Текст: Ольга Лапенкова
Интерьер в литературном произведении — это описание какого-либо пространства, расположенного внутри здания: квартиры или комнаты, бального зала, ресторана, магазина... В общем, любых декораций, где оказываются герои. Описание интерьера нужно не только для того, чтобы мы представили помещение во всех цветах и красках, хотя и это важно: чем больше подробностей мы знаем об интерьере, тем более реальным нам кажется герой, который по нему разгуливает, и тем больше степень нашей эмоциональной вовлечённости. Однако в первую очередь цель интерьера как литературного приёма — помочь нам понять психологию персонажа. Ведь ничто в жизни не случайно, и уж тем более — пространство, где мы проводим значительную часть времени (будь то роскошный особняк, как у семьи Ростовых в романе «Война и мир», либо крошечная петербургская комната Родиона Раскольникова, напоминающая гроб). Но насколько тесна взаимосвязь между обстановкой жилища и характером его хозяина?
Значимые подробности
С одной стороны, немногим выпало простое человеческое счастье — выбирать, в какой стране, в каком городе или даже в какой комнате жить-поживать. Страшно признаться, но в большинстве своём мы, современные люди, недовольны жилищными условиями. Подростки, живущие с братьями или сёстрами, мечтают об отдельных комнатах; ребята, которым досталась такая роскошь, тоже недовольны — особенно когда родители запрещают развешивать по стенам постеры или призывают навести порядок. А что до взрослых, мало кто отказался бы переехать поближе к морскому берегу, природному заповеднику... или хотя бы к центру города, чтобы быстрее добираться до работы. Однако что может быть страшнее, чем цены на недвижимость?
Зловещий Воланд из романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» был прав, говоря, что нынешних людей «испортил квартирный вопрос». Но и финансы — не единственная проблема. Даже если у человека всё в порядке с деньгами, разве легко покинуть насиженное гнёздышко? Так что порой место жительства ничего не говорит о человеке, ведь ему пришлось соглашаться на то, что «подвернулось» под руку.
С другой стороны, каждый привносит в жилище — каким бы оно ни было — что-то своё, почти неуловимое. Кладёт на прикроватную тумбочку недочитанную книгу, ставит на комод семейное фото в рамке… Мы окружаем себя не столько предметами, сколько воспоминаниями или мечтами, с которыми эти предметы связаны. А если, перебравшись на новое место, мы этого не делаем, это тоже многое о нас говорит. Возможно, мы просто боимся привязываться?
Наконец, не стоит недооценивать влияние интерьера на психику. Мы можем из кожи вон вылезти, чтобы превратить чердак с протекающей крышей в филиал рая на земле. Но мы бессильны «переключить» вид из окна — или, например, вразумить вечно орущих соседей… Человек, который видит вокруг разруху, скорее совершит дурной поступок или даже преступление, чем тот, который каждый день любуется вишнёвым садом или заливным лугом. Отечественные классики немало об этом говорили — а в 1980-х гг. их предположения подтвердили американские социологи.
Теория разбитых окон
В 1982 году Джеймс Уилсон и Джордж Келлинг опубликовали статью, в которой высказали следующую гипотезу: даже малейшее нарушение порядка, выставленное на всеобщее обозрение, влечёт за собой следующее. Например, если в заброшенном здании видно хоть одно разбитое окно, хулиганы не смогут просто так пройти мимо — и в конце концов переколотят все стёкла. Но если бы власти города вовремя вмешались и застеклили пустующую раму, вероятность того, что кто-нибудь решит швырнуть туда камень, значительно уменьшится.
С целью доказать эту теорию был проведён ряд экспериментов. В одном из них исследователи заходили в подъезд жилого дома — и подкладывали в один из почтовых ящиков купюру, так чтобы она была видна издалека и её можно было легко достать (то есть своровать). Вот только в одном подъезде почтовый ящик был новенький и чистенький, а во втором — изрисован граффити. Оказалось, что из первого ящика купюру воровали намного реже, чем из второго.
Теория разбитых окон нередко подвергалась критике. Скептически настроенные исследователи считали: хотя гипотеза и «сработала» в Нью-Йорке, не стоит утверждать, что она справедлива для всего мира. Однако произведения отечественных классиков, написанные задолго до труда Уилсона и Келлинга, эту теорию только подтверждают. Посмотрим, как это работает?
Н. В. Гоголь, «Мёртвые души»
В поэме Николая Васильевича Гоголя о находчивом аферисте Чичикове огромное внимание уделяется обстановке, в которой живёт каждый встреченный главным героем помещик. Вот, например, интерьер дома Собакевича — в высшей степени неприятного типа, который всем грубит и всех унижает:
...всё было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое-то странное сходство с самим хозяином дома: в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах: совершенный медведь. Стол, креслы, стулья — всё было самого тяжелого и беспокойного свойства; словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: и я тоже Собакевич!
Интересно, что было раньше: курица или яйцо? Собакевич стал невежей, потому что вырос в подобной обстановке, — или он окружил себя вещами «самого тяжёлого и беспокойного свойства» уже в осознанном возрасте, потому что рядом с ними он ощущал что-то... напоминающее уют?
Так или иначе, вырваться из порочного круга и стать лучшей версией себя он не может. Или, скорее, не хочет. То же самое происходит с Коробочкой, хотя главная страсть у неё другая. Единственный смысл жизни для неё — накопление вещей и денег, а самый большой страх — потерять хоть копеечку. Только полюбуйтесь на её спальню для гостей!
Комната была обвешана старенькими полосатыми обоями; картины с какими-то птицами; между окон старинные маленькие зеркала с тёмными рамками в виде свернувшихся листьев, и за всяким зеркалом заложены были или письмо, или старая колода карт, или чулок; стенные часы с нарисованными цветами на циферблате... <...>
Минуту спустя вошла хозяйка, женщина пожилых лет, <...> одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, <...> а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов. В один мешочек отбирают всё целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки...
Таким же накопительством будет страдать другая вредная бабуля из русской классики — Алёна Ивановна, старуха-процентщица, которой не повезло встретиться с нищим студентом Раскольниковым. Но о Родионе Романовиче мы поговорим позже. А пока вспомним ещё одного «собирателя» из «Мёртвых душ» — знаменитого Плюшкина. Вот как выглядит комната, в которой он встречается с Чичиковым:
С середины потолка висела люстра в холстяном мешке, от пыли сделавшаяся похожею на шелковый кокон, в котором сидит червяк. В углу комнаты была навалена на полу куча того, что погрубее и что недостойно лежать на столах. Что именно находилось в куче, решить было трудно, ибо пыли на ней было в таком изобилии, что руки всякого касавшегося становились похожими на перчатки; заметнее прочего высовывался оттуда отломленный кусок деревянной лопаты и старая подошва сапога.
Впервые увидев жилище Плюшкина, читатель наверняка подумает, что его хозяин повредился рассудком. Однако этот помещик вовсе не сумасшедший. Всё дело в том, что он не смог пережить личную драму — или, точнее, череду драм. Самое горькое, что причиной большинства из них стало его, Плюшкина, чересчур категоричное поведение.
Мы не знаем, что произошло в жизни Собакевича и Коробочки, какие, говоря современным языком, психологические травмы они пережили. Однако историю Плюшкина автор рассказывает очень подробно — и, проливая слёзы над его судьбой, не забывает напомнить, что этот человек вредит не одному себе. Из-за попустительства Плюшкина его крестьяне в буквальном смысле умирают от голода и холода. Каким бы ужасным ни было крепостное право, у крестьян имелись не только бесконечные обязанности, но и кое-какие права: например, если наставал голод, помещик должен был кормить крепостных из собственных запасов. Однако Плюшкин, как нетрудно догадаться, и слышать об этом не хотел. «Похоронив» самого себя в склепе, он обрёк на смерть десятки ни в чём не повинных людей.
Ф. М. Достоевский, «Преступление и наказание»
Если в «Мёртвых душах» интерьер — скорее следствие, нежели причина дурного характера того или иного героя, то в романе «Преступление и наказание» всё наоборот. Если бы не ужасная съёмная комната, и не расплавляющая мозги жара, и не пьяные вопли под окнами — центральный персонаж, может быть, и не решил проверить на практике свою ужасную теорию.
В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке <...>. Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру. <...>
На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду извёстка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу, — всё это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши. Нестерпимая же вонь из распивочных, которых в этой части города особенное множество, и пьяные, поминутно попадавшиеся, <...> довершили отвратительный и грустный колорит картины.
Причинно-следственные связи между жилищем Раскольникова и его подавленным состоянием проводит и мама главного героя:
— Какая у тебя дурная квартира, Родя, точно гроб, — сказала вдруг Пульхерия Александровна <...>, — я уверена, что ты наполовину от квартиры стал такой меланхолик.
— Квартира?.. — отвечал он рассеянно. — Да, квартира много способствовала... я об этом тоже думал…
К сожалению, она оказывается в Петербурге слишком поздно: в этой сцене Раскольников — уже не тот человек, которым был всего несколько дней назад.
М. А. Булгаков, «Белая гвардия»
Чтобы закончить статью на оптимистичной ноте, вспомним вовсе не мрачное место — квартиру, где обитало дружное семейство Турбиных в революционные годы. В ситуации, когда жизнь родных и близких может оборваться в любой момент, именно тепло отчего дома помогло главным героям не «сломаться». Не в последнюю очередь потому, что это гнёздышко было заботливо обустроено покойными родителями Турбиных, а с отцом и матерью у всех троих — Алексея, Елены и Николая — сложились самые нежные отношения:
Много лет до смерти [матери главных героев. — Прим. О. Л.], в доме № 13 по Алексеевскому спуску, изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади «Саардамский Плотник», часы играли гавот <...>. В ответ бронзовым, с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой чёрные стенные башенным боем. <...> К ним все так привыкли, что, если бы они пропали как-нибудь чудом со стены, грустно было бы, словно умер родной голос и ничем пустого места не заткнёшь. <...>
Вот этот изразец, и мебель старого красного бархата, <...> лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской дочкой, золочёные чашки, серебро, портреты, портьеры, — <...> всё это мать <...> оставила детям и, уже задыхаясь и слабея, цепляясь за руку Елены плачущей, молвила:
— Дружно... живите.
Итак, интерьер — зеркало души, и это касается вымышленных персонажей не в меньшей степени, чем нас, читателей.