой стороны, мы имеем дело с противоположным процессом: углубляется изоляция высокоразвитых стран, которые становятся островами в океане всеобщей нищеты, защищающимися от напора иммигрантов из более бедных частей мира.
Социально-экономические контрасты должны неумолимо обостряться: простой экономический расчет показывает, что на все человечество благ не хватит. Сейчас мы начинаем испытывать недостаток в нефти, что косвенно вызвало волнение на всем Ближнем Востоке. Со временем сырья будет все меньше, а, между тем спрос будет постоянно расти.
Не существует экономического учения, которое могло бы объяснить нынешние социальные и экономические процессы. Неизвестно до конца, даже что такое глобализация, но у нас есть дикие толпы, протестующие против нее на улицах. Правительства отдельных стран беспомощны, Интернет замусорен, политики некомпетентны, СМИ вынюхивают только кровь и сенсации, наука меркантилизирована.
Как бы Вы сформулировали польскую национальную идею? Не кажется ли Вам, что такой идеей стала ненависть к России? (Иван)
Плохие отношения между государствами (Польшей и Россией) - это традиция или случайность? (Алексей)
Станислав Лем: Многие годы Польша жила в тени могущественного соседа, которым была Россия. Порой это соседство было тягостным и подавляющим. Сложно удивляться тому, что мы страдаем от своего рода российского комплекса. Потребуется немного времени и смена поколений для того, чтобы все вернулось в норму.
Лично меня страшно раздражает антироссийская риторика президента Качиньского, однако я считаю, что большую часть его высказываний не стоит воспринимать серьезно. Я многократно повторял, что непременным условием экономического развития и суверенитета Польши являются добрососедские отношения с Россией. Россия для нас ближе всего как в геополитическом, так и в культурном плане. Нет смысла обижаться друг на друга и ворошить прошлое, за что немалую долю ответственности несут экстремисты с обеих сторон. Поэтому я очень рад, что смог ответить на вопросы российских читателей.
Источник: rg.ru