Текст: Валерий Кичин/РГ
Фото: www.kinopoisk.ru
Преемственность Года литературы и Года кино была въяве продемонстрирована при выборе фильма открытия ММКФ. Им стали "Ке-ды" Сергея Соловьева - новаторский фильм, снятый по новаторскому рассказу современного российского прозаика, много работающего в качестве сценариста. О том, что получилось при переносе из литературы в кино, рассказывает кинообозреватель РГ Валерий Кичин.
Вдохновившись рассказом Андрея Геласимова «Paradise found», Сергей Соловьев, эстет и гурман в кинематографе, создал странный фильм странного жанра, менее всего рассчитанный на тех, кто пришел оттянуться. Начавшись меланхолической ерундой, фильм гипнотически втягивает в себя и уже не отпустит — даже после вызывающе огромного кубического титра «Конец».
Рассказ был «экспериментальным». Он опубликован в «Снобе» и представляет собой как бы блог, где есть зачин истории, а продолжение развивается в комментах. С соответствующими словечками интернет-сленга, которым Геласимов пользуется с азартом неофита, открывшего для литературы пещеру Аладдина. Как всегда в блогах, история бытовая и сложена из мелочей жизни: перед уходом в армию парень стрижется, легко сходится с чернявой парикмахершей, которая в детстве родила сына-аутиста и теперь планирует отдать его в детский дом. Характеры обдуманно стерты, как заигранные пешки, но интересны своей типичностью. Герой выступает под ником foolhunter, а рассказ занятен актуальностью формы. Возможно, так рождался первый комикс: перевод вербальной истории в картинки — это ведь тоже был новый язык для уже непривычного к чтению века.
Эстета и гурмана
рассказа подчеркнул прикольными титрами, что в искусстве быстро становится знаком нового времени (прикольные блог-титры возникли даже в новейшем спектакле «Стасика» по опере «Любовь к трем апельсинам»). Все снял в черно-белой графике с включением цветовых пятен: пламенеют не только клубы взрыва, но и соблазнительно разгорающиеся кеды. Снабдил музыкальным саундтреком и в числе героев предъявил колоритного рэпера Басту, в миру Василия Микуленко. Foolhunter у дебютанта Николая Суслова стал «Джаггером» и повторяет тип Курехина эпохи «Ассы» — но, мне показалось, слишком искусственно и принужденно. Принцесса Амира из чернявой и мелкой стала вполне себе красоткой из торгового молла, и уже не стрижет героя, а выстригает заусеницу между пальцами ноги. Последний миг счастья перед тем, как забреют, подан как цепь непредусмотренных событий: встретились с девушкой, пошли к приятелю, переспали, потом вместе с парнишкой-аутистом отправились смотреть природные красоты (натура для фильма выбрана классная), отвезли аутиста в детдом. Все у них получается само собой, естественно — такое бессистемное блуждание по жизни. Тоже знак времени, где нет ни руля, ни ветрил. И здесь, словно укоряя, Соловьев убойным ударом вводит киноклассику — никто больше так не умеет, осмысленно, пронзительно, словно сшивается цепь времен, даже в противоположностях обнаруживая общность.
Сначала пропоет свой «Веселый ветер» Роберт Грант, карабкаясь по вантам. Потом побежит, нервно озираясь в толпе, Белка — Татьяна Самойлова — из «Летят журавли». «Фильм про птичек», как изумленно скажет герой, открыв, что и до него в стране бывало нечто важное. Кадры ухода на фронт Бориса — Алексея Баталова — сплавятся с кадрами ухода в армию циничного романтика Фулхантера. Он тоже нервно озирается: в его жизни тоже случилось важное, о чем теперь можно волноваться. Но рядом маршируют ребята с плаката — с железной выей и стальным взором, они не подведут. Зачем и во имя чего надо «не подвести» — вопрос, который режиссера волнует еще со времен «Нежного возраста»: «По кому палить-то будем? — Да ты плюнь на это, главное — целься поаккуратней!» — этот диалог в танке стал одним из ключевых для понимания общей расхристанности и в фильме, и в жизни. И впрямь: надо воспитывать настоящих мужиков, а больше не на чем и вроде бы незачем.
Финал картины — отдельная песня: невыносимо щемят душу сцены прощания мальчика-аутиста с товарищем по детдому. Все приколы отброшены, пошло настоящее. Всё беззащитно искренне, но с привкусом абсурда. Все идеалы, стимулы, опоры размылись вместе с ушедшим временем «Веселого ветра» и «Фильма про птичек». Из некогда мощного социума остались двое на голой земле: мать и ее странный сын с рассеянным взглядом. В душе художник, Соловьев подолгу замирает над каждым кадром, стараясь передать нам только ему внятные красоту и смысл. Это его Мадонна с младенцем, его новая "Асса" — тоже фильм про птичек, но уже нашего растерянного времени.
