Текст и фото: Елена Калашникова
Перевод одного из основополагающих поэтических текстов европейской литературы, «Божественной комедии» Данте, вот уже больше полувека неразрывно связан для обычных читателей с именем переводчика Михаила Лозинского. Именно с его подачи мы воспринимаем дантовские строки как величавые и правильные, словно бы высеченные из мрамора, пятистопные ямбы: «Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины» и т.д.Между тем существует полный русский перевод «Божественной комедии», построенный на совершенно других эстетических и поэтических принципах. Причём выполнил его не сумасшедший графоман, считающий, что «он один знает как надо», а уважаемый профессор МГУ, литературовед и филолог Александр Анатольевич Илюшин (р. 1940).
Среди его переводов с итальянского: «Божественная комедия» Данте Алигьери (1995), с французского: «Ода Приапу» Алексиса Пирона (2002), с английского: фрагмент пьесы «Гамлет» Уильяма Шекспира (2011), с польского: поэма Адама Мицкевича «Уголино» (2011), цикл «CarminaVaria» Симеона Полоцкого (2014), с украинского: стихотворения Тараса Шевченко (2014) и др.
Среди наград: Именная золотая медаль Дантовского общества, г. Флоренция (1996), медаль г. Равенна (1999), медаль Дантовского центра Равенны (1999).
С Александром Анатольевичем встретилась Елена Калашникова, автор книги «По-русски с любовью. Беседы с переводчиками».
Когда к вам пришла идея перевести «Божественную комедию»? Задолго ли до полной реализации замысла?
А. А. Илюшин: Длилось это лет пятнадцать примерно с некоторыми перерывами. Начал я еще в 1960-е, а закончил в 1980-м году, в день смерти Высоцкого. Существует два полных издания. Издание 1995 года вышло скромным тиражом - 1000 экземпляров, что по сегодняшним понятиям вроде не так уж и мало, а в 2008-м «Дрофа» выпустила мой перевод, и тираж там уже 5000. Есть еще издание «Божественной комедии» 1988 года. В нем примерно половина моих переводов - «Ад» полностью, а «Чистилище» и «Рай» в извлечениях и фрагментах, ну и всякие приложения. Назову также сокращенную републикацию своего перевода в хрестоматии по зарубежной литературе Средневековья, предназначенной для студентов-гуманитариев.
Почему вам захотелось перевести «Божественную комедию»? В русской литературе много ее переложений, в основном, правда, неполных, а самый известный перевод сделан Михаилом Лозинским. А вы первый перевели «Комедию» на русский размером подлинника.
А. А. Илюшин: Игорь Федорович Бэлза, среди прочего - ответственный секретарь серийного издания «Дантовские чтения», одобрял мои дантологические штудии. Я статью написал по сюжету Уголино в Аду и отдал ее в журнал «Советское славяноведение» (сейчас он называется просто «Славяноведение»). И мне тогда подумалось перевести эпизод про Уголино (это тридцать вторая и фрагментарно тридцать третья песни «Ада»), что я и сделал. Показал Бэлзе, он отнесся к этому положительно и привлёк меня к делу, когда формировалась Дантовская комиссия Совета по истории мировой культуры РАН.
В каком примерно году вы этот фрагмент переводили?
А. А. Илюшин: Вторая половина 1960-х годов. Я тогда еще не думал, что все переведу, просто перевел этот фрагмент для статьи. Сначала переводил отрывки из разных частей - то, что больше интересовало. Переводил кусочками, а потом: «А давай все переведу!» К тому времени накопилась уже гора публикаций. И я начал форсировать то, что было от случая к случаю, чуть не сказал: только этим и занимался… Нет, конечно, занимался и другими вещами - и свою родную университетскую русистику не забывал. Кстати, в университете я и сейчас работаю. А чего ради переводил? Есть ведь другие переводы, и не так мало их, и есть отличный перевод Лозинского - это, конечно, очень значительная вершина.
Все переводы «Божественной комедии», включая самый лучший, Лозинского, не являются эквиритмичными. Лозинский перевел весь текст пятистопным ямбом, а Данте писал эндекасиллабом - это итальянский силлабический одиннадцатисложник без разбивки на стопы. Для силлабистов важны в стихе не стопы, а слоги. Мы говорим: ямб, хорей, дактиль, а если перейдем на язык силлабистов, то четырехсложник, одиннадцатисложник, двенадцатисложник… Это одна из мотивировок: мне захотелось реанимировать русскую силлабику, у нас же, в русской поэзии, силлабика была в XVII-м и частично в XVIII веке.
Любимые места у вас во всех частях «Комедии» или где-то больше?
А. А. Илюшин: Во всех. «Inferno» («Ад») написан тем же стихом, что и «Paradiso» («Рай») и «Purgatorio» («Чистилище»). «Purgatorio» занятное слово. Знаете, есть такое лекарство, слабительное - «Пурген»? Так вот, название его от латинского слова «чистить». А как силлабика звучит по-русски? Прочитаю кусочек в своем переводе. В конце «Рая» Данте вдруг оказался далеко от своей Беатриче, возлюбленной. Сначала он растерялся: где она? А потом увидел, что она очень далеко и подает ему какой-то непонятный знак.
О донна, ты, в ком все мои надежды
Сбылись, коль скоро, помощь мне даруя,
Пресекла Ада роковой рубеж ты,
Где след остался твой! Во всем, что зрю я,
Твоея силы и твоего блага
И доброту, и доблесть признаю я.
По твоему, не замедляя шага,
Пути я влекся из рабства к свободе:
Дана тобою мне эта отвага.
Храни меня и впредь в своей щедроте,
С тем чтобы дух мой, исцелен отныне,
Тебе угодным сбросил бремя плоти.
Я старался, чтобы русская силлабика была похожа на итальянскую. «Божественная комедия» - архаическая же вещь, поэтому в стиле нужна архаика, а у Лозинского ее явно недостаточно: она есть и даже, может быть, ее и не так мало, а хочется еще больше, чтобы яснее прочувствовалось. Поэтому я использовал славянизмы, высокий стиль. В последней терцине «Рая» у меня так получилось:
Но волю, жажду, иже мя ведоста,
Влекла кругами извечного цикла
Любовь, что движет и солнце и звезды.
У Лозинского: «Любовь, что движет солнце и светила». А в оригинале: «L'amor che move il sole e l'altre stella» - Любовь, которая движет солнце и другие звезды. То есть, Данте понимал, что Солнце - тоже звезда, больше того, он думал, что и Луна - звезда, у него первые небеса Рая - это небеса Луны, сфера Луны, сейчас это кажется наивным, но «primа stella» - это первая звезда от Земли, если подниматься в небесный Рай - первая звезда готовит за собой другую, третью…
Между прочим, я приложил руку к чертежам Дантовой вселенной. Конечно, профессиональный художник потом исправлял мою графику, но суть оставил - вот вам инфернальные недра земли, подземельный путь от ее поверхности к центру. В его представлении Земля - это шар, собственно мы тоже так считаем - «земной шар». Когда на небе поссорились ангелы - преданное большинство и враги, между ними началась война, победили приверженцы Бога, они сбросили с неба Сатану (он был ярким красавцем) - падая, он продолбил воронку и застрял в самом центре Земли (сделался безобразен). Вот чертежи Чистилища, Рая…
А есть ли у вас еще какие-то идеи больших переводов?
А. А. Илюшин: Одно время у меня было желание перевести Камоэнса «Лузиады», но не сбылось. Я не очень рвался к этой работе, а пока я не очень рвался, кто-то этих «Лузиад» перевел. Столь же безрезультатной оказалась мечта взяться за сонеты и романсы Сервантеса. То ли дело Пиронова «Ода Приапу» - мат-перемат, порнуха... Это вышло в книге «А.С. Пушкин. Тень Баркова», в приложении. Барков, конечно, знакомое вам имя. Самое последнее, что переводил, - Тараса Григорьевича Шевченко, и это вышло уже. Симеона Полоцкого - полоноязычные вирши. Он польский знал, но не очень хорошо. Этот цикл по-латыни называется «Carmina Varia» - «Разные песни». Переводил я его на церковно-славянский:
Старый и малый в путь ся припустиста
И для удобьства осла захватиста.
Старый младаго хотя ублажати,
И посади * , а сам шел близь осляти.
Встречные люди старца обругаша:
«Отжени ** мальца, сам сяди!» - возваша.
И так далее. Поляки тоже силлабисты, как и итальянцы, как и вообще романские народы, это естественно.
Италия отметила вас наградами за перевод «Божественной комедии» именной золотой медалью Дантовского общества Флоренции в 1996-м, а в 1999-м медалью Дантовского центра Равенны.
А. А. Илюшин: Было такое. Когда мне давали золотую именную медаль во Флоренции, я должен был, согласно ритуалу, подойти к организатору дантовских дел, чтобы он надел мне медаль. Ему мешала моя борода, и он пробормотал, что, дескать, борода мешается, а я сказал: «Alza la barba». Это эпизод, когда Данте встретился в земном Раю на вершине чистилищной горы с Беатриче, и от стыда опустил голову. Чего ему стыдиться? Он считал, что он изменял Беатриче, потому что после ее смерти у него были другие женщины (она умерла будучи молодой замужней дамой). И она ему сказала: «Ну-ка, подними бороду!» вместо «подними голову» - унизила Данте. Смысл тут: «В глаза, в глаза мне смотри!» А он плачет и чуть ли не слепнет от ее красоты.
Вы несколько раз были в Италии. И какое впечатление она на вас произвела?
А. А. Илюшин: Я был в пяти городах - Равенне, Венеции, Флоренции, Риме, Падуе. Венеция очаровала, но во второй раз как-то меньше очаровала, а в третий я вообще поленился туда ехать. Рим мне не понравился, я не люблю столицы. Ни Берлин, ни Москву, ни Париж. Я обожаю провинцию, да и провинцию не всякую, а лишь такую, где сподручнее сочинять и переводить стихи.
Ссылки по теме:
Путь Данте. Тоскана — Москва — ГодЛитературы.РФ, 23.10.2015
В ЗИЛе поговорят о Данте — ГодЛитературы.РФ, 29.05.2015
«Божественную комедию» экранизируют — ГодЛитературы.РФ, 25.08.2015
* «и» - это значит местоимение «его», а не союз «и», т.е. мальца. - Прим. А. И.
** т.е. «отгони»
