Коллаж: ГодЛитературы.РФ
Рита Волкова. «Ужин с Бродским»
Зазвонил телефон, на том конце провода раздается голос Иосифа Бродского. Голос у поэта необычайно узнаваемый, окрашенный носовым призвуком. Это не человек, а духовой оркестр, как описывает его Надежда Мандельштам.
И. А.: Хотелось бы поесть борща и что-то сделать сообща: пойти на улицу с плакатом, напиться, подписать протест, уехать прочь из этих мест и дверью хлопнуть. Да куда там. Не то что держат взаперти, а просто некуда идти: в кино ремонт, а в бане были. (Ода на 1957)
Я: А приезжайте к нам, Иосиф Александрович! Мама сварит прекрасный борщ. Обещаю,что ужин будет не хуже,чем в "Русском самоваре".
И. А.: Спасибо. Я подумаю. А... Роман Каплан подавал свой фирменный борщ с румяными мясными пирожками, между прочим!
Я: Так бабушка уже с утра навертела пирожки с ливером!
И. А.: В сочельник я был зван на пироги. За окнами описывал круги сырой ежевечерний снегопад... (Зофья, 1962)
Я: А я сварю крепкий кофе по вашему рецепту!
И. А.: Почти уговорила! Только чур я буду разливать! Эспрессо на дне твоей чашки — единственная, как ты понимаешь, черная точка на мили вокруг. Таков здешний полдень. (Набережная неисцелимых/Watermark)
Иосиф Александрович относился к кофе особенно щепетильно. Он разливал кофе осторожно, чтобы не пролить ни капли на стол этой драгоценной жидкости, но делал это весьма забавно. Сначала наливал себе, потом в чашку гостя, потом добавлял в свою, затем подливал гостю. Этот ритуал мог быть бесконечным, как будто он разрешал какой-то внутренний спор. Когда этот конфликт не удавалось решить с первого раза, поэт внимательно оценивал каждую чашку и затем отливал из одной в другую, а иногда и обратно — пока не находил какого-то точного уравнения для этого дня.
Тут в наш телефонный разговор бесцеремонно вклинивается мой дедушка, выхватывая трубку из рук: "Саныч! Мое тебе почтение!Водочки выпить со мной не изволите?!"
И. А.: Это можно! Только непременно «Московскую» с такой бело-зеленой наклейкой: И когда смотришь на это зеленое с белым, на эти черные буквы,то очень сильно балдеешь, половинка зеленого, а дальше белое, да? Такой горизонт, иероглиф бесконечности.
Дедушка (крякнув от неожиданности от появления столь тонкой философии): Ну вам, гениям, виднее!
И. А.: Решено: еду!
Итак, на накрытом к ужину столе блистают тарелки и столовые приборы, в центре стоит фертом супница с бордово-красным борщом, ждут важного гостя бабушкины пирожки с ливером, томится водка в запотевшей бутылке и, конечно, шпроты - любимое лакомство поэта - на белой хрустящей булке. С кухни доносится ароматный запах кофе и яблочного пирога с корицей. Ровно в семь запел соловьем дверной звонок. Бабушка громко ахнула, и мы, побросав дела, кинулись к входной двери приветствовать долгожданного гостя. А Иосиф Александрович пришел в гости не один, а со своим обожаемым котом Миссисипи, которому мама тут же принесла миску с кошачьей едой. Бродский боготворил котов и часто себя сравнивал с ними. А этот бело-рыжий котяра разделил его одиночество в Америке, став единственным членом семьи. Вечер прошел безупречно, на теплой дружеской ноте.
