Коммуналка для писателей

Текст: Анастасия Скорондаева/РГ

Фото: Виктор Васенин/РГ

В ночь с 17 на 18 ноября с Центрального дома литераторов пропала табличка: Союз писателей СССР. Центральный дом литераторов им. А. А. Фадеева. Скрутили ее сотрудники Государственного литературного музея. Это не хулиганство. На то есть причины. До 26 февраля 2017 года советские писатели "прописались" в Доме Остроухова в Трубниках на выставке «Квартирный вопрос».

Автор идеи проекта директор Гослитмузея Дмитрий Бак уверен - до посещения экспозиции и после знакомства с ней история русской литературы XX века в глазах и умах посетителей будет выглядеть иначе. "Нам важны не формальные показатели - количество экспонатов или габариты выставочного пространства, - уверяет Дмитрий Петрович. - Самое главное - соответствие концепции выставки основной миссии нашего музея, степень ее уникальности. ГЛМ отличается от нескольких сотен литературных музеев нашей страны тем, что благодаря своим масштабным коллекциям, мы способны делать выставки-исследования, не просто фиксирующие наличное положение вещей в литературе и культуре, а ставящие новые вопросы и, по мере сил, предлагающие ответы на них". Спорить и задавать вопросы на этой экспозиции хочется на каждом повороте.

Стильный (художник проекта Анна Колейчук), современный и интерактивный "Квартирный вопрос" и правда не перенасыщен экспонатами. Это литературный лабиринт, по которому хочется бродить и размышлять. Лабиринт камерный, но плотно напичканный смысловыми деталями, за которые то и дело цепляешься, а значит - задумываешься, вчитываешься и всматриваешься. И даже вслушиваешься: снимешь трубку телефона - разговор Давида Бурлюка с Лилей Брик подслушаешь. И все - попался, ты уже не в Москве XXI века.

Но вернемся в начало экспозиции, кураторами которой стали Анна Рудник и Эрнест Орлов. Она охватывает период с 1920-х до 1970-х годов. Все начинается с вешалки. Вешалки в прихожей наркома просвещения Анатолия Луначарского. Через метафору жилища организаторы попытались подчеркнуть не различия писателей того периода, а их сходства. Показать не только тех, кто был на слуху и навсегда вписал себя в истории русской литературы XX века, но и тех, кого, увидев на фотографии, мы вряд ли узнаем в лицо. Все эти судьбы настолько противоположенные, но и настолько же переплетены между собой, что только вместе они и есть русская литература XX века.

Из прихожей Луначарского мы попадаем на бурную встречу писателей у Максима Горького в 1932 году - перед нами картина "Ответственность на вас", на которой можно узнать  Федора Гладкова, Алексея Толстого, Михаила Пришвина, Валентина Катаева, Самуила Маршака, Корнея Чуковского и др. Аплодисменты здесь не смолкают. Но стоит сделать шаг, как мы уже в коморке, которую разделили Марина Цветаева - здесь ее корзиночка, с которой она приехала из эмиграции, - и Осип Мандельштам, где разбросаны после обыска его рукописи на полу. Еще шаг - уголок кухни Анны Ахматовой, где на бельевой веревке, схваченное прищепкой, болтается стихотворение "От тебя я сердце скрыла", и стоит ее чемоданчик, с которым не расставалась. Дальше нам распахиваются двери в хоромы по сравнению с предыдущей комнатой - последнюю квартиру Алексея Толстого, помимо прочего здесь три письма - 43 и 44 годов, на обрывки блокнота депутата верховного совета СССР. В одном из них он просит у Ботанического сада несколько кустов роз, которые ему необходимы для приусадебного участка, в другом - просит починить его автомобиль. Но наряду с просьбами он заступается за краснодеревщика, который реставрирует его мебель и некоторых других людей.

«Важное понятие этой выставки - двойственность, двоякость, - подчеркивает Эрнест Орлов. - Это относится и к персоналиям выставки - Горький, Фадеев, Твардовский, Симонов или Мандельштам и Платонов. Двоякость, как внутренняя, человеческая, так и ситуаций, в которых они оказались. На это можно посмотреть с разных точек зрения. Что мы и попытались сделать».

Из комнаты Толстого мы попадаем к Булгакову, где тут же упираемся в писательский стол. Здесь практически все говорит о попытке вырваться из ситуации непечатанья, попытки уйти в театр. Рядом - небольшое пространство Андрея Платонова, здесь многие рукописи - "Котлован", "Епифанские шлюзы" - словно бы прячутся "в стол". Напротив - стол Фадеева, на котором сплошь письма и просьбы… Дальше мы "выходим" на улицу с военными плакатами, где транслируется хроника разрушения храмов, лагерной жизни, мелькают обрывки статей из газет 30-х годов, можно изучить и список писателей СССР, которых призвали на войну, их адреса. Отсюда попадаем в редакцию "Нового мира", в кабинет редактора Твардовского, который дал возможность многим произведениям встретиться с читателями. Проходя мимо домашней библиотеки, авторов самиздата и тамиздата, работ Солженицына, "всей жизни, отображенной в одном чемоданчики" Виктора Некрасова, подглядывая его шаржи и рисунки, мы попадаем в кабинет Константина Симонова, человека, вернувшего многих писателей читателям, замолвившего слово за воссоздание выставки Маяковского "20 лет работы", небольшой кусочек которой представлен и здесь.

«Не ждите от этой выставки разговора о литературе советского периода, - предупреждает Анна Рудник. - Конечно, это не совсем так. Это фрагменты, отчасти лего. Выбраны те имена, которые нам показались важными по причине того, что все эти писатели существовали в едином пространстве временном и бытовом. Кто-то был явлен читателю, а кто-то работал в стол. И нам хотелось показать, как включался механизм не свободы. Как некоторые играл по правилам игры, а кто-то остался верен своему внутреннему чутью. У каждого была своя личная жизнь, но была и общая жизнь - литературная».

Эта выставка не дает ответов в лоб: было так-то и так-то. Намеками и полутонами она предлагает разобраться (или попытаться) в истории русской литературы XX века посетителю самому. Подумать, так ли однозначны, как трактуют некоторые, были те или иные литераторы и общественные деятели.

Бродить по лабиринтам "Квартирного вопроса" приятнее всего в компании кураторов - это гораздо информативнее и познавательнее. Первые кураторские показы намечены на 25 и 26 ноября.

"Квартира тиха, как бумага,// Пустая, без всяких затей, //И слышно, как булькает влага// По трубам внутри батарей…", - писал Мандельштам. Коммунальная писательская квартира в Трубниках не тиха, все там стремится рассказать о прошлом. О чем-то шепотом, о чем-то во весь голос.

Ссылки по теме:

Оригинал статьи на сайте «РГ»

«Квартирный вопрос» русских писателей XX века. Тест

Прописка для писателя